1. Глава 1
Кто из нас не совершал ошибок? Пожалуй, каждый человек на этой Земле что-то в своей жизни однажды сделал не так. Но моя была самой страшной. И не прошло ни дня в моей жизни, чтобы я не сожалела о совершенном. Я отказалась от собственного ребенка. Еще в роддоме, даже не посмотрев на малышку тогда. Да, я была очень юна и глупа. Но это никак не могло послужить мне оправданием.
Я одумалась. Практически сразу. Еще в роддоме. Но было уже поздно. Мне сказали, что моя девочка умерла, выдали справку, сказали номер захоронения. Общего захоронения.
Тогда я совершила вторую ошибку. Настолько отупела от боли, что не рассказала о случившемся никому. Мне было больно, я испугалась. Боялась рассказать всем о том, какая же я эгоистичная дрянь. Винила себя в произошедшем, если бы я была рядом… может, ничего и не случилось бы.
Мне тогда даже в голову не пришло, насколько все было странно и подозрительно. Возможно, обратись я тогда за помощью к мужу сестры, он разобрался бы во всем, понял бы… Но я предпочла утонуть в своем горе и отвращении к себе.
— У тебя есть десять минут, — раздалось сухое приветствие моего бывшего, и он плавно опустился на диванчик напротив меня.
— Я и за пять управлюсь, — глухо проговорила, внимательно его рассматривая. Не замечая ничего нового.
Он повзрослел. И уже давно. Нам невольно приходилось сталкиваться. Моя старшая сестра вышла замуж за его отца, а потому не желая того и мы с ним как бы породнились, только, напротив, стали еще дальше друг от друга.
— И?
Рома сжал ладони в замок и положил руки на стол, всем своим видом показывая, что не собирается заказывать себе даже воды, хотя бы для приличия. Да, семь лет мы общались очень натянуто, а последние пару месяцев так и вовсе никак. У него скоро будет свадьба, а я… Я все еще не могла простить себя и… Сознаться.
Я на мгновение отвела взгляд, часто заморгав, прогоняя слезы, просящиеся сорваться с глаз. Больно прикусила щеку изнутри. Я должна решиться и все рассказать. Больше не важно, что обо мне все подумают. Сейчас, когда моей Машеньке нужна помощь, а мне больше не восемнадцать и я не обиженный подросток, лелеющий свое разбитое сердце, словно важнее него ничего нет на всем белом свете.
— У нас с тобой есть дочь, — непривычно спокойно проговорила я. Так долго репетировала, так долго представляла себе этот разговор, и вот… даже голос не сел, всего лишь немного дрогнул.
— Не понял… — Рома мотнул головой, а затем медленно наклонил голову к правому плечу.
— Я родила. Шесть лет назад.
— Что значит родила? Кристина, ты что несешь? — взорвался Рома, зажмурившись и тут же потирая глаза. Словно стремился выдавить себе глазницы, лишь бы не видеть меня. — Я, конечно, был уверен, что ты не сможешь спокойно смотреть на мою свадьбу и обязательно что-нибудь устроишь, но…
— Я отказалась от ребенка, — все так же тихо и спокойно перебила я его. Кто бы знал, как мне давалось это напускное спокойствие, этот механически размеренный тон. — В роддоме. И его сразу же усыновили.
Вдаваться в подробности о том, что это сделали обманом, я не стала. Не сейчас. Сейчас у меня практически не было времени.
— Ты что? — Рома открыл глаза и окатил меня настолько пренебрежительным взглядом, что сердце сжалось в комок и словно перестало стучать. Но я знала, что я заслужила. Все это я заслужила. — Ты сейчас серьезно? Ты… Ты. Ты!
Рома хлопнул ладонью по столу так, что приборы, стоявшие на нем, задребезжали, а я вздрогнула и тут же ощутила сбегающую по щеке слезинку. Всего одну. Быстро ее смахнула, затем сглотнула вставший безразмерный ком в горле и уверенно посмотрела на Романа.
— Да, я. Дрянь, стерва, эгоистка. Но… ты и так это все обо мне всегда знал. Да и я сама знаю, Ром. Сейчас не об этом.
— А о чем? Твою же… Кристин, ты совсем дура, что ли? Думаешь, так спокойно можешь заявиться и сказать, что у меня есть дочь, о которой я ни хрена не знал?
— Маше нужна помощь, — тихо добавила я, а Рома замолчал. Отвернулся от меня, глядя словно в окно, хотя я знала, что на самом деле он смотрел просто в никуда. Он сжимал кулаки до побелевших костяшек, а его зубы грозили раскрошиться от того, как крепко он сдавил челюсть.
— Ее зовут Маша?
Скольников так и не вернул свой взгляд ко мне. Просто прикрыл глаза и шумно сглотнул, а я быстро разблокировала телефон и подтолкнула его к Роме. На заставке у меня была фотография Маши.
Рома дернулся и тут же крепко схватил телефон.
— Это же… это. Я видел эту девочку на твоих фотографиях. Что ты опять задумала? — Рома прищурился настороженно, рассматривая меня, но все еще крепко сжимая мой телефон. Я же всего на мгновение улыбнулась. Рома, Рома. Мониторил мои социальные сети, раз видел фотографии Машеньки.
— Я всем говорила, что это моя крестница.
— Да, — кивнул Рома и уставился на меня злым взглядом. — Чего ты замолчала?
— Так десять минут прошло, — пожала я плечами.
— Не доводи меня. С самого начала же так и знала, что такой разговор я точно не сумею оборвать.
— Машу забрали сразу же, а мне сказали, что она умерла, — сглотнула я, но Рома словно даже не услышал моих слов.
— То есть ты все же одумалась, — хмыкнул он, теперь смотря на меня не просто зло, но и опять с отвращением.
— Я не такой монстр, как ты думаешь. Естественно, я и одумалась, и пожалела. Но все мы умные задним числом, да?
— Что дальше? Давай коротко и по фактам.
— Два года назад я узнала, что она на самом деле жива и живет в другой семье.
На самом деле именно тогда я наконец-то плюнула на все и обратилась за помощью к Роминому отцу.
— Тебе, должно быть, кто-то помог…
— Это неважно. Ты же просил по фактам. А по фактам… Я вышла на них и… Это была прекрасная семья. Машенька была очень привязана к своей маме. А Лиза… — Я опять не сдержалась, и еще одна слезинка скатилась по моей щеке. — Лиза была чудесной матерью и прекрасным человеком.
— Была?
— Да. Две недели назад она умерла. И теперь ее муж не пускает Машеньку ко мне. Маша его никогда не любила, боялась… и я тоже опасаюсь. Он… Он очень любил Лизу и, кажется, сейчас немного не в себе.
— А ты, значит, все это время с ней общалась?
— Да. Лиза позволила мне… Я эти два года была рядом и видела, как счастлива Маша в их семье.
— Ну да. Переложила ответственность на других и жила сама по себе.
— Тебе не понять, — рявкнула я. — Маша считала Лизу своей мамой. Как я могла ее забрать у нее?
— Дети в таком возрасте ничего не понимают.
— Да ладно. Это может стать глубокой травмой для них. Я один раз ее уже предала, я не могла и второй раз ее подвести, забрав у любимой мамы. Я для нее всего лишь тетя.
— Сейчас что? Что ты хочешь от меня?
— Чтобы ты признал свое отцовство по экспертизе и потребовал установления прав на нее. Лишив их Аркадия
