1. Глава 1
Но путь зачарован к иным мирозданьям,
И тайна хранится на каждой планете.
Из призрачных нитей, из снов и желаний,
Сплетаются в полночь волшебные сети.
Романова А.
Какое небо голубое.
Мы не сторонники разбоя…
Глупый стишок из детского фильма о деревянном мальчике возник в голове сам собой. А какой еще, если надо мной, куда ни посмотри, безграничная лазурь? Лишь кое-где, небрежно, словно художник вытирал кисть, испачканная размытыми, белесыми пятнами облаков. Солнце в поле зрения не попадает, но оно точно есть. Поскольку тепло его лучей ощущается даже сквозь одежду.
Кстати, об одежде… То, что я вижу, чуть опустив глаза, выглядит весьма странно. Кожаный камзол с надетой поверх него кольчугой. Странный, прямо скажем, наряд для студента… Это ж с какого бодуна меня угораздило так вырядиться?
Ответ очевиден. С весьма конкретного. Голова до сих пор гудит, как царь-колокол. Где ж это я и по какому поводу умудрился вчера так накидаться? В полном смысле, до положения риз. Я же спортсмен — то есть, не курю и не злоупотребляю. А тут, по ходу, совсем дамбу прорвало. Да так, что в конечном результате оказался не дома, а под открытым небом! Сессию отмечали, что ли? Или чей-то день рождения?
Хотя, стоп… Кое-что начинает проясняться. Ролевка… Точно! Это ж я, влекомый переизбытком гормонов — оно же любовь, потащился за некой белокурой красавицей на очередной съезд любителей побряцать средневековым железом на природе. В надежде, что вдали от городского шума (и присмотра родителей) мне удастся перевести наше общение на более… гм, непринужденный уровень. Ну, а что за массовое гуляние без возлияния? Видимо, уже здесь все и случилось. Принял на грудь для храбрости и… не заметил, как сорвался в штопор. Отсюда и маскарадный костюм, и головная боль. Надеюсь, хоть вел себя не как свинья. Обидно было бы по пьяной лавочке испортить отношения… Девчонка ведь и в самом деле нерядовая. Да и я ей, вроде, не совсем безразличен. Иначе, зачем бы с собой звала?
Кстати, о свиньях… Что-то вокруг очень характерный запашок витает. Причем, не банальной блевотины, а с конкретным амбре дерьма. Вот же ж стыдуха… Неужели обделался? Блин! Только этого не хватало. Тогда точно все, суши весла.
Хотя, нет. Вонь специфическая, с нутряным душком. Побывал один раз на скотобойне — впечатлений на всю жизнь. А уж запах, вывалившейся из разрубленной туши, еще парующей требухи, точно никогда не забуду и ни с чем не спутаю.
Вот блин!
Собираюсь с силами, приподнимаюсь на локтях и оглядываюсь по сторонам, стараясь при этом резко не вертеть головой.
Твою ж краснознаменную дивизию! Вопросов стало еще больше.
Во-первых, — после чрезмерных возлияний, я не устроился отдыхать на травушке-муравушке, что было бы логично, а лежу на груде старых, замшелых валунов, венчающих какой-то совершенно лысый холм, и, что еще непонятнее — не наблюдаю в ближайшем обозримом пространстве абсолютно никого. В том смысле, что если здесь и происходила какая-то тусовка, то давным-давно закончилась, а все участники разбрелись по родным домам и весям. Или я сам покинул мероприятие и удалился в неизвестном, но весьма отдаленном направлении.
Зачем? Что меня могло сподвигнуть на такую глупость? Это во-вторых…
А в-третьих, — у моих ног валяется странная куча, отдаленно напоминающая мясной фарш пополам с ветошью, и издает жуткую вонь. Ту самую — из скотобойни. Как в том анекдоте, что мясо четвертого сорта — это собака, порубанная вместе с будкой. Вот только не смешно ни фига. Куча, к слову, довольно свежая, даже кровь еще полностью не свернулась.
Фу… Сейчас стошнит…
Пытаясь отодвинуться подальше от неприглядного соседства, я сместился немного в сторону и при этом взгляд зацепился за вещь, которая по определению не должна была находится в том месиве из тряпья и субпродуктов. Наперсный крест! Большой, массивный, древний… Даже с виду, древний.
И, пока я глядел на него, в голове что-то щелкнуло, а из памяти хлынул поток воспоминаний.
Ярких, невероятных, но не дающих ни единого шанса усомнится в их правдивости… От моего знакомства с невероятно красивой девчонкой и до влетающего в портал монаха. В последнюю секунду ухитрившегося увлечь за собой и меня. Судя по всему, это именно его останки так благоухают… М-да, реально, на фарш перемололо. А меня почему пощадило?
Вопрос риторический. Уцелел и слава создателю… вернее, создателям порталов. Кстати, а где он сам? В смысле, произведение предтеч?
Оборачиваюсь, но никакого, сияющего всеми цветами радуги, «зеркала» не наблюдаю.
Позади все тот же холм и груда замшелых булыжников. Делаю несколько шагов вперед и в сторону, заодно еще дальше отодвигаясь от вонючей кучи, и приглядываюсь внимательнее.
Да, это он. В смысле, то что от портала осталось. Слишком ровно и точно обработаны камни, чтобы это могла сделать природа. И развалился он явно не сегодня… Чтобы ровным, отшлифованным глыбам так обрасти мхом, нужен не один десяток лет. Как же он тогда сработал? Еще одна загадка? Но это значит, что обратного пути нет. Телепорт не только сломан, но и одноразовый. Спасибо, что хоть не на мне сломался. А еще — я оказался неизвестно где и без малейшего понимания как вернуться не то что в свое время, а хоть туда, откуда прибыл.
Неприятно… Хотя, — взгляд непроизвольно падает на изуродованные до неузнаваемости останки монаха, — смотря с чем сравнивать, могло быть и хуже. А так — цел, здоров. Двигаюсь, дышу, вижу, слышу… Что еще человеку надо для счастья?
Ворчание в животе внесло в оптимистический настрой здоровую толику пессимизма.
Согласен. Человеку для счастья нужно многое. Иной раз, даже слишком. А в первую очередь — кров над головой и пропитание. Со вторым, желательно, не затягивать. Помнится, по ту сторону портала, я еще даже не завтракал, а здесь солнце уже нависает над горизонтом, как бы напоминая, что летний день хоть и длинный, а все же — не бесконечный.
К слову, вполне обычное солнце. Так что, судя по первым впечатлениям, я по-прежнему на Земле. Осталось уточнить координаты и время. Последнее, хотя бы в пределах столетия. Но, это успеется, а вот, насчет, загрузить чего-нибудь в топку, стоит подсуетиться.
Вид с холма вселял надежду, что и тут ситуация не безнадежна. Если с запада через север на восток горизонт закрывал лес. Даже издали внушающий уважение высокими, мощными деревьями, стоящими такой плотной стеной, что сразу становилось ясно — там нога человека не ступала. А если ступала, то осторожно, крадучись, чтобы не потревожить настоящих хозяев.
Зато восточный склон плавно стекал к извилистой, поросшей ивняком, метров семь-десять шириной, речушке, на противоположном берегу которой привольно расположилось небольшое селение. Хат в тридцать… Точнее посчитать не удавалось из-за того, что дома не стояли ровными шеренгами, а рассыпались, как грибы, и попрятались в густой зелени садов.
