* * *
Добрый день. Да, это опять я, Рик-бастард. Злокозненный темный маг, виновник двух покушений на жизнь императора Ридрига Второго, руководитель повстанческого движения, демонолог, некромант… Вроде бы не забыл ни одного своего титула? В общем, враг империи. Вижу, вы взволнованы? Куда-то спешите? Не стоит кричать: «Хватайте его! Вот он!» Что? Вы не собирались делать ничего подобного? Прошу прощения. Необходимость скрываться сделала меня излишне подозрительным. Привычка, знаете ли… Но все это в прошлом. Изменились обстоятельства, поменялись роли. Разве вы еще не обратили внимания на мое облачение? Так-то… Ах, вы просто хотите знать, как я жил все это время? Слушайте.
Не стану останавливаться на событиях, уже рассказанных мною однажды. Напомню только, что наш отряд, выполняя миссию, порученную императором, прошел сквозь джунгли Зеленого сердца, и это стоило жизни семерым из двенадцати, да возродятся они в счастливое время. Нас осталось пятеро – четверо смертных и один демон. И мы осуществили задуманное – отыскали всемогущее племя изначальных, на помощь которого наш монарх возлагал огромные надежды. Увы, им было не суждено исполниться. В селении изначальных, полном невероятных чудес, мы провели несколько недель. И получили категоричный отказ. Загадочные существа, не знаю, как их еще назвать, объявили, что не вмешиваются в дела людей. Мол, один раз, пятьсот лет назад, уже вмешались, а мы теперь будем расхлебывать. Зато мне сообщили, что я, оказывается, один из них, а высший смысл моего прихода в Зеленое сердце заключался в том, чтобы узнать истину о себе. Меня это откровение ничуть не обрадовало. Потому что толком объяснить, кто они такие, и, главное, зачем прячутся в джунглях, изначальные не захотели. Сказали: потом сам сообразишь. И отправили вместе с друзьями через пространственный портал обратно в Виндор, откуда и начиналось наше путешествие. Тут нас ждало еще одно потрясение: за время нашего отсутствия жрецы Луга всеблагого получили слишком большую власть и именем своего божества принялись истреблять темных магов, а заодно и всех, кто недоволен существующим порядком. Не понимая, для чего такой мудрый император, как Ридриг, объявил войну собственному народу, отправился я к нему на аудиенцию, доложить, что задание не выполнил, изначальных не привел. Ожидал, конечно, что навлеку на себя монарший гнев, да делать нечего было. Назвался бонниари – полезай в печку. Во дворце я узнал, что император вот уже много дней как не в себе, а заправляет государством Верховный маг – интриган и подлец Вериллий. Он-то меня в очередной раз и подставил. Поняв, что Ридриг околдован, я попытался ему помочь. За это меня обвинили в покушении на его жизнь и приговорили к сожжению. И Лютого с Дрианном заодно. Выручили нас борцы сопротивления – небольшой отряд, организованный смелыми людьми, которых не устраивали такие игрища власть имущих. После чего, конечно, мы к ним примкнули. Чем больше безобразий творили Вериллий с Верховным жрецом Луга, тем крепче становилось повстанческое движение. Мы сделали много полезного. Главным свершением было, пожалуй, освобождение всех узников Счастливого местечка, в числе которых был и мой опекун – дядя Ге. Мы оставили в тюрьме только разбойников и душегубов – прочих, арестованных по обвинению в использовании темной магии, выпустили. При этом перебили целую кучу тюремщиков, имперских псов, храмовников, их прихвостней и прочей швали. Большинство освобожденных ушли к нам, усилив и без того большое повстанческое войско. Ну, а потом… потом было, как в книге о демонах: чем дальше, тем страшнее.
А выпить как следует за встречу с дядей Ге нам в тот предрассветный час так и не удалось…
* * *
– Ну что, сынок, рассказывай, – потребовал дядюшка, когда мы, взяв у отрядного фуражира бутыль крепкой старки, краюху хлеба и голову сыра и расстелив на земле муринковый плащ, уселись под раскидистым дубом в нескольких десятках шагов от лагеря.
Рядом с дядей восседал совершенно счастливый Артфаал, вновь обретший своего дорогого друга. Я возился с костром, сквозь зубы поругивая отсыревший от ночного дождя хворост, и соображал, с чего начать повествование. Рассказать все свои приключения вкратце не получится, да и нехорошо выйдет: старику ведь интересно все, что пережил его воспитанник. В конце концов, я разжег костер с помощью огненного заклинания, решив рассказывать с самого начала, а именно, с посадки на «Шайани». Раскрыл рот, но неожиданно для себя выдал совсем не то, что собирался:
– Скажи, дядя Ге, ты что-нибудь знаешь о моих родителях?
– А ты? – спросил мой опекун, немного помолчав.
Сам не понимаю, что я рассчитывал от него услышать. Ведь этот вопрос я задавал дядюшке много раз и получал один и тот же ответ: «Мне ничего неизвестно». Но сейчас дядя медлил, задумчиво глядя на огонь и время от времени стряхивая с плеч последние желтые листья, которые ронял дуб.
– Ты что-то узнал, Рик? Выкладывай.
И я поделился с ним своими открытиями и догадками: о герцоге Марслейне, о портрете его сестры, несчастной Изабеллы, и ее образе, преследовавшем меня во снах. О Вериллии, Лютом и его матери, которую постигла страшная судьба…
– Но ведь у меня нет никаких доказательств, кроме невозможности считывания сущности близких родственников, – закончил я.
Старик все не сводил взгляда с игривых язычков пламени, отрешенно прихлебывая старку.
– Доказательства… – пробормотал он, – мне бы только до огорода добраться…
Пассаж про огород был настолько неожиданным и нелепым, что я даже забеспокоился: не повредился ли дядя Ге умом от пребывания в Счастливом местечке? Но не успел спросить о его самочувствии – из-за деревьев донесся тяжелый шорох слипшихся от дождя палых листьев. Кто-то торопливо шагал в нашу сторону. Вскоре перед нами предстал встревоженный мастер Триммлер.
– Вот вы где! – воскликнул он. – Пойдемте скорее в лагерь, похоже, беда стряслась!
Мы поспешили вслед за гномом. В середине лагеря, окруженный угрюмыми повстанцами, колыхался в предрассветной дымке фантом Паларии.
– В городе бунт! – выкрикнула волшебница, завидев нас с дядюшкой. – Портовый и Ремесленный кварталы восстали и громят все подряд! Рушат храмы Луга, дома жрецов и знати, разоряют лавки. Городская стража бездействует. Толпа идет к императорскому дворцу.
Этого нельзя было допустить.
– С герцогом связались? – быстро спросил я.
– Он ранен, – ответила магесса. – Пытался остановить бесчинства на улице Благородства. Чернь врывается в дома аристократов. Бунтовщиков так много, что их бессильны остановить даже магические ловушки. Несколько человек попадаются, остальные идут дальше, наступая на их трупы. Герцог вышел из своего дома и заговорил с людьми. Но его не стали слушать, толпа была охвачена жаждой крови. Кто-то ударил его ножом в грудь.
