Ярило клонилось к закату. Легкий туман расстилался по земле. Лодки сельских рыбаков возвращались по реке в родную заводь, словно стая лебедей.
Где-то в камышах запищали птенцы калиновки. Услышав их, Ярина подкралась к высоким кустам, чтобы взглянуть на новорожденных. Слепой птенец услышал шорох и заверещал, как оглашенный. Девушка скривила пухлые губки, но отпустила куст и вышла к пристани.
Борислав, высокий грузный ас, поймал дочь в объятия и поцеловал в макушку. Отдав ей плетенку с рыбой, он принялся привязывать лодку. Ярина повернулась, чтобы пойти к поселению, но не успела сделать и пары шагов, как услышала всплеск и чертыхание.
Голос принадлежал Руслану. Сын старосты не удержался на носу лодки и свалился в мутную прибрежную жижу.
– Худо, мальчик, у тя с реакцией. Не доглядишь за девкой – помяни меня, – грозно пробурчал староста Осип и рассмеялся. Рыбаки дружно загоготали в унисон.
Руслан вытер заляпанное лицо подолом рубахи, показал товарищам язык и медленно, переминая вонючую грязь подошвами ног, вышел на прибрежный песчаник. Подхватив ношу Ярины, он поспешил к частоколу Сбитня.
На девушку уставилась дюжина любопытных глаз. Всем стало интересно, пойдет ли невеста за неудачливым женихом.
Разочарованию мужиков не было предела, когда Ярина пожала плечами и скрылась в зарослях осоки. Птенцы показались ей куда интересней молодого аса.
«Что за неслушница, – подумал Борислав. – Ей выбрали самого лучшего жениха в селе, а она нос воротит. Кому ж она еще приглянется такая маленькая и слабенькая».
Ярина по меркам племени асов была слишком худой и нежной. Среди дев в пятнадцать вершков ростом она казалась утенком меж гусиного выводка. Полнотелые и грудастые, они восхищали своей мощью и величавостью. Старики поговаривали, что во времена первых заселений равнины, женщины наравне с мужчинами сражались с кочевым народом. И эта боевая стать до сих пор сохранилась в телах племенных красавиц.
Зато у чахлой девчушки были свои плюсы, которые разглядел привередливый сын старосты. Под неприглядным обликом скрывался недюжинный ум и смекалка. Именно Ярина некогда нашла драгоценный металл для царских лат, шныряя по речному руслу чуть ли не до самого Столиграда, а в жаркий день летнего солнцестояния только она догадалась очищать воду с помощью кусочков древесного угля и песка, чем спасла селение от брюшных коликов.
Собрав сети и беспокойно вздохнув по судьбине спесивой кровинки, Борислав побрел домой.
Как только рыбаки скрылись за воротами окружного частокола, в высокие створки кто-то тихо постучал. Ратник из местных селян залез по лестнице на дозорную башню и глянул вниз.
– Кого нелегкая принесла? Свои по домам разбрелись, – высказался вслух дружинник.
Под башней, не прячась и не испугавшись угроз, стоял статный мужчина с длинными по пояс волосами цвета вороного крыла. Смуглое лицо его было холодно, а глаза прятались под белой тканью повязки.
Чудно одетый незнакомец поднял голову и поздоровался. Аское наречие непривычно звучало из уст чужестранца. Слова шелестели, словно листья на ветру.
Было понятно, что он недолго глаголет на языке полевого народа, но всячески старается правильно выражать свои мысли.
– Здравия, брат. Пусти бродягу отогреться и заночевать, – обратился незнакомец к дружиннику.
– Безокий музыкант че ли? – спросил солдат и почесал белесую бородку.
Незнакомец помедлил, но спустя мгновение кивнул. Человек на высоте расслабился.
– Заходь, – прокричал он и хотел было спуститься, чтобы отворить дверь, как вдруг заметил на бедре путника меч. Металлическое оружие блеснуло при свете заходящего светила.
– Ай-да шельма, – зашипел ратник и, упершись руками в бока, грозно пригрозил, – давно тебе бока не мяли, мэнва проклятый. А ну, катись отсюдова!
Озадаченный мужчина внизу не стал спорить, лишь опустил голову и направился к побережью реки.
Сумерки приближались. До ночной прохлады оставались считанные часы.
Нащупав куст сирени на краю крутого берега, слепой спустился к воде.
Зеркальная гладь недвижно светилась первыми россыпями звезд. Но странник не видел красоту реки, не знал, какова земля, по которой он бродил несколько долгих недель. Сейчас его мучила жажда.
Засучив широкие рукава белых одежд, и сняв повязку с глаз, он умылся.
За камышом что-то шевельнулось.
Не успел мужчина выпрямить стройный стан, как в него полетел камень и ударился о грудь. Больно не было, но удивиться он успел.
«Неужели старик с деревянной крепости решил убить меня обычной галькой?» – с усмешкой подумал путник, поднял злополучный кусок и метнул обратно.
– Ай! – пискнул девичий голос.
Послышался шелест листьев, из-за кустов выглянула Ярина. Бровь девушки была рассечена.
– Свин, – буркнула она, даже не рассмотрев обидчика.
Подняв гневный взгляд, аска умолкла. Еще никогда до сегодняшнего дня, юная жительница Белой равнины не видела столь необычного человека. Он явно не принадлежал к кочевникам, чьи широкие лица с узкими черными глазами девушка узнала бы за полверсты. Но на асов незнакомец тоже не походил.
Высокий, широкоплечий мужчина имел тонкую девичью талию, длинные ноги и черные блестящие пряди. Золотистые, раскосые очи прямо и честно смотрели из-под густых ресниц.
– Простите, госпожа, я ненароком зацепил вас, – бархатным тоном проговорил он и устремил взгляд мимо Ярины.
Девушка поправила светлые пряди и улыбнулась.
– Пустое. Сама виновата: хотела сбить гнездо напевки, да худо прицелилась.
Незнакомец кивнул. Его тяжелые волосы, рассыпанные по плечам, качнулись.
– Зачем вам губить птичье гнездо? – неожиданно спросил он.
– Хм. Как зачем? Чтобы отнести яйца домой и приготовить ужин. В семье из семи человек особо не забалуешь.
Опять кивок.
– Чуете? – вдруг насторожился иноземец. Принюхался. – Запах гари в воздухе.
Ярина отрицательно покачала головой.
Сверху неожиданно раздались барабаны. Звук то приближался, то отдалялся, то стихал, то нарастал с новой силой.
– Мэнва! Скорей бежим! – узнала победный гимн врагов дева и помчалась в сторону поселка.
Путник вернул белую ткань на лицо, аккуратно завязав на затылке, и двинулся за девушкой.
Барабанная дробь с каждой минутой ослабевала.
Пара подошла к частоколу Сбитня, когда Ярило скрылось за горизонт. Поля вокруг все также шелестели спелыми колосьями, безучастные к трагедии людей, но за воротами деревушки разрослась тревожная тишина.
Слепой чужеземец толкнул ворота, и они без труда распахнулись.
– Что ты видишь? – шепнул он, обратившись с Ярине.
От увиденного, девушка не смогла произвести ни слова, его била дрожь. У самых врат лежало несколько тел местных мужиков. Кровавое месиво вместо головы говорило об одном: враги оказались куда опасней, чем обычные разбойники, которые время от времени наведывались в земли Асии.
