Сумеречные дороги…
Эти темные и тайные пути не должен был видеть никто из живых, не место было им там, где носятся существа иных измерений и миров. Призраки существ, людей, зверей и монстров, даже планет, погибших когда-то, с ревом и грохотом проносились сквозь друг друга, целые города, ощетинившись домами, будто бы вырванные из земли, плавали во мгле.
Привычных законов физики здесь не было, и каждый шаг здесь был равен километрам в земном измерении – Егор боролся с головокружением и сглатывал, когда каждую секунду закладывало уши.
Ему, как мастеру морочить и придумывать наваждения, трудно было видеть гораздо более причудливые и немыслимые образы, чем он мог себе представить. Ни единого ясного и четкого силуэта образа: все мгновенно меняло форму и цвет, стоило только на это взглянуть.
Иногда он видел рваные нити жизненных дорог, которые тянулись за теми, кто летел сейчас в этой страшной давке: вокруг была только беспредельность и ураган призраков, будто мимо неслись полупрозрачные поезда на огромной скорости. Их были тысячи, миллионы, этих невероятных существ – и взгляд Егора безуспешно пытался выхватить кого-то одного, стараясь понять, похож ли этот призрак на Владу.
Гильс же был спокоен и сосредоточен, думая о том, что ждал именно этого момента еще с тех пор, как впервые ощутил себя кровопийцей. Именно эта чужая и безжалостная бесконечность тревожила во снах и звала, звала…
Странным было то, что луна из мира привычного переместилась и сюда, плыла над головой.
Посланник смерти летел впереди, и только два его черных крыла и бледная огромная луна были в океане неведомых видений единственными понятными образами. Двое путников торопились и спешили следом, чтобы не потеряться и не сгинуть навсегда.
Гильс не ощущал ни страха, ни растерянности. Скорее восторг от бешеных скоростей и чего-то еще, бесконечного, чего всегда не хватало ему на земле.
Егор же, наоборот, превозмогал боль, каждый шаг отдавался ею – она пронзала иглами позвоночник и виски, а самое страшное, что отчаяние и безысходность вползали в сердце, и это было хуже, чем холод.
«Я не вернусь назад», – носилось в голове, и ему хотелось прямо сейчас увидать ту, за которой он сюда пришел, схватить ее в охапку и ринуться обратно.
– Влада-а-а!!! – вдруг услышал он собственный крик, и посланник смерти обернулся и зашипел, приложив палец к губам.
– Скажи уже что-нибудь! – у Егора явно сдавали нервы. – Хватит молчать! Ац, слышь?!
Посланник вдруг взмахнул крыльями и рухнул куда-то вниз – и Егор с Гильсом сорвались туда же, вслед за ним, успев только одновременно выругаться. Это тоже была дорога, идущая не горизонтально, а вертикально, потом в стороны. Она петляла, и Егор задыхался, уже сто раз потеряв направление и приходя к мысли, что обратной дороги уже не будет.
Ураган призраков вокруг постепенно тускнел, и впереди во мгле показались врата от земли до неба, сотканные из гремящей клубящейся мглы. Во мгле этой переливались какие-то тайные знаки, символы, будто древние письмена сплелись между собой.
Ее пронзали сполохами молнии, а внутри была такая чудовищная темень, что Егор дернулся и отвернулся, будто глаза его нестерпимо обожгло.
– Смотри, это похоже на открытые ворота! – прокричал вампир, обернувшись к Мороку. – Дальше какой-то тоннель, видишь?
– Там кто-то есть, – прошептал Егор.
* * *
– Влада, держись! – раздался пронзительный и звонкий крик, и два ярких багровых огня разорвали темноту. – Я пришел за тобой.
– Мы пришли за тобой! – добавил второй, до боли знакомый ей голос.
– Не-е-ет!!! Убирайся… Ты не Гильс! А он не Егор… Вы не они… вы все – призраки…
Влада рвалась и рыдала, пока через темноту двое тянули к ней руки. Пространство вокруг гудело, как во время урагана, вспыхивало странным светом, сполохами таинственных знаков, а сверху темнел крылатый силуэт посланника смерти.
– Я не призрак! – Темнейшему приходилось кричать из-за рева и грохота вокруг. – И Егор со мной! Ты должна вспомнить, что это мы, слышишь? Помнишь, как ты приехала ко мне в Пестроглазово, на Темную аллею? Вторая конечная остановка на автобусе, помнишь?
– Вы все меня предали! Бросили… Я видела, Егор нашел мне замену! И ты, Гильс, забыл меня, вы оба предали…
– Владка, я не предавал! – срывался голос Егора. – Всегда была только ты и будешь! Клянусь… Это был страшный сон, я сам хочу забыть… Проснись, Влада, мы пришли за тобой!
«Проснись», – прозвучало в голове очень четко и громко, будто кто-то сдернул с нее пелену сна, из которого она безуспешно пыталась вырваться.
– Это мы с Егором, – ее крепко схватили за плечи. – Убедись сама! Помнишь, как после плевков Ады Фурьевны мы все бежали в бассейн нашего спортзала? А как тебя наши ребята дразнили Колбасевич-Утонулова? Помнишь почему? Ну что, разве мертвый призрак знает все это, скажи?
– А как мы впервые встретились и я назвал тебя темноглазкой? – хриплый юношеский голос донесся откуда-то совсем рядом с ней. – Как в столовке у Мурановых вдруг погас свет, и ты впервые увидела, что такое глаза нечисти и чем мы отличаемся от людей?
– П-помню, конечно, – Влада задрожала, закрыв лицо руками. – Да, это можем знать только мы… Вы и я. Мне… да, мне снились кошмары… С-сколько времени я здесь?
– Вчера тебе исполнилось семнадцать. Ты здесь почти год!!! Домой, пора домой…
– Почти год… – Влада эхом повторила, но не поверила. – И вы пришли сюда за мной! Это вы, а не призраки… и все эти ужасы были сном! Гильс, Егорушка, не может быть!!! – Влада рванулась обнимать их обоих, задыхаясь от счастья и слез.
– И ты не призрак! – Гильс сжал ее в объятиях, но Егор тут же отвоевал ее себе, и ее спутанные волосы зацепились за пуговицы его рубашки. Влада вдруг поняла, что она точно жива – разве призрак может так отчаянно смеяться и плакать и разве призраку будет больно, если выдрать ему пуговицей прядь волос?
– Все, наговоримся дома! – скомандовал Муранов. – Пора обратно. Ац! Давай вытаскивай нас в земной мир, друг…
Посланник смерти медленно начал разворот: огромные крылья зацепили что-то над головой – это оказался высокий свод, арка, которая от прикосновения тут же вспыхнула и озарила темень вокруг. Влада, бросив взгляд наверх, успела только заметить, что свод этот будто бы вырезан из тончайшего ажурного камня, только узоры состояли из переплетенных букв.
Это странное место пора было покинуть, и посланник протянул к девушке когтистую длань, болезненно сжав плечо. Другая же его рука протянулась вперед и… будто он колебался.
– Ац, чтоб тебя! – огненные глаза Гильса полыхнули яростью и метнулись в сторону. – Он не может, не вытащит троих! Бертилов, посланник ведь предупредил – один из нас не вернется. Давай, тебе пора с ней на землю.
