Швейцария, Цюрих, 1879 год.
Сидеть перед кабинетом врача и ждать приёма – не самое приятное занятие на свете.
Оно становится особенно неприятным, если судьба к Вам, по Вашему мнению, немилостива, и все неприятности, которые могут произойти – происходят. По крайней мере, многие. И Вы ждёте неприятностей и от визита к врачу.
Добавьте ещё, что в поездку, последствия которой привели Вас в эту очередь, Вы отправились не потому, что Вам сильно этого хотелось – а потому, что не следует отставать от друзей… точнее, от тех, кого Вы так называете, и ещё из желания подтвердить свою мужественность. Лучше бы Вы этого не делали; лучше бы Вы остались в общежитии и писали реферат, отсутствие которого уже вызвало неприятные рассуждения Громовежца Раппа по поводу Ваших способностей и особенно прилежания. С другой стороны, надо заботиться о своей репутации.
Так или примерно так размышлял о своих бедах и несчастьях молодой человек Северино Моратин, студент Политехнического института, тоскливо ожидая приёма у доктора Хеезе. Его сосед Висенте (один из тех, кого он называл другом без малейшей искренности) злобно ворчал:
– Один вред от этих баб! То расходы, то болезни… А в прошлом году, мне рассказывали, одна такая перетравила полдюжины порядочных мужчин прежде, чем попалась.
Развить тему не удалось, ибо из кабинета вышел Хорхе Наварро – единственный из компании, к кому Северино действительно испытывал дружеские чувства.
На вопрошающий взгляд Хорхе тихо ответил:
– Да.
Северино молча взял друга за руку.
– Лучше не надо.
– Надо.
– Следующий!
В небольшой, чистой и полупустой комнате сидел мужчина лет 45, с красивым лицом и длинными руками.
– Вы тоже из этой компании? «Танцы при луне»?
– «Лунное сияние», – тихо поправил его юноша.
– Вы что, всем факультетом туда ездили?
– Нет, зачем. Небольшой компанией.
Хозяин кабинета воздел свои длинные руки:
– Небольшой! Не знаю, как этих шлюшек, а меня вы уже утомили. Мамзель Виктория!
Из боковой двери вышла худенькая девушка в белом врачебном балахоне и косынке.
– Я устал и пойду перекусить. Осмотрите, пожалуйста, этого парня – подозрение на сифилис. Если у Вас будут сомнения – дождитесь меня, но если справитесь с ним сами – буду Вам очень признателен! Очень!
– Поняла, герр доктор. Если мы закончим раньше Вашего прихода – мне звать следующего или просить остальных подождать?
– Звать следующего! И чем больше Вы их обработаете – тем лучше.
И доктор исчез.
Во время этого разговора Северино сидел ни жив, ни мёртв. Похоже, судьба не просто осыпала его пакостями, но и проявляла в этом деле фантазию.
Меж тем девица заняла место врача и подняла на пациента безразличный взгляд.
– Меня зовут Виктуар Сэрму. Как Вы слышали, получила поручение осмотреть Вас. – Она говорила по-немецки правильно, но с заметным французским акцентом.
– Ваше имя? Возраст? Где живёте?
С обречённостью жертвы, влекомой на заклание, юноша сообщил своё имя, возраст и адрес.
– Почему возникло подозрение?
Северино, запинаясь, рассказал про поездку в загородный кафешантан «Лунное сияние», где выступали экзотические восточные красавицы. Потом мы ээээ … развлекались. Потом стало известно, что одна из девиц больна… Э .. один из нашей компании ээ.. тоже болен.
Вспомнил про Хорхе и поправился: не один, а два.
– Давно?
– Что?
– Давно были экзотические развлечения?
– Две недели назад. Нет, чуть больше.
– Вполне возможно. Классическим считается трёхнедельный срок.
– В каком смысле «считается классическим»?
– Болезнь обычно обнаруживает себя в течение этого срока после заражения. Бывает, правда, что и позже.
Её холодная деловитость несколько ободрила пациента.
– Обнаруживали ли Вы у себя на теле язвы? Сыпь? Были какие-либо необычные явления?
– Нет.
Юноша настолько успокоился, что стал разглядывать вопросительницу. У неё была очень светлая кожа, правильные, но не приметные, какие-то ускользающие черты лица; волос под косынкой не видно, но брови и ресницы светлые, едва выделяющиеся на коже, а глаза не голубые, как можно было бы ожидать, а серые.
Зря он успокоился, потому что от слов девица перешла к делу: внимательно осмотрела руки, голову, особенно тщательно – рот, воспользовавшись при этом ложкой, и даже в нос постаралась заглянуть.
– Раздевайтесь и ложитесь на кушетку.
– Совсем?
Строгий и, пожалуй, неприязненный взгляд.
– Проявления Вашей болезни могут быть где угодно.
Пока он лежал на спине, m-lle Сэрму осматривала его старательно и безразлично, иногда брезгливо приподнимала, например, руку и разглядывала её внутреннюю сторону и бок, никак не реагируя на тело молодого мужчины.
– Перевернитесь!
Пришлось перевернуться. Осмотр продолжился. И если бы у Северино на затылке были глаза, то он мог бы впервые заметить некоторые эмоции на лице девушки, но эмоции эти были не эротического, а удивлённо-злорадного порядка: спина и ягодицы молодого человека были покрыты свеженькими полосами. Полюбовавшись, девица вернулась к обычной деловитости.
– Можете одеваться!
Моя руки, она добавила уже более приязненным тоном:
– Пока никаких примет болезни нет. Но 21 день, если я правильно Вас поняла, ещё не прошёл. Ещё известны случаи более длительного инкубационного срока. Поэтому советую Вам примерно через неделю пройти повторный осмотр. Если будут язвы или сыпь – не ждите. Болезнь весьма опасная, и чем раньше начато лечение – тем лучше.
– Сколько я должен за приём?
Положив деньги и слегка взбодрившись, юноша удалился. В коридоре он взбодрился ещё больше, радостно сказав Висенте:
– Освободил тебе помещение. Заходи!
И ушёл, представляя встречу Висенте с этой особой.
