в которой молодой Виго покидает родной дом, получает наставления от отца и подарок от своей давно умершей матушки, расстаётся с любимой и с ним случаются большие неприятности.
Виго Найтинг фон Шметерлинк, из славного города Ротвойля, средний сын свободного правителя Геца Найтинга фон Шметерлинка, собирался в далёкий путь. По многовековой традиции ему суждено было поступить на службу к соседу, с коим в данный момент были установлены добрососедские отношения. Старший сын являлся полноправным наследником отцовского дома, младший являлся доброй утехой престарелому родителю, а ему, среднему, выпала нелёгкая доля попытать свою судьбу на чужбине. Покидать отчий дом ему очень не хотелось, тем более что вернуться домой он смог бы только в трёх случаях: если бы по воле стихий или слепой судьбы старший брат покинул бы этот мир, и тогда, несмотря на возраст, ехать пришлось бы младшему; если бы добрый сосед, за заслуги или иные подвиги, отпустил бы домой знатного заложника; если он погибнет или умрёт на чужбине. Смерть старшего брата и разлука с младшим страшили Виго, свою погибель он со свойственной молодости максимализмом отрицал. Оставалась надежда только на воинские подвиги, воспетые в сказания, в балладах и героических романах. И это единственное, что согревало его в эту минуту.
Вот и сейчас он сидел в глубоком, удобном седле, слегка облокотившись на заднюю луку. Одетый в полный боевой доспех Виго уже порядком взопрел в стёганом поддоспешнике, надетом под кольчужную рубаху. А сверху ещё была надета малиновая бригантина, с ровными рядами бронзовых заклёпок, что тоже добавляло веса. Длинная кольчужная юбка и чулки довершали доспех молодого человека. Белый плащ с вышитым чёрной нитью гербом Шметерлинков, оскаленной собачьей мордой на фоне ночного мотылька, прикрывал плечи и спускался на круп его флегматичного коня. С левого бока, на широком поясе, висел меч с красиво оформленным навершием. Шлем, подшлемник и кольчужные рукавицы он предусмотрительно не надел, не желая окончательно свариться на утреннем солнцепёке. Солнце поднялось уже достаточно высоко, и затенённый замковый двор все больше и больше заливался жарким светом. Эту хитрость поздно поняли его бравые оруженосцы, изнемогавшие от жары и уже снявшие округлые шлемы и оставшиеся в стёганых подшлемниках. Один из них, Карл фон Варден, был сыном ближайшего сподвижника повелителя, и отправлялся на чужбину вместе со своим другом и господином. Второй, Гилберт, был не так знатен и древнероден, он сопровождал Виго как слуга. Кроме своего оружия на него навесили копье, щит и большую дорожную сумку молодого господина. По левую руку от Шметерлинка находился его наставник воинского мастерства и старший друг Конрад кор Дайк. Это был высокий, худой человек средних лет с кустистыми бровями. Одет он был практически так же, как и его молодой ученик, только бригантина была светло-коричневой и слегка потёртой, меч в скромных ножнах, сзади на седле был закреплён моргенштерн, круглый щит и два копья с длинными наконечниками, убранные в чехол. Как более опытный, он не надел кольчужных чулок, оставаясь в кавалерийских штанах и лёгких кожаных сапогах. Под его командой находился десяток солдат охраны. Эти бравые, бородатые молодцы, прошедшие огонь и воду, не торопились занять свои места в сёдлах и сейчас стояли рядом с фургоном, негромко переговариваясь. Их облачение и вооружение было более скромным: стёганые куртки, укреплённые кожаными нагрудниками, с металлическими бляшками, круглые щиты, боевые топоры на длинных ручках, копья, у некоторые имелись хищные клевцы. У всех на сёдлах были закреплены небольшие луки в саадаках и колчаны полные стрел.
– Виго! Виго фон Шметерлинк! – повторил коренастый, невысокий человек в кожаной безрукавке.
Молодой человек, погруженный в свои мысли, вздрогнул и повернулся в седле на окрик. Замечтавшись, он не заметил, как к нему приблизился его отец вместе с Ламунаром, замковым старцем – старым мудрецом, бессменным советником, с которым правитель Гец не расставался никогда. Ламунар, посвятивший свою жизнь служению во имя четырёх стихий, вёл замкнутый, монашеский образ жизни. Правда, это не мешало иметь ему сонм помощников и прислужников, рассеянных по всей Готтии. Эти серые братья вели учёт огромного хозяйства Шметерлинков, помогали в сборе налогов, женили, разводили и хоронили население, составляя необходимые бумаги. Они оформляли разнообразные купчие, договоры, закладные и иные документы, в общем, вели всю нотариальную работу, без которой невозможно существование государства. А также строго следили, чтобы чёрная магия, колдовство и любое проявление нечистой силы не имели ни малейшей возможности проявиться под небом Готтии. В народе ходили небезосновательные слухи, что занимались они ещё соглядатайством и доносительством. За это их прозывали грюсгрисы, или просто грисы. И все это беспокойное хозяйство возглавлял тихий и мудрый Ламунар. Постоянно пропадая в подземельях главной башни Ротвольского замка, он исследовал тайны стихий, заговаривал амулеты, варил лечебные зелья, изучал древние трактаты, которые его преданный слуга, немой и немного ненормальный, разыскивал и скупал за бешеные деньги по всей стране. Злые языки поговаривали даже, что старец не раз помогал своими заклинаниями правителю в постельных делах. Из глубин своих лабораторий старец поднимался только по зову повелителя, для принятия отчётов, для совершения обрядов по исправлению погоды.
– Да, отец, – Виго слегка склонил голову, выражая полное повиновение и внимание.
– Сын мой! Отправляясь в дальний путь, – начал глухим голосом повелитель Гец, положив руку на колено сына, – выслушай моё наставление и постарайся всегда следовать ему. Ты готов принять его и навсегда оставить в своём сердце?
– Да, отец.
– Первое. Ты потомок старинного, славного рода фон Шметерлинк из свободного города Ротвойля, земли Готтов. Ты первый из нашего рода отправляешься в Пограничье. Хотя с князем у меня и прекрасные отношения, и подписали мы вечный мир, но об обычаях и нравах этого народа нам мало что известно.
Правитель Гец лукавил. Два года назад дружина князя разгромила войска правителя в устье реки Чёрной. И сам Гец был пленён. Он провёл в плену целый год, пока верный Ламунар собирал выкуп, и имел достаточно времени приглядеться к народу Пограничья, тем более что князь содержал знатных пленников на положении гостей, особо не ограничивая их в свободе передвижения по столице.
– Поэтому будь учтив и осторожен. Не позволяй себя оскорблять ни словом, ни взглядом, ни делом, или в чем-нибудь себя обделять. Да не веди себя как заносчивый фазан! Не кидайся без оглядки в драку. Действуй по обстоятельствам. Приглядывайся, изучай обстановку. Хорошее принимай, плохое отвергай. Князю я посылаю с тобой грамоту, где описал все твои привилегии, кои он обязан сохранять и поддерживать. Второе. Пограничье должно стать твоим вторым домом, но не забывай, кто ты есть и откуда родом. Третье. Этот меч является реликвией нашего рода. Он участвовал во многих сражениях и всегда приносил удачу нашим предкам. Береги его. Заботься о нем, как о боевом товарище. Четвёртое ты прочтёшь в этом письме, которое сможешь открыть только тогда, когда деваться тебе будет некуда, и если, да не допустят этого боги, окажешься в безвыходной ситуации. Прощай, сын мой, не знаю, свидимся ли мы. Да, ещё! Город пересечёте в броне, после, на привале, переоденетесь. Люди должны видеть мощь нашего дома, – неожиданно закончил правитель Гец и, хлопнув сына по кольчужному колену, быстро развернулся и пошёл к дому, давая понять, что прощание и наставления закончены. Лишь на мгновенье он остановился напротив Конрада и взглянул в глаза преданного воина. Последний почтительно кивнул. Правитель отошёл к группе придворных и встал перед ними сложив руки на груди. Среди ближайшего окружения высилась фигура Уве фон Шметерлинка, старшего брата Виго. Тот стоял в окружении своих оруженосцев и широко улыбался, видимо шуточкам, что отпускали его друзья. Немного в стороне, младший брат, названный в честь их славного предка, Гуго, крутился возле ног сиделки и, цепляясь за её платье, глазел на происходящее.
