Александрина Вигилянская - Видимое невидимое. Рассказы

Один знакомый монах мне как-то сказал: самое главное – разгадать волю Божию о себе. Распознать тот путь, который уготован именно нам, и жить в согласии с замыслом Божьим – это и есть осуществить своё предназначение.

Но как же обрести это согласие? Взгляд человека ограничен: нам дана способность воспринимать и осмыслять себя в настоящем и в опыте прошлого, заглянуть же в будущее нам не под силу. Мы движемся вперёд гадательно, далеко не всегда понимая, из каких наших намерений вырастет дерево и принесёт плод, а какие окажутся бессмысленными, пустыми или даже губительными. Потому и обращаемся мы к Богу со словами: «В руки Твои, Господи, предаю дух мой». Потому и повторяем: «Да будет воля Твоя». Потому и восклицаем: «Господи! Ты испытал меня и знаешь. Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю; Ты разумеешь помышления мои издали… рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя» (Пс. 138).

Однако у человека есть одно подспорье, которое помогает ему приблизиться к этой нужной и сложной разгадке. Когда в нашей жизни происходит событие, которое меняет ход вещей во благо и оказывается судьбоносным, то мы обращаем глаза вспять и всматриваемся в цепочку «случайностей», благодаря которым событие – свершилось. И вот тогда-то мы и можем отчасти проникнуть в тайну Божественного Промысла – увидеть пустоту одних наших намерений и шагов и промыслительность других. «Вот здесь, в этом, казалось бы, мелком, проходном моменте, в этом случайном стечении обстоятельств и произошёл поворот, – удивляется человек, оглянувшись. – В том смутном предчувствии, – догадывается он, – звучали отголоски того самого призыва, которым вёл меня Господь. А вот тут, – разгадывает человек, – была пустота, вопреки моей уверенности, желаниям, планам, ожиданиям и мечтам. Это зерно не дало ростка – упало при дороге, и налетевшие птицы поклевали его. А вон то упало на каменистое место и, не имея корня, засохло…»

Всё это человек понимает потом, в обратной перспективе. Но – понимает! Значит, в этой оглядке нам всё-таки дано приоткрыть завесу гадательности, и невидимое становится видимым.

Я возвращаюсь к своим дневниковым записям ради этой оглядки – чтобы ещё раз спросить себя, обрели ли мои стремления то согласие с Промыслом, о котором говорил мне монах. Какое из моих намерений оправдалось? Какое предчувствие не обмануло? Как распознать этот голос впоследствии и не ошибиться – услышать и не пройти мимо? В сущности, опыт любого из нас – это свидетельство действия воли Божьей и Его неисповедимых путей, в которые вливается наша дорога, а значит – подтверждение Его помощи, Его постоянного присутствия. В этом смысле любая жизнь – это книга о Божьем водительстве, о руководстве и о подсказках, которые нам дарованы на нашем пути. Эти подсказки – во встреченных нами людях, в ситуациях, в которые мы попадаем, в проблесках интуиции и внимания, в подаренных нам мыслях и чувствах: как в способности чуять, догадываться и предвосхищать, так порой и в опыте непрямых, окольных путей – в возможности ошибаться, чтобы потом увидеть и уразуметь эти ошибки и вернуться к началу. Но главный дар – в способности истолковать наше прошлое, чтобы выправить будущее. Эта книга – и есть попытка такого истолкования.

Свой путь последних лет я в общих чертах записала. Я конспектировала сиюминутное, внезапное, случайное и этим делилась с близкими. Всякий раз оно было запечатлено изнутри текущего момента, в режиме «онлайн», то есть в том самом состоянии гадательности, в котором горизонтов не видно. Сейчас записанное видится мне своего рода документом – фиксацией пути в его становлении, отражением человека в слепом движении наугад, когда событие ещё не свершилось, когда оно застаёт тебя врасплох – на полушаге, на полуслове, на переходе, на перекрёстке, в неведении, в предчувствии, в заблуждении, в сомнении, в метании, в темноте. И только теперь, когда проступил дивный узор, сплетённый из прошлых сиюминутностей, они обрели осмысленность и цельность.

Обратное зрение даёт нам увидеть, что узор судьбы, во всех его мелочах, есть отпечаток таинственного и чудесного процесса – процесса соавторства Бога и человека, каким бы неразумным человек ни был. Наделённые свободной волей, мы как образ и подобие Творца получили в наследство от Него дар творчества – уже в самой возможности творить собственное житие. И когда это житие освящается вторжением Чуда – событием нездешнего происхождения, то сотворчество Бога и человека становится очевидным – через Божье участие, через Его мудрую корректуру, выправляющую путаный, сбивчивый и громоздкий черновик. Если и нужно публиковать мои записи, то именно как свидетельство этой силы – проявления большого в малом, значительного в случайном, прекрасного в неприглядном, Божественного в человеческом.

Я начала их вести года три назад: честно говоря, это было попыткой некоторой самодисциплины, способом спасения от мутности и спутанности собственного сознания, поиском избавления от нерасчленённого потока расплывчатых впечатлений и чувств, которые спонтанно накрывают в сумбуре текущей жизни, добавляя в этот сумбур ещё больший хаос недодуманностей и неясностей. Я записывала свои впечатления в бегстве от этого сумбура, чтобы хоть чему-то в своей жизни придать облик оформленности, завершённости и порядка. Это был своеобразный целительный способ остановки в безумной гонке за мчащейся повседневностью, которая вдруг стала меня ужасать. Я поняла, что пропускаю что-то важное, пробегаю мимо, не оглянувшись, что я совершенно не слышу себя – хотя бы потому, что не всегда утруждаюсь внимать.

Внимание – это очень точное слово. В толковом словаре оно определяется как избирательная направленность восприятия на тот или иной объект. Но кроме необходимой устремлённости сознания, уже требующей определённых внутренних усилий, внимание связано ещё и со способностью внять – услышать, воспринять, усвоить (то есть буквально – «сделать своими», включить в свою жизнь) те послания-подсказки, о существовании которых знает каждый верующий человек. Я записывала случайности, чтобы войти в состояние внимания – чтобы выловить хотя бы некоторые обрывки мыслей из их непослушной крикливой толпы и не позволить им пронестись, как всегда, мимо, впустую и зря. Вот я сейчас выдерну оттуда эту мысль, это впечатление, это смутное чувство, поймаю его за хвост – и в тишине на него посмотрю, проживу его до конца, попробую его назвать, найду для него нужное слово, а там, глядишь, может, и станет понятно, откуда оно растёт и куда может вырасти дальше. Я стала так делать, и – удивительно! – моя жизнь потекла по-другому. Постепенно я открыла для себя чудесное состояние, в котором незначительные подробности жизни, попав в фокус рефлексии, обретают ценность и смысл, потому что умеют вырастать – именно через моё внимание к ним – в потрясающие переживания, погружая в ощущение