Дарья Шаронова - Вне сюжета 2. Стихия огня

Огонь – это неприрученный рыжий зверь. Он бывает опасным, а бывает – прекрасным. Умеет как согревать, так и убивать.

Важно научиться управлять этим своевольным драконом. Я научилась. Но только лишь тогда, когда этот дракон чуть не сжёг меня дотла.

Обо всём этом и будет моя история.

– Бести?

Голос слышался словно издалека. Было трудно понять, снится он мне, или же звучит наяву. Я решила, что снится. И было невозможно его не узнать – слишком уж ярко отпечатался он когда-то в моей памяти.

Я хотела ответить, я должна была ответить! Прежде, чем он смолкнет где-то вдали… Но неведомая сила будто бы сковала мне уста.

Затем я почувствовала, что лежу. Лежу на твёрдой поверхности, закрыв глаза. Ухо и правая щека касаются пола – не холодного, и не тёплого, немного пыльного и грязного. Слышались тихие шорохи, возня. Кто-то потормошил меня за плечо: сперва осторожно, затем посильней.

– Бести, что с тобой?

Ах, я бы и рада ответить тебе, дружище… Но вот нет во мне сил сейчас говорить.

В руке очутился некий круглый предмет. Кто-то придерживал его сверху, чтобы тот не вывалился. От предмета исходили лёгкие, пульсирующие волны тепла. Входя в резонанс с ударами моего сердца, они распространялись по всему телу.

Волны дошли до век, и я приоткрыла глаза. Первое, что я увидела, была трёхпалая оранжевая ладонь, одетая в чёрный рукав. Именно она придерживала серый круглый медальон, лежавший в моей руке. Оранжевая трёхпалая ладонь…

– Рыжик…

Волны тепла начали угасать.

– Бести, это ведь ты? – вновь спросил знакомый голос. – Что с тобой?

Голос стал намного чётче и реальнее. Уже не казалось, что это сон. Я попробовала ответить:

– Рыжик, откуда… Что?..

Но язык еле ворочался. Не хотелось шевелиться вообще. Всё затуманивалось. Я закрыла глаза, чтобы сберечь силы, и в этот же момент волны от медальона полностью угасли. Я провалилась в сон.

Когда я проснулась, то заметила, что меня накрыли мягкой, приятной, тёплой тканью и даже заботливо подоткнули её под бока. Было очень уютно, если не считать, что спина и ноги уже ныли от долгого лежания на твёрдой поверхности. Мне вдруг вспомнилось, что нищие, постоянно ночующие на земле, со временем привыкают к этому настолько, что обычные кровати кажутся им чересчур мягкими и роскошными.

Но нет, спать на земле я не привыкла, и сейчас, если честно, очень жалела об этом.

Открывать глаза и подниматься не хотелось, несмотря на ноющее тело – оставалась небольшая слабость. Потому я просто лежала, ощущая щекой мягкую материю, согревающую меня, и вдыхала запахи. Пахло землёй и ещё чем-то знакомым. В стенах журчала вода, а рядом кто-то тихонько посапывал. Я догадывалась кто. Я улыбалась.

Полежав немного и окончательно проснувшись, я всё-таки открыла глаза и огляделась. Было темно. Горел небольшой огонёк. В помещении (а мы были в помещении) плясал на стенах слабый, желтоватый, но такой знакомый призрачный свет, чьим источником было вовсе не пламя. В метре от меня, прислонившись к стенке, прямо на полу сидела тёмная фигура. И она не шевелилась – видимо, спала.

Ткань, укрывавшая меня, оказалась чёрным пальто, сшитым из неизвестного мне материала – что-то вроде толстой фланели. Я приподнялась на локте (спина передала «привет» сильным спазмом). Пол подо мной был деревянным, немного покрытым песком (видимо, принесённым на чужих ногах) и стало понятно, как это я не застудила себе что-нибудь жизненно важное. Например, хвост. Всё-таки дерево менее злое в этом плане, чем камень, хотя и не менее твёрдое.

Комнатка, где я очнулась, оказалась небольшой. Воздух был сухим и тёплым от горящего пламени, но лёгкие сквозняки, пробиравшиеся извне, свидетельствовали о том, что снаружи было отнюдь не так тепло, как здесь.

Пламя горело за решётчатой дверцей печки наподобие буржуйки, и уже догорало. Решив, что на сквозняках лежать без обогрева скоро станет некомфортно, я всё же подняла свою несчастную тушку, чтоб подкинуть в печь немного топлива. Стараясь не разбудить спящего – а то был, конечно же, Рыжик, я не сомневалась в этом – я тихонько пробралась к печке.

Тело было, простите, как с похмелья. И голова тоже. Кроме того, очень хотелось пить. Рядом с печкой стояло чёрное металлическое ведро, внутри которого лежал уголь. Присев на колено перед печкой, левой рукой я потянулась за ведром, а правой, не задумываясь, взялась пальцами за ручку печной дверцы:

– АР-Р-РЧ!!

Дура! Конечно, она горяченная – жáра не чувствуешь, что ли? Отбросив брякнувшее ведро, я зажала обожжённые пальцы и зажмурилась от боли. И в этот момент окончательно проснулась. И, конечно же, не я одна.

– Ой!

Рыжик подслеповато щурился не проснувшимися глазами. Да, дружище, и я тоже не люблю, когда так вот внезапно будят. Прости, глупо получилось…

– Привет, Рыжик, – произнесла я, совершенно непринуждённо, будто бы я обращалась сейчас, например, к Жёлтому, а не к своему воображаемому другу.

Но голос был хриплым после сна, и слово «Рыжик» у меня не получилось.

– Бести, ты меня напугала, – сонно пробормотал он. – Что случилось, ты обожглась?

– Ага. Да ничего, сама виновата – думать надо, прежде чем за горячее хвататься.

Рыжик улыбнулся. Наконец-то я рассмотрела его лицо, всё ещё не веря до конца, что вновь вижу его своими глазами.

– Рыжик, неужели мы снова встретились? – сказала я, тихо и изумленно – так, что собственный голос показался мне каким-то потусторонним.

– Я сам удивился, – радостно поделился он. – Я нашёл тебя здесь, на полу… И долго не мог поверить, что ты – это ты. И только когда ты назвала меня по имени…

Голос Рыжика стал грубее. Поначалу я не придала этому значения, но теперь это было невозможно не заметить. Передо мной уже был не мальчик, а изрядно вытянувшийся парень-бикинс. Его щёки стали менее круглыми, а волосы – совсем непослушными.

В глазах у него уже не было той прежней, детской наивности – в них стало больше ума, проницательности и, по-моему, даже некоторой жизненной мудрости. Но оставалась та же юношеская взволнованность, решимость и желание куда-то мчаться, что-то менять – словом, запал.

– Рыжик, а ты здорово изменился! – не смогла я сдержать восхищения. – Совсем взрослый парень стал. Скоро и меня догонишь.

Я приподнялась с колена и поймала его в свои объятия. Вот так Рыжик! В последнюю нашу встречу ты был едва мне по грудь, а теперь уже почти дотянулся до плеча.

Он прильнул ко мне. Это было прекрасно – вновь обнять его, ощутить щекой его волосы, услышать, как бьётся его сердце. Я верю, что и он испытывал в этот момент нечто подобное. Это была встреча двух лучших друзей, разлучённых волею судьбы на целых два года. И мне не хотелось отпускать его, а ему не хотелось отпускать меня – мы как будто бы боялись, что нас снова разлучат. Так и простояли, обнявшись, несколько минут.