– Как-то не вовремя весна начинается… – пробурчал Ингви, с хрустом разминая пальцы.
Всадники конвоя, хотя и с трудом, пробирались по обочине, там земля все еще сохраняла ледяную, более или менее прочную, корку. А вот фургоны то и дело вязли в раскисшем сером месиве. На обочину их не решались вывести из-за кустарника и торчащих из-под снега переплетенных корней. Все это было перемешано со слоями замерзшей грязи, слиплось неровными буграми и ухабами. Так что фургонам оставались только лужи на дороге. Там повозки, хотя и вязли, но все же продвигались. Хотя и продвигались, но вязли!
Вот и теперь король-демон готовился вытаскивать фургон, завязший в покрытых талой водой колеях. Прочитав нужные заклинания, Ингви сполз с седла в дорожную грязь – медленно, нащупывая опору. Положил ладони в грязных перчатках на задний борт фургона.
Ннаонна, наблюдавшая за действиями короля, крикнула вознице: «Давай!». Тот щелкнул кнутом, прикрикнул, усталые лошади переступили на месте, уперлись в склизкую кашу копытами… Ингви толкнул фургон сзади. Грязь вокруг лошадиных копыт вспенилась, надулись и с чавканьем лопнули серые пузыри… Сапоги Ингви погрузились в вязкую массу… Повозка со скрипом, хлюпаньем и треском поползла из лужи.
Король выбрался на обочину. Потопал, стряхивая грязь… Ннаонна протянула ему повод, и Ингви взобрался в седло.
– Как-то не вовремя весна начинается…
– Это ты уже говорил.
– И буду повторять всякий раз, когда проклятая телега увязнет снова.
Ингви пустил коня шагом – вслед за удаляющимся караваном.
– Но мы должны были все это взять с собой! – бросила ему в спину вампиресса.
Вообще-то, на том, чтобы прихватить повозки, настояла она, так что ей было жалко Ингви, и даже неловко. Но теперь отступать уже поздно, все равно отправлять фургоны назад смысла нет, они слишком далеко от столицы. Когда выходили из города, весна почти не ощущалась, дорога была твердой… кто же мог подумать, что здесь, ближе к Мокрым горам, такая слякоть? К тому же солнце почти не показывалось, небо затянула серая дымка, больше похожая на сгустившиеся клубы тумана, чем на тучи, несущие дождь. Туман заволакивал округу, мягкий, податливый, теплый. Снега таяли и оседали, исходили тяжелым паром… Серая дымка справа и слева, спереди и сзади, да и вверху – такая же. И грязь под ногами – серая!
Хотя и дождь вполне может зарядить, все-таки Мокрые горы совсем недалеко, а свое название этот край получил неспроста.
Когда Никлис принес известие о том, что в королевство явились некие новые люди, демон с Ннаонной загорелись идеей – поехать поглядеть на пришельцев. Кто они, откуда взялись, что погнало их в путь среди зимы? На всякий случай они прихватили кое-какие безделушки, которым могли стать подарками для чужих людей. Это было идеей вампирессы – заранее приготовить подходящие подношения вождям дикарей… Ингви не спорил, в самом деле, мысль показалась здравой. А теперь приходится мучиться с неуклюжими фургонами.
Отставшие нагнали голову колонны. Дорога пошла в гору, стала суше, уже чувствовалась близость Мокрых гор, местность сделалась более холмистой.
Никлис придержал лошадь, дождался короля и крикнул, указывая рукой:
– Эвона, гляди, твое демонское величество, горы, что ли?
Туман впереди, там, где в серой пелене скрывалась раскисшая дорога, сгустился и был темнее, чем прежде. Показались Мокрые горы.
Ингви поглядел и кивнул.
– Да, похоже, подъезжаем.
Дорога перевалила через гребень холма, спустилась в лощину, на дне которой колеи снова скрывались под слоем воды. Возницы, покрикивая на лошадей, направили их ближе к обочине. На этот раз удалось миновать топкое место, не увязнув.
– Как-то не вовремя весна начинается… – в очередной раз заявил Ингви.
Ннаонна вздохнула. Король обеспокоен, а ей, напротив, не терпелось дождаться какого-нибудь миротрясения.
* * *
Из-за распутицы до жилья не добрались – заночевали, съехав с дороги на холмик. Хотя бы не посреди лужи. Ингви, забираясь в фургон, заметил, что вот, наконец, теперь он знает, зачем они тащили с собой обоз. По крайней мере, переночевать можно под тентом, не тратя времени на то, чтобы поставить шатер в грязи.
Ннаонне не спалось, она долго вертелась под ворохом одеял и плащей. Снаружи все было отсыревшим, волглым, противным на ощупь, да и поклажа постепенно впитывала влагу, которой был насыщен воздух Мокрых гор. Пока вампиресса устраивалась поудобней, Ингви молчал. Наконец девушке надоело возиться, и она позвала:
– Ингви! А о чем ты сейчас думаешь?
– Как ни странно, ни о чем. Мысли все куда-то разбрелись. Мне кажется, что это – последняя ночь, когда можно ни о чем не думать, вот я и пользуюсь возможностью.
– Как это – последняя ночь? Почему ты так говоришь? Ты всегда очень сложно говоришь о простых вещах! Как скажешь, то сперва кажется, что ты о чем-то невиданном заговорил, а потом объяснишь и выходит – все просто.
– Просто? Нет… Не знаю. Понимаешь, сегодня у нас еще есть выбор.
– Какой выбор? Ты о чем? – девушке не хотелось спать, и она старательно поддерживала разговор.
– Выбор, это значит, мы сейчас свободны, можем поступить так или этак. Мы едем в Мокрые горы глядеть на новых людей… пока что ничего не случилось. Потом мы расспросим этих пришельцев, конечно, окажется, что с ними связана какая-то история. Мы захотим встрять в эту историю, начнутся приключения, и тогда уже выбора не будет. Всякий раз нам придется что-то делать быстро, не задумываясь. Мы будем куда-то спешить, чего-то добиваться… Если новые люди не принесли ничего интересного, то у нас в запасе золото эльфов. Возможно, мы отправимся за ним в Семь Башен. И снова – дорога, спешка и никакого выбора.
– А разве это плохо?
– Наверное, нет, не плохо. Выбор – это не всегда свобода, а отсутствие выбора – не всегда неволя. Тот, кто мчится, не задумываясь – тот выглядит куда более свободным, чем сидящий в задумчивости. Тебе такое не приходило в голову?
– Не-а, это опять какие-то сложности. Мне в голову всегда приходит что-то простенькое, а ты чего-то…
Девушка зевнула.
– Ладно, – решил Ингви, – давай спать.
Под утро упал густой туман, окутал стоянку, задушил звуки, насытил воздух влагой… Разведенные вечером костры давно погасли и остыли, угли покрылись росой. Отсыревшая одежда не спасала от зябкой мокрети. Продрогшие путники заторопились в дорогу, оседлали и запрягли лошадей. Конвой спустился на дорогу, под колесами и копытами захлюпала вода. Раздвигая тяжелые ватные клубы тумана, путники двинулись по тракту…
Стало светлей, но туман не рассеялся. Дорога спускалась в лощины, взбиралась на холмы, которые становились все выше и круче. Тракт стал петлять, огибая особенно отвесные склоны. Конвой уже достиг Мокрых гор, невысокие хребты маячили сквозь туман темной стеной. Туман редел очень медленно, а солнце по-прежнему скрывалось в серой дымке – Мокрые горы оправдывали свое название. Здесь такая погода являлась обычным делом.
