1. Глава 1
Рита
— Лиз, я отойду на минуту, — в попытке перекричать громкие басы, летящие из колонок, я наклоняюсь к уху моей лучшей подруги Елизаветы Грачевой.
Лиза рассеянно кивает, но на меня даже не смотрит. Все ее внимание поглощено капитаном хоккейной команды «Комета» Ильей Свечниковым, который вальяжно развалился на диване с бутылкой пива в руках.
— … И потом на последней минуте периода шайба рикошетит от ноги голкипера и залетает в пустые ворота. Бум! — Илья делает красноречивый победный жест и все вокруг, включая Лизу, начинают дружно аплодировать. Я же едва сдерживаюсь, чтобы демонстративно не закатить глаза.
Не спорю, парень молодец, за год он почти единолично вытянул прозябающую во втором эшелоне городскую команду в элиту молодежного спорта страны, но от потока самолюбования, который Свечников льет на всех вокруг, меня уже подташнивает.
Поднявшись со своего места, с трудом протискиваюсь к выходу сквозь плотную толпу, выстроившуюся вокруг хоккеистов-триумфаторов.
Сегодня вечером команда отмечает окончание победного для себя сезона МХЛ*. В честь этого выдающегося достижения ребята из группы поддержки сняли огромный дом на окраине, завезли тонну выпивки и выписали клубного диджея, который пока так и не понял, что всем нравится — потому что в просторном зале одинаково хорошо танцуют и под заборное техно, и под попсу.
Я на этом празднике жизни явно лишняя. Не пью, не курю, в хоккее ни черта не понимаю, а от громких басов у меня развивается мигрень. Все из-за Лизы. В капитана «Кометы» она влюблена с тех пор, как год назад он перевелся в наш университет из Уфы и в первом же матче сделал хет-трик. Получить от него приглашение на финальную тусовку сезона было ее мечтой. Надеюсь, подруга хотя бы счастлива. Впрочем, конечно, счастлива — щеки Грачевой горят, глаза блестят, и я в жизни не слышала, чтобы она столько смеялась над банальными шутками.
Так как самое интересное сейчас происходит в большом зале, коридор практически пуст. Очередь выстроилась только у одной двери с табличкой WC. Предсказуемо, конечно. Любители бесплатного алкоголя не расстаются с полупустыми пластиковыми стаканчиками даже в очереди пописать.
Прикинув свои шансы попасть в туалет до того, как мочевой пузырь скаже мне adios, я без особой надежды осматриваю коридор и, заметив в углу лестницу на второй этаж, едва ли не вприпрыжку несусь к ней.
Бинго! Дверь с изображением знаменитого «Писающего мальчика» я нахожу точно над нижним туалетом, а главное, вокруг — ни души!
Дергаю за ручку, но, к моему разочарованию, дверь оказывается запертой. Правда, судя по тому, что в помещении горит свет и слышны приглушенные звуки льющейся воды, внутри уже кто-то есть. Опираюсь спиной о стену и терпеливо жду, но когда через три минуты туалет все еще остается запертым, я весьма невежливо тарабаню в дверь.
А потом снова.
И снова.
— Занято, — доносится сдавленный женский голос, а следом автоматной очередью идет серия глухих всхлипов.
За дверью кто-то… Плачет?
Флэшбэки того, как я сама лила слезы, запершись в ванной, застигают меня врасплох. Тело прошибает озноб. Сердце в груди подпрыгивает и начинает биться где-то в горле. Прошло почти два года с тех пор, как все закончилось. Месяцы терапии. Я должна была оставить все в прошлом...
Лиза любит говорит, что я часто лезу не в свое дело. Но что такое быть наедине со своими страхами я знаю не понаслышке, поэтому принимаю осознанное решение вмешаться в чужую беду. Если кто-то плачет, значит есть обидчик. А степень нанесенного морального или физического ущерба невозможно оценить, находясь с человеком в разных помещениях.
— Откройте! — ощущая, как по венам несется адреналин, я со всей силы тяну на себя металлическую ручку.
В ответ получаю еще один всхлип, который болезненным эхом отдается в груди.
— Откройте. Давайте поговорим.
Внезапно прекращается шум воды, слышится какая-то возня, а через несколько секунд замок начинает проворачиваться. И пока я стою, готовая броситься с утешением к расстроенной жертве, в дверном проеме появляется она: немного взъерошенная, с отпечатавшейся под глазами тушью и покрасневшими губами. Но глядя на нее я начинаю сомневаться, что за запертой дверью она действительно плакала…
— Туалет для гостей на первом этаже, — весьма недружелюбно цедит блондинка, бросая на меня взгляд, в котором отчетливо читается раздражение. — Что за необходимость ломиться в дверь? Сказали же, что занято.
Слова поддержки замирают на моих губах. От несправедливой отповеди я теряюсь, но в настоящий шок прихожу, когда вслед за девушкой из туалета выходит рослый парень (на первый взгляд очень привлекательный, но на второй — просто фуууу), который с надменной улыбкой на ходу поправляет ширинку.
Они тут что?.. То есть…
— Это общественное место! — моему возмущению нет предела.
— Так мы и занимались работами на благо общества, — насмешливо бросает парень. — А ты такая нетерпеливая была, потому что хотела присоединиться?
От возмутительного намека я буквально впадаю в ступор. Кем этот хамоватый мачо себя возомнил? Джастином Бибером на пике славы?
— В твоих мечтах!
Парень окидывает меня скучающим взглядом, призванным продемонстрировать полное отсутствие интереса, не говоря ни слова обходит меня стороной и следующее, что я слышу — скрип лестницы, когда по ней сбегают двое.
Уму непостижимо!
Залетев в туалет, я брезгливо осматриваюсь. Обычный и на первый взгляд чистый унитаз с закрытой крышкой, белый стеллаж с чистыми полотенцами и тумба с мраморной раковиной. Где они делали это? На раковине? У стены? Брррр… Насколько нужно не уважать себя, чтобы позволить парню вот так поиметь себя в туалете съемного дома во время вечеринки?
Если бы был хоть один шанс, что внизу волшебным образом рассосалась очередь, я бы обязательно ушла отсюда. Но мой мочевой категорически не готов к подобным проявлениям природной брезгливости, поэтому я вынуждена остаться.
Тридцать секунд спустя, нажав на кнопку смыва, я подхожу к раковине. Мою руки с мылом, вытираю их бумажным полотенцем и оглядываюсь в поисках мусорного ведра. Нахожу его под раковиной. Пустое. Только на самом дне лежит надорванный пакетик от презерватива.
Ужас. Это не моя буйная фантазия. Они действительно делали здесь это.
Когда я возвращаюсь обратно в почетный круг восхищения капитаном «Кометы», принципиально ничего не поменялось. Только теперь у него на коленях восседает длинноногая Катя Вебер из параллельной группы, а побледневшее лицо моей Лизы выражает крайнюю степень разочарования. Господи, ну чего еще она ожидала от Свечникова? На лбу же у него написано, что заинтересован он как раз в таких как Катя — пустоголовых королевах красоты, единственная забота которых — какой оттенок лака для ногтей выбрать для свежего маникюра.
