Владимир Дулга - Витязи в ребристых шлемах. А поле боя держится на танках

На марше.

Неяркие лучи багрово-красного, восходящего солнца пробились через низкие облака, осветили опушку дальнего леса, небольшую немецкую деревушку с кирхой за свеже-зелёным выгоном. Выходящую из леса широкую, песчаную просеку, упирающуюся в заболоченную низину, подернутую утренним, голубоватым туманом. Широкую, длинную траншею и свежую насыпь за ней, маленькое озерцо, на опушке леса. Первый утренний ветерок, легонько взъерошил пшеничное поле за болотом, длинными, белыми языками погнал болотный туман вдоль выстроившихся на опушке молодых сосенок. И взгляду открылись, угрюмые, влажные от росы, грязные по самую башню, сбившиеся в кучу танки, попыхивающие легкими дымками заведенных двигателей. Черные, глубокие, как раны на зеленой траве, наполненные болотной водой колеи, разрезающие низину в различных направлениях. Сломанные кусты и мелкие деревья, немые свидетели неравной борьбы современных моторов и болотной хляби. Чуть-чуть поодаль, у небольшого костра, немногочисленные экипажи, в вымазанных липкой грязью комбинезонах и заброшенных за спину шлемофонах.

На головной машине нестройной колонны, на скатанном в несколько слоев укрывочном брезенте, прислонившись спиной к холодной броне башни, мрачно затягивался отсыревшей сигаретой, командир первого танкового батальона гвардии старший лейтенант Ткачев. В наушниках подключенного к радиостанции шлемофона, сквозь шорох и треск, доносились команды где-то грохочущего боя. Далеко, у самого горизонта, слышались громогласно-хлесткие выстрелы танковых пушек, раскатистые звуки артиллерийских разрывов, перекатывающиеся, сливающиеся в один сплошной гул взрывы реактивных снарядов авиации. По отрывочным приказам командира полка и по ответам командиров подразделений, он слышал, что передний край обороны противника прорван. Передовые батальоны своевременно ввели в бой роты второго эшелона, и развивают наступление в глубину. Артиллерия начала перемещение на новые огневые позиции, для обеспечения ввода в бой батальона второго эшелона. Полк успешно наступал, наступал без своего первого батальона, и его комбата.

Два тяжелых тягача ремонтно-восстановительного батальона, глухо урча мощными двигателями, вытягивали из болота танк командира первой роты, последний из семнадцати танков первого танкового батальона, застрявших здесь накануне.

Шли вторые сутки учений.

А как всё прекрасно начиналось! Учения были обычным явлением в жизни любой воинской части в составе Группы Советских войск в Германии. Для танкистов – это ротные, батальонные, полковые тактические учения и, как венец боевой подготовки, – дивизионные тактические учения. Согласно плана боевой подготовки, часть учений планировались и проводились с этапом боевой стрельбы, часть без боевой стрельбы. Помимо плановых учений, проводились различные экспериментальные, опытные, а также, разведывательные, с участием войск.

О предстоящих учениях знали заранее, к ним готовились по всем направлениям. Данные учения проводились с участием Вооруженных Сил нескольких государств, участников Варшавского договора. И они шли как бы перекатами, из западных военных округов Советского Союза, по территории Польши и ГДР.  За ходом учений на крупных полигонах наблюдали партийные и государственные деятели стран содружества, министры обороны, генералитет, иностранные военные представители, пресса. На одном из крупнейших на территории ГДР полигоне была построена специальная смотровая площадка, которую тут же, окрестили Варшавской вышкой.

На основе общего плана учений, был разработан план дивизионных тактических учений, где гвардейскому танковому полку отводилась особая роль. По замыслу учений, полк в составе дивизии, стремительным маршем, должен был выдвинуться из глубины, с ходу прорвать оборону противника, и с выполнением последующей задачи, преследовать отходящего противника в направлении государственной границы.

Первому танковому батальону предстояло действовать на острие главного удара полка. Смежными флангами со вторым танковым батальоном, совместно с мотострелковым полком Национальной Народной Армии ГДР, занимающим оборону в непосредственном соприкосновении с противником, прорвать оборону на участке прорыва, в дальнейшем выполнять поставленные задачи. Именно там, – на предполагаемом участке прорыва и была сооружена Варшавская вышка, с которой прекрасно просматривалась местность на несколько километров в округе, что давало возможность наблюдать за действиями войск и оценивать их. Первый танковый батальон должен был наступать справа и слева от вышки, по его действиям, возможно, будет выставлена оценка всей дивизии. В крайнем случае, впечатления могли существенно повлиять, на результат, и если Министр обороны выразит своё неудовлетворение, вряд ли кто-то решится не согласиться с его мнением. Данный этап учений проводился с боевой стрельбой, реальным использованием боевых возможностей артиллерии и авиации.

Рано утром полк был поднят по тревоге. Благодаря постоянным тренировкам, уже через сорок минут, получив боевую задачу и кратко уточнив задачи командирам рот, старший лейтенант Ткачёв привычно покачивался в командирском люке головного танка. Иногда, по выработанной годами привычке, особенно, когда механик-водитель притормаживал перед препятствием, оглядывался на сзади идущий танк, и окидывал взглядом всю колонну батальона. Пушка, идущего сзади танка командира первой роты, опасно маячила всего в нескольких метрах от кормы комбатовской машины. В клубах пыли и дыма, механик-водитель вполне мог «прошляпить» резкое торможение впереди идущей машины. Тогда пушка заднего танка, как иголка могла пронзить стоящего в командирском люке танкиста, или, запросто, придавить к крышке открытого люка. Такие случаи были не единичны, и навык предусмотрительности культивировался с самого училища. Вид батальона двигающегося мощно и слаженно, как единое целое, всегда вызывало в душе чувство восторга, и гордости. Танки, как доисторические животные, плавно преодолевали неровности трассы, как ископаемые мамонты вздымали к небу свои хоботы-стволы орудий, и хищно, словно в поисках чего-то, опускали их к самой земле. Клубы пыли и дыма высоко поднимались к голубым небесам, и казалось, нет такой силы, которая способна остановить эту мощь, это неотвратимое и неудержимое движение стальной несокрушимой армады.

Изредка, отдельные машины выбрасывали вверх фонтаны черного дыма, и комбат мысленно отмечал, что двигатель, по-видимому, перегрели на прошлых учениях, или на подводном вождении, минувшим летом. И заместителю по технической части теперь придется, побеспокоится о переводе танка в учебно-боевую группу.