– Что там происходит? – поинтересовался капитан Николай Дронов, привставая в стременах. Его отряд возвращался в Пишпек с запада, садящееся солнце било в спину, но разглядеть, что за кутерьма образовалась в воротах крепости, все равно не выходило.
– Да поди пойми, Николай Петрович, – отозвался один из спутников капитана – унтер Керченский, худой узкоплечий москвич, на котором нелепо сидел драгунский мундир. Кроме унтера Николая сопровождали семеро рядовых драгун и трое местных воинов-киргизов из племени бугу. Именно старший воин, Джантай, уверенно заявил:
– Застряло что-то. Ругаются.
– Доедем – посмотрим, – хмыкнул капитан, ни на секунду, впрочем, не сомневаясь в правоте бугинца. Тот обладал феноменально острым зрением и отличался гибким умом, что делало его превосходным разведчиком.
Остаток пути смешанный отряд преодолел за четверть часа, пустив уставших лошадей шагом. Дронов покачивался в седле, зевал и разглядывал приближающиеся стены Пишпека. Закатные лучи окрасили их в багрянец, и издалека могло показаться, что крепость кирпичная, будто московский Кремль. Но верить глазам не стоило – вся она, от внешних контрфорсов до самой цитадели, была возведена, по сути, из глины. Возведена, однако, умело и на совесть, явно при помощи военных инженеров из Арабского Халифата, а то и из Англии. Если бы еще бравые вояки хокандского хана, которому крепость принадлежала раньше, умели сперва целиться, а только потом стрелять…
– Ты смотри, – без особого удивления буркнул Керченский, когда они по откидному мосту пересекли крепостной ров. – Опять угадал, а?..
В распахнутых воротах стояла, занимая половину проема, огромная повозка-арба, запряженная двумя волами и с верхом груженная кожами. Но причиной затора служила не она. Чуть дальше, уже полностью перегораживая проезд, торчал заглохший броневоз – покрытая копотью стальная коробка на гусеницах, с короткой дымовой трубой позади квадратной рубки. Подобные машины предназначались для уличных боев и штурма полевых укреплений, однако, по сути, были просто бронированными паровыми тракторами. И после того как боевые действия завершились, а Пишпек из недавнего трофея превратился в постоянную базу российских войск, их стали использовать именно в таком качестве – как вспомогательную технику. Благо на многочисленных стройках вокруг крепости помощь машин требовалась постоянно. Разумеется, штурмовые лестницы и прочее сугубо боевое оборудование с паровиков давно сняли, однако в размерах от этого они не особо уменьшились.
– Да-а… – в тон унтеру протянул Дронов, устало наклоняясь к гриве коня. – Я-то надеялся отчитаться – и домой…
Проехать затор верхом не было никакой возможности – между стеной и броневозом едва протиснулся бы пеший, а собравшаяся вокруг машины толпа еще больше стесняла движение. Кого здесь только не было – мелькали мундиры, костюмы европейского покроя, традиционные местные наряды разных мастей… Помимо военных из гарнизона, имперских чиновников и их семей, в крепости и вокруг нее жили также киргизы-кочевники, осевшие под защитой стен или прибывшие по делу из своих стойбищ, хокандцы-крестьяне, бежавшие к русским от непосильных ханских налогов, бухарские и хивинские купцы, явившиеся за фабричными товарами из России… И представители всех этих групп сейчас дружно, в едином порыве, орали на несчастного машиниста, который вместе с кочегаром пытался завести свое железное чудовище.
– Николай Петрович? – Дронова вдруг потянули за полу мундира.
– А? – Он опустил взгляд и увидел молодого ефрейтора – кажется, из канцелярии коменданта. – Да?
– Вас просят срочно в канцелярию подойти, на третий этаж. Я тут уже второй час торчу, вас жду…
– Ох… – Капитан сдвинул выцветшую фуражку на затылок и потер лоб. – Да мне самому коменданту отчет надо бы сдать, по результатам разведки. Не то чтобы срочный, но важный… А что случилось-то?
– Мне не сообщили, – пожал плечами ефрейтор. – Разве что… Как вы утром уехали, прилетел курьерский дирижабль. Да причалил не у складов, а в самой цитадели. Улетел почти сразу, и часа не провисел. Может, и связано…
Дронов несколько секунд смотрел на собеседника с очень странным выражением лица, потом сморгнул:
– Что-то у меня, как французы говорят, дежавю… Двухгодичной давности… Тогда тоже так начиналось.
– Что, господин капитан? – не понял ефрейтор.
– Не так важно… – Николай вновь потер лоб. – Ладно уж, веди.
Он спешился и кинул поводья одному из драгун:
– Простите, братцы, что бросаю… До казарм уж без меня доберетесь.
– Тогда мы внутрь не поедем, – коротко сказал Джантай, и оба его товарища закивали, соглашаясь. – К себе поедем.
– Конечно. – Капитан мысленно усмехнулся – киргизский воин посредственно владел русским языком, однако умело это скрывал, говоря рублеными фразами, избегая сложных слов. – Но завтра пришли человека в крепость, вы можете понадобиться.
Распрощавшись с товарищами, Дронов последовал за ефрейтором. Тот повел его в обход столпотворения, через караулку, что было кстати. Задержавшись немного, Николай выпросил у дежурного офицера карандаш и клочок бумаги, на котором коряво вывел сообщение коменданту:
«Утренние сведения частично подтвердились. В сорока километрах к югу от Пишпека, где пастухи видели всадников в ханских мундирах, нашел следы подков, какие носят строевые лошади Хоканда. Нужно уточнять. Дронов».
– Третий этаж… Третий этаж… – кряхтел под нос Николай, поднимаясь по крутой лестнице. Канцелярия коменданта делилась на две части – военную и с недавних пор еще и цивильную. Военная канцелярия с первых недель размещалась в одном из старых зданий цитадели, а вот для гражданской рядом возвели отдельное, новое. Благо цитадель занимала половину Пишпека, так что свободное место нашлось. Строение вид имело отнюдь не азиатский – прямоугольное, аж в три этажа, что по местным меркам очень много, беленое, с застекленными окнами… Особенно же его выделяли новенькие, блестящие на солнце серебром металлические трубы пневмопочты, «подпоясывающие» каждый из трех этажей на уровне пола. Множество отростков ныряло внутрь стен, к установленным в кабинетах терминалам приема. Позади здания поднимался дымок – там, ближе к крепостной стене, пыхтела маломощным котлом крошечная станция подкачки, позволяющая сохранять давление в трубах на этом финальном участке почтовой сети. Возможно единственная в регионе, обеспечивала она лишь цивильную канцелярию и отдельный терминал срочной связи при штабе.
Таким образом, прибежище бюрократии на фоне военных построек выглядело вполне впечатляюще, однако чем в крепости занимались гражданские чиновники, все равно не до конца было понятно остальному ее населению – судя по всему, они готовили почву для превращения сугубо военной фортеции в полноценный город, хотя бы на бумаге. Российская империя только-только утвердилась в Чуйской и Иссык-Кульской долинах, но новым землям уже требовалась столица.
