…В те давние времена южное побережье Венедского[1] моря населяли племена славян. Жили среди них и ободриты. Саксы и франки звали это племя ободритами.
Князья ободритов именовались ререговичами, от славянского слова «Ререг», что означало «сокол». Пикирующий сокол олицетворял воинственный дух ререговичей и изображался на гербе Великого князя и его потомков. Столицей ободритов была крепость Велигард.
Основав порт Старигард, ободриты свободно выходили в Венедское море, вели торговлю с Хазарским каганатом, Волжской Булгарией и Абассидским[2] халифатом и процветали.
Соседние племена вагров, полабов и варнабов и линонов заключили с ободритами союз. Все они были язычниками.
Земли Союза простирались с востока от подножия Ютландского полуострова до реки Варнов на западе, от Венедского моря на севере и до реки Лабы[3] на юге и назывались Нордальбингией.
Вот уже тридцать лет бремя верховного правителя Нордальбингии нес князь Гостомысл. Он занял трон после своего отца Буревоя и был его законным наследником.
Соплеменники и союзники чтили Гостомысла.
Князь был справедливым вождем и смелым воином, и сумел объединить всех восточных славян в единый союз, став настоящей угрозой врагам.
Далеко за пределами Велигарда всем и каждому было известно, что в помощниках у Гостомысла жрецы и колдуны, да и сам он владеет тайными знаниями. Сила и отвага ободритов, удача в торговых делах, богатство, которое стекалось в крепости Велигард и Старигард, были предметом зависти врагов.
Настоящими врагами язычников были Рим и Царьград. Здесь процветали науки, искусства, отсюда распространялась проповедь Евангелия по всей земле…
По благословлению папы Римского саксы и франки упорно стремились овладеть землями ререговичей, при любой возможности переходили реку Лабу, нападали на их города, разрушали языческие святыни и теснили ободритов на восток.
* * *
… В лето 842 года от Рождества Христова на небольшом острове Руян, вокруг которого простиралось Венедское море, происходило важное событие.
В мрачной каменной башне, что возвышалась на западе острова, в зале с очагом, в котором пылали дрова, за тяжелым столом из мореного дуба собрались почтенного вида старцы.
Самым старшим был высокий, худой седобородый старик в белом одеянии, с благородными чертами лица и цепким взглядом светлых глаз – чародей Мике. Мике был не только самым старшим из всех, но и самым сильным колдуном. Магическому искусству Мике обучался с раннего детства, побывал в учениках у греческого, египетского волшебников. Позже Мике стал лучшим учеником великого халдейского[4] мага и звездочета Судина. Судин передал Мике знания, и в подарок за старания передал древний магический манускрипт – «Седьмую книгу Соломона».
Книга Соломона была признанной вершиной магического искусства, и не было равных тому, кто ею обладал. Для того, чтобы получить доступ к магическим формулам и заклинаниям, изложенным в книге, маг должен был овладеть языком и письменностью халдеев. Мике изучил чужой язык и письменность, научился строить астрологические карты и предсказывать будущее не только по звездам. Мике подчинил себе духов Явленного и Отраженного миров, и духи сообщали ему обо всех важных событиях. Мике умел не только сопоставлять события и определять их последствия. Мике был Вершителем Высшей Воли и мог менять ход событий.
По этим причинам маги поручили Мике воспитание преемника.
По правую руку от Мике сидел саксонский маг Варлок.
Варлок был способен вызывать души из царства мертвых. Его слава и могущество слабели с каждым днем, ибо саксы обращались в христианскую веру, и жертвы богам, которым служил Варлок, становились все скуднее.
Слева от Мике расположился датский колдун Вёльв. У Вёльва был дар становиться невидимым.
Напротив Мике место занимал третий волшебник – могучий Радогаст. Радогаст был франком, в его волосах только-только стали появляться белые пряди, но этому волшебнику были послушны духи всех четырех стихий – земли, воды, воздуха и огня. Преследуемый христианами, Радогаст был вынужден покинуть родные места.
Справа от Радогаста расположился легендарный валлиец Мерлин: со спутанной бородой, заспанный и недовольный. Мерлин обладал поистине бесценным даром, унаследованным от матери-колдуньи. Великий валлиец рос в лесу, звери и птицы были его товарищами по играм, и магу не стоило труда перевоплотиться в сову, волка или оленя.
Сложив руки на объемном животе, валлиец время от времени зевал.
Короли и князья то заключали союзы, то предавали друг друга и воевали между собой, магов же объединяла и надежно связывала общая ненависть – к христианам.
Прислуживал магам безбородый юноша, на вид ему было лет семнадцать. Обращали на себя внимание сдержанные манеры молодого человека, его серьезное лицо и одежда – на юноше была такая же, как на Мике, длинная рубашка из грубого, неокрашенного холста, с длинными рукавами. Светлые волосы были перехвачены на лбу кожаным шнуром.
– Прости, что пришлось разбудить тебя, – извинился Мике перед Мерлином, – но медлить больше нельзя.
– Вот-вот, – проворчал Мерлин, – ничего не можете сделать без меня. Только где вы все были, когда колдунья Нимуэ усыпила меня и привалила камнем?
– Каждый получает по заслугам, – буркнул Варлок.
– Варлок! – Глаза Мерлина под нависшими бровями сверкнули. – Пока Великий Мерлин спал, ты проворачивал свои делишки. Признайся хотя бы сейчас, что это была твоя идея!
– Моя!?
– А разве не ты наслал на кельтов морок? Разве не ты сделал мой народ беспомощным перед врагами?
Мерлина мучила совесть: влюбившись на старости лет, он выболтал все секреты озерной нимфе Нимуэ, чем она и воспользовалась. Погрузила дуралея в сон, и он не сумел защитить кельтов от наваждения, которое навел на них Варлок. И саксы обрушились на Британию.
– Друзья мои, не ссорьтесь, – поднял руку Мике.
– Никто и не ссорится, – отмахнулся Мерлин.
Все замолчали.
– Я пригласил вас, друзья, – в полной тишине зазвучал голос Мике, – чтобы напомнить о той великой цели, которая нас объединяла целое столетия. Пробил час. Терпение богов подошло к концу, они требуют решительных действий. Франки и их приспешники саксы должны заплатить за пролитую славянскую и кельтскую кровь. Дело зашло слишком далеко: король саксов Людовик Немецкий пообещал Корвейскому монастырю наши земли, остров, который по праву принадлежит ререговичам – наш священный остров Руян!
– Неслыханная наглость, – закивали седыми головами волшебники и чародеи.
Воодушевленный поддержкой, Мике продолжал:
– Эта земля вскормила наших предков, наших королей и жрецов. Христиане льют нашу кровь, насаждают огнем и мечом своего Единого Бога. Пора положить этому предел. Мы долго думали, долго спорили о том, как это сделать. Пока мы спорили, христиане разоряли наши капища и крушили наши святилища и богов. «Крещен или мертв», – говорят они. Я глубоко убежден, что мы должны… Мы обязаны блюсти чистоту крови княжеских родов. Спасти чистоту крови мы сможем, если будем стоять крепко в своей вере. Эти понятия не разделимы. Только так мы сумеем отстоять и земли отцов. Самым чистым и верным родом был и остается род Буревоя и Гостомысла. Пока жив хоть один потомок этого княжеского рода, жива будет вера в наших богов.
