ГЛАВА 1
Дилижанс тряхнуло.
Я вздрогнула, вырываясь из неуютной дремоты. Ужасно хотелось размяться, но, увы, левую сторону тела придавила рука дородной матроны, занимавшей добрую половину сиденья, а на правом плече беззастенчиво спал щуплый мужичок с жидкой клиновидной бородкой, загораживая вид из окна непомерно высоким цилиндром. И даже ноги было не вытянуть – проход занимали не поместившиеся на крышу дорожные сумки. На противоположной скамье вповалку сопели разновозрастные дети. Младшая девочка сквозь сон обнимала плетеную корзинку с котом.
Все семеро – матрона, ее муж, пятеро детей и кот – ехали осчастливить визитом дальних родственников, о чем любезно сообщили в первые пять минут совместного путешествия. На этом коротком рассказе, собственно, и закончилась спокойная жизнь. Не успели мы покинуть Лурвинию, как дилижанс въехал колесом в выбоину, и одна из дочек, не удержавшись, вывалилась в проход, по пути наступив на ногу сестре и засадив брату локтем по коленке.
Драка вспыхнула естественно и мгновенно. Затрещали воротнички, полетели шляпки. Мать вместо того, чтобы разнимать отпрысков, напустилась на мужа, обвиняя того в отстраненном бездействии. Потасовка улеглась лишь тогда, когда дилижанс, набрав ход, наконец выехал из предместий. А потом кто-то выпустил из корзины кота…
Классическая логическая задача – волчица, козел, пять кочанов капусты, тесный дилижанс вместо лодки и бесконечная лента дороги. Казалось бы, решение всем известно. Но что делать, если дорога до места занимает недобрых три дня, а ни у кого из пассажиров нет денег на поезд или хотя бы одну – а лучше две – отдельных кареты?
Правильно, сжать зубы и терпеть.
Тем более что цель стоила того, чтобы смириться с любыми неудобствами.
Сент-Брук.
Или, если использовать дословный перевод моего наставника, магический Святой источник.
Им профессор Тотхейм, знавший историческую секцию Центральной лурвинийской библиотеки лучше, чем комнаты в собственном доме, буквально бредил, десятилетиями выискивая в старых летописях и дневниках малейшие упоминания о чудодейственной природной магии, способной залечивать раны и исцелять смертельные недуги. С горящими глазами он рассказывал студентам о своих изысканиях, убеждая, что источник – не вымысел. Нужно только тщательнее искать, внимательнее изучать каждую зацепку…
Что ж, среди молодых и светлых голов нашелся нужный человек для одинокого и чуточку безумного старика – в лице такой же неприкаянной сироты, мечущейся между университетскими лекциями, которые я посещала вольной слушательницей, и случайными подработками. Наняв меня личной ассистенткой, профессор Тотхейм позволил мне занять комнату в своем доме и обеспечил каким-никаким доходом – хотя, на самом деле, сделал намного, намного больше.
Жаль только, что со спасением жизней у меня не задалось.
Сердце кольнуло острое чувство потери, но я заставила себя отбросить сожаление и сосредоточиться. Вряд ли профессор одобрил бы, если бы на пути к прорывному научному открытию я начала позорно шмыгать носом и разводить сырость.
Осталось немного – и…
Дилижанс тряхнуло снова – на этот раз от резкой остановки. Недовольно мяукнул из корзины проснувшийся кот, с головы почтенного отца семейства слетел цилиндр, открыв наконец обзор на окно и видневшийся сквозь щель в занавесках кусочек станции почтовых дилижансов. Одноэтажное здание в классическом стиле выглядело добротным и ухоженным, что для небольших городков, в изобилии встречавшихся по пути, казалось редкостью. Над двумя арочными окнами красовалась мраморная табличка с медными буквами.
«Сен…»
– Сент-Брук! – раньше, чем я успела вытянуть шею и дочитать остаток надписи, выкрикнул возница. – Сент-Брук, дамы и господа, лорды и леди! Прибыли!
Дремотная расслабленность слетела в один миг. С недюжинной силой, какую никто не ожидал от тощей, выросшей на государственных обедах девицы, я заработала локтями, выбираясь из тисков козлобородого мужа и зубастой матроны. Разбуженные супруги с неожиданным единодушием наградили меня парочкой нелестных эпитетов, пройдясь по модной среди столичной молодежи зауженной юбке, распущенности девиц, путешествующих в одиночку, и влиянию дурного примера на подрастающее поколение. Но я лишь отмахнулась. Еще полминуты – и можно будет навсегда забыть о склочной семейке.
Мысленно пожелав родственникам моих попутчиков терпения, я ловко проскользнула между разложенных на полу тюков и чужих острых коленей и решительно распахнула дверь дилижанса.
Встречай меня, чудесный источник, я иду!
***
Яркий свет на мгновение ослепил. Прикрыв ладонью глаза, я с любопытством огляделась, пока возница снимал с крыши дилижанса мой дорожный чемодан с притороченным к нему магическим тубусом. И оторопела.
Признаться, было отчего.
За три года, что я провела в компании профессора Тотхейма, изучая теорию природной магии, я совершенно потеряла связь с реальностью, забираясь все глубже и глубже в пыльные архивы Центральной лурвинийской библиотеки. Мы перерывали книги, выискивали забытые мемуары путешественников и пытались – чаще всего безуспешно – вычислить, где именно должен располагаться живительный источник силы, по легендам, обладавший целым набором исцеляющих свойств. И когда, казалось, исследование начало заходить в тупик, мне пришло в голову поднять старые карты магических аномалий. Мы наложили их друг на друга, добавили атлас Эйвингарда – и, о чудо, обнаружили несколько совпадающих точек. Одна из них – небольшая деревушка на полтора десятка дворов – привлекла наше особое внимание.
«Святой ручей».
Сент-Брук.
«Я нашел его, Линнет, я нашел! Ты просто чудо!»
Я помнила этот день так живо, точно он случился недавно – блестящие от слез глаза, крепкие объятия старого наставника, написанное дрожащей рукой прошение на имя Эйвингардского магического сообщества об организации исследовательской экспедиции и распитая на двоих бутылка вина, хранившаяся специально для особых случаев. Профессор Тотхейм, оживленный как никогда, готов был отправиться хоть на следующее же утро, а я, смеясь, отговаривала его, призывая не торопиться. Мне казалось, впереди еще целая жизнь – долгие годы, чтобы изучить необычную магию источника, провести исследования и распространить чудодейственные лекарства по всему Эйвингарду, прославив имя профессора.
Тогда я еще не знала, что судьбой нам отмерено меньше месяца…
Я похоронила профессора в начале лета, отстраненно наблюдая за борьбой неизвестно откуда выискавшихся дальних родственников за столичное наследство. Мне же достался тайком вынесенный из дома магоскоп – главное изобретение учителя, наши карты и неоконченное дело, на которое я не пожалела немногочисленных сбережений, скопленных за годы учебы. Помочь наставнику я уже не могла, но могла завершить главное исследование его жизни.
