1. Глава 1. Злобная мачеха
Лека мешала чай серебряной ложечкой и с кислой миной слушала щебетание сестры. Беки битый час восторгалась солдатами, раскинувшими лагерь неподалеку от нашего поместья, и мечтала, как один из них обязательно обратит на нее внимание.
- Перестань, Бека! – истерзанная ложечка, наконец, звякнула о блюдце и обронила на белоснежную скатерть несколько капель. Ну вот, снова стирать, иначе перфекциониста в мачехе, перекосит! - Рано или поздно принц объявит отбор, и я стану королевой. Неужели ты думаешь, я позволю сестре выйти замуж за какого-то там солдата! Да от них пахнет хуже, чем от калош Элии!
Девчонки захихикали, глядя в мою сторону. А я что я? Стою прямо, изображаю канделябр и делаю вид, что меня постигла глухота: внезапная, необратимая, на оба уха. Мало ли, какую глупость сморозят эти тетери. Нервных клеток на них не напасешься, а в них, между прочим, живут мои нервные царги и не высыпаются совсем!
- А с чего ты решила, что принц выберет тебя? – Беки взбила смолянисто-черные кудри и надула губки.
Будь отец умнее, давно спросил бы себя, в кого пошла его третья дочь. В семье худых блондинов не могла родиться черноволосая толстушка. Да и внешность Леки, откровенно говоря, вызывает вопросы.
- Может быть, принц любит солидных девушек?
Солидных – это с тройным подбородком, ожирением второй степени, косоглазием и настолько вредным характером, что мухи, пролетая мимо Беки, падают замертво и истерично дрыгают лапками. А уж мухи, как известно, знают толк в доведении до белого каления. Это вам даже не царги.
Двери столовой распахнулись, впуская хозяйку дома, и сестры, словно по команде, выпрямились. Беки неуклюже опрокинула чашку и фыркнула в мою сторону:
- Элия, чего стоишь? Убирай! Из-за тебя пятно останется! Вечно слуги под ногами мешают, мама! Можно с этим что-то сделать?
«Например, можно похудеть и не махать локтями?» – подумалось мне, когда промакивала салфеткой жасминовый чай.
- Беки, перестань молоть чушь, - строго проговорила леди ла Фрей, которая на самом деле никакая не леди ла Фрей. Всего лишь простолюдинка, удачно выскочившая замуж за скорбящего графа. Удачно для себя, разумеется, нам с этого никакой выгоды. – У меня великолепные новости! Пришло письмо из дворца.
- Меня, наконец, пригласили?! – вскочила Лека, смяв худыми пальцами поясок платья. – Ну же, мама, не тяни!
Гордо вскинув подбородок, леди ла Фрей – высокая тощая женщина, похожая на цаплю (да простят меня благородные птицы) – манерно разломала сургучную королевскую печать, вынула листок, развернула…
Все это заняло полминуты, за которые Лека едва не получила сердечный приступ, Беки сгрызла два ногтя, а я успела оттереть пятно от чая и снова прикинуться канделябром.
- Девицы семьи ла Фрей приглашаются на первый этап Королевского отбора в Цветочную резиденцию. Явиться надлежит всем девицам, старше восемнадцати, наделенным магическим даром не ниже пятого уровня и сохранившим невинность. Косым, хромым, больным и порченым особам просьба не беспокоиться.
- Чем их косые-то не устроили! – зычно возмутилась Беки.
- Наследственность, дорогая сестренка! – взволнованно выдохнула Лека, которая, к слову, вот уже четыре месяца порченая, но усиленно скрывает это. – Наследники престола должны вызывать благоговейный трепет, а не панику у подданных! Только подумай, что ты можешь дать королевскому потомству?
- Да я кровь с молоком! Да у меня просто кость широкая…
- Харя у тебя широкая, и желудок размером со свиную лохань! – не выдержала сестра.
- Да ты! Да я… Хамса облезлая! - зашипела Беки, покрываясь красными пятнами. И разразился бы очередной бедлам, не раздайся в коридоре быстрые шаги. Я отскочила от стены и кинулась навстречу отцу.
- Папа!
- Элия! – резко осадила мачеха и вскинула руку. Ленты ледяной силы опутали по рукам и ногам, заставляя повиноваться. – На место!
Опустив голову, я послушно вернулась к стене, изображать ненавистный канделябр. В особо плохие дни, когда сестрам наскучивает сплетничать и смотреть в окно, они заставляют меня и в самом деле изображать этот проклятый канделябр, бросаясь остатками еды всякий раз, когда им кажется, что я играю недостоверно.
- Как поживают мои любимые девочки?
Наконец, в столовую, широко улыбаясь, вошел отец. Он крепко обнял жену, которая телячьих нежностей не переносит, и поспешила поскорее выпутаться из его объятий. Лека и Беки скромно поцеловали отцовские руки и вернулись к матери, выпытывать подробности письма.
- Элия!
В присутствии папы мачеха не рисковала применять магию, и я радостно повисла на отцовской шее, целуя его заросшие щеки.
- Вы себя не щадите, отец! Три недели в разъездах! Отощали, в чем душа держится?
Отец осунулся, даже скулы заострились, а под синими глазами залегли сероватые мешки. Он хоть спал?
- Ты знаешь, сейчас сложные времена, дочка. Крейн ужесточает правила торговли и требования к заводам. Становится все сложнее держать прежние цены и договариваться с контрагентами.
- Но ведь он прав! На прошлой неделе умер еще один работник. Пыль забивает их легкие, неужели нельзя что-нибудь придумать? А дети! Папа, я вычитала в журнале, что можно сшить для них особые…
- Элия! – осекла леди ла Фрей. – Перестань донимать отца своими глупостями! У нас есть более важные дела. Алан, Леку пригласили на королевский отбор.
Мегера, то есть, Мерида - мачеха моя которая, передала отцу письмо. Взгляд ее ледяных глаз впился в меня жалящими сосульками, наказывая за своеволие. Стиснула зубы от нахлынувшей боли. Если бы только снять эти треклятые браслеты, я бы ей так ответила!
- Я уже и не надеялась на приглашение, - пропела она. – В тридцать-то пять лет, решился, наконец! Он же наследник престола! Следовало подумать о невесте гораздо раньше.
- Все девицы, - произнес отец, дочитав письмо. Мачеха отвлеклась и боль схлынула. Я прислонилась к стене, выравнивая дыхание. Одурманенный ледяными чарами, отец не замечал издевательств жены. Он свято верит, что я слаба здоровьем и временами мучаюсь мигренью.
- Требованиям соответствует только Лека, - шелковистым голосом пропела мачеха, касаясь отцовской руки худыми пальцами, больше похожими на ветки сухой осины, чем человеческое тело.
- Но Элия тоже ла Фрей. Ей двадцать, она невинна, хороша собой и одарена сильной магией.
- Элия? А ведь я даже не подумала! – мачеха делано вскинула узкие пшеничные брови, отчего ее бледное лицо стало совсем уж безобразным.
Мерида невинно похлопала ресницами и ядовито улыбнулась, ввинчивая в меня иглы магии.
- Душечка, падчерица моя дорогая. Желаешь ли ты отправиться на отбор кандидаткой?
Боль скрутила внутренности тугим узлом, ледяные тиски сжали горло, сердце ударялось в грудь как сумасшедшее. Прядки на лбу взмокли от холодного пота. Не в силах терпеть, я пошатнулась и упала бы, не подхвати меня отец.