Сейчас или никогда! Сейчас или никогда!
Рука с пузырьком замирает над чашечкой кофе.
А вдруг не сработает?
А вдруг сработает?
Ой, мамочки! Вот от этого «сработает» поджилки трясутся сильнее, чем от перспективы потерять Сеньку, он только–только начал обращать на меня внимание.
Эх, была не была!
Бульк!
И это все? Маленькая капелюха во флакончике из темного стекла, абсолютно непрозрачного даже при свете самой яркой лампочки?
И где розовое облачко в виде сердечка или пшик?
Нету!
– Так и знала, что бабка – шарлатанка, – шиплю себе под нос. – Зато как врала убедительно.
«Выпьет паренек, взглянет на тебя и влюбится так, что захочешь – не отвяжется», – вспоминаю ее слова.
Ха, не знает меня бабка, ой, не знает… Мне же только этого и надо от Сеньки – чтобы люблю–не–могу. Чтобы только я одна на всем белом свете. Чтобы дышать без меня не мог, пить, есть, спать… Предложение, по–рыцарски стоя на колене. Колечко, ладно, без брюлика, я согласна на простое золотое. И свадьба человек на сто… А потом детки – девочка и мальчик… Вместе до старости…
Нетерпеливо поглядываю на часы – тринадцать двадцать.
Тридцать минут назад у Арсения закончилась пара. Пока заберет одежду в институтском гардеробе, пока дойдет до кафе…
Как раз у меня перерыв.
Живо представляю, как он сядет за столик – дальний, в углу, отгороженный искусственным фикусом Бенджамина.
Этот столик обслуживаю я и только я с того дня, как увидела за ним Матвеева и пропала. Раньше столик был закреплен за Кирой, но я его, можно сказать, выкупила у нее. Сговорились за две курсовых для нее и ее парня, они учатся на одном потоке. А с администратором договориться вообще не составило труда.
Матвеев с конца сентября ежедневно приходит в наше кафе, я подаю ему свежесваренный кофе со сливками и двумя ложечками сахара, горячий круассан – все как он любит.
Улыбаюсь во весь рот, краснею, млею, строю глазки, задаю глупые вопросы, короче, дура дурой. Это я при нем такая. Всячески показываю, как он мне нравится, надеюсь на внимание, а он…
Он такой красивый!
Улыбается в ответ. Ямочки на щеках при этом такие очаровательные, глаз не отвести.
Я думала, я ему нравлюсь. Вот–вот предложит сходить на свидание, потом встречаться, потом все остальное и до самой старости.
А он…
А он в последнее время вообще приходит не один. Каждый раз с новой девицей. И честно говоря, положа руку на сердце, вкус у него не очень.
Девушки ему совсем не подходят. Какие–то поверхностные, с ненатуральным смехом и идиотскими ужимками. Липнут к нему как мухи на… варенье.
Ловлю за окном подсобки знакомый черно–оранжевый пуховик. Он такой яркий, что видно издалека и спутать с другим сложно. Через секунду колокольчик над дверью извещает о новом посетителе.
Арсений уже здесь! А у меня еще ничего не готово! Копуша я!
Хватаю чистый поднос, стелю на него салфетку. Аккуратно ставлю чашку кофе с зельем на блюдце, а блюдце – на поднос, на фирменную тарелочку – два круассана с вишневым джемом.
Последний момент – взгляд на себя в зеркало. Я в порядке: непослушная копна волос убрана под косынку, фартук чист и выглажен, попа в черных джинсиках упруга и подтянута. В такое сокровище вполне можно влюбиться и без приворота, надо только присмотреться.
Если зелье не поможет, значит, Арсений просто осел!
Но тогда я буду искать другой способ завоевать его сердце.
Уверенно кивнув своему отражению, решительно беру поднос.
– С богом!
Не сводя глаз с кофе, чтобы, не дай Бог, не расплескать шарлатанский волшебный напиток, мелким шагом семеню к выходу из подсобки. Путь мой лежит через весь зал до фикуса и тут главное, чтобы никто не толкнул случайно. Бывало такое пару раз. Неприятно.
Сердце в груди колотится как дурное. На один мой шаг – десяток ударов под ребрами. Таких громких, что уши закладывает.
Но улыбку держу.
Ловко огибая столики и посетителей, дохожу до столика за фикусом. Поднимаю глаза, готовая встретиться с мужчиной своей мечты, который сегодня наконец меня заметит и влюбится.
А его нет!
Столик есть, фикус есть, а Арсения нет! И пуховика его на крючке нет тоже!
– А где…
Расстроенно разворачиваюсь назад и вдруг упираюсь подносом в чью–то стальную грудь. В нос ударяет запах дорого парфюма и мгновенно заполняет легкие, вытесняя оттуда все прочие запахи.
– Обалдеть! То, что нужно! – раздался над моей головой бархатный голос с хрипотцой.
Медленно скольжу взглядом вверх.
По широкой груди, обтянутой белой рубашкой с расстегнутыми верхними пуговицами и чуть подвернутыми рукавами. До квадратного подбородка, четко очерченных, будто высеченных из камня, пухлых губ, прямого носа с едва заметной горбинкой. А когда сталкиваюсь с невозможно синими радужками в обрамлении густых черных ресниц, колени вдруг становятся мягкими, а голова кружится. Будто вместе с ароматом сандала в меня вкачали еще приличную дозу алкоголя.
– Вы моя спасительница.
Сквозь гул в ушах не слышу слов, угадываю их только по движению губ. Смысл сказанного тоже доходит не сразу.
– А?
Вместо ответа на мое глупое «А?» мужчина берет с подноса кружку с напитком и…
Опустошает ее в два глотка.
Кофе, приготовленный для моего суженного! С капелькой драгоценного приворотного зелья! Чтобы Сеня выпил и влюбился в меня, и чтобы наступило наше «долго и счастливо» до конца наших с ним дней.
Удовольствие от выпитого отражается на красивом лице наглого посетителя – похитителя чужих напитков.
– То, что нужно, – расплывается широчайшей обаятельной улыбкой. – Сколько я вам должен?
– А? – мысленно четвертую нахала. Разделываю на ровные квадратные кусочки с мастерством сушиста.
– За кофе сколько я должен?
– Вы… вы что наделали?! – на меня обрушивается весь ужас произошедшего.
