ЧАСТЬ I
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
В. Маяковский
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Безумных масок карнавал
В облачное утро вторника, водрузив себя в ржавый грузовик, Войцех с напарником тронулись с овощебазы. Напарник стряхивал пепел на путевой лист, засыпая маршрут. «Наверное, это в порядке вещей. Не делать же замечания», – подумал Войцех. Ехали молча и нудно, как и все малознакомые, которые вынуждены друг друга терпеть. Последний населенный пункт миновали давно, и глазу было не за что зацепиться в однообразном равнинном пейзаже. Никакой транспорт так и не навязал им компанию. Дорога петляла, хотя рельеф к тому не располагал. Ящики с провиантом бунтовали на серпантине. Войцех начал было беспокоиться о сохранности груза, но осекся: существование людей на том конце дороги по всем признакам опровергалось. Смуту вносили лишь линии электропередач: параллельным курсом они продолжали эстафетный забег и кичились своей осведомленностью. Линии электропередач ведь не могут обрываться посреди поля. Или могут? Войцех исподтишка поглядывал на напарника, но тот делал вид, что не замечает.
«В газетах писали, – припомнил Войцех, – что здесь содержался самый военнопленный самого кровопролитного да любитель понаблюдать за поведением гусей. Неужто ничего не переменилось, и мы в лагерь?». Показались заборы, но всё больше строительные: без колючей проволоки. Толкнешь – и завалятся. Указатель с длинным двусоставным названием – что-то на религиозную тематику, на ходу и не прочитаешь. Неприветливо, но нестрашно. Напарник сбросил скорость, подкатили к воротам. Охраны не видно, через щель проглядывает лишь заброшенная бытовка. Ворота открылись автоматически. Через неухоженное поле вела единственная и притом временная дорога из бетонных плит, как на волнорезе заброшенного пляжа. Виднелась группа низкоэтажных строений, облицованных пожелтевшим сайдингом. Торчали флагштоки, будто здесь нет-нет, да и встречают иностранные правительства.
– Накладная в бардачке. Пойдешь в канцелярию печать ставить, что отгрузили, – буркнул напарник.
Войцех послушно вышел из кабины и побрел к черному ходу. Через парадное крыльцо не решился, хотя напарник подвез именно туда. Звонка не было, зато и замки не запирали. По обе стороны тусклого коридора расходились кабинеты. Войцех выбрал наугад, по электрическому отсвету из-под двери, и деликатно толкнул. За Т-образным столом, спиной к окну, лицом к просителю заседал лысеющий со лба служащий с впалыми глазами. Не дожидаясь реплики, конторщик подорвался навстречу.
– День добрый, мне бы в канцелярию, – обратился Войцех, потряхивая бумагами.
– Уже ожидают. Идите за мной.
Колченогий конторщик продуктивно семенил, и Войцех при всей расторопности не поспевал. Маяком ему была лоснящаяся залысина провожатого. Очутились в приемной, которая была примечательна лишь миловидной секретаршей в белом воротничке-фатермодере. «Излюбленная модель азиатских студентов, – подумал Войцех. – Втыкают по краям иголки, и стоит заклевать носом, как острие впивается в шею и возвращает к конспектам. Вот и у нее на лице те же самозабвение и прилежание». Девушка насупилась и ритмично выстукивала по клавишам.
– Здра..! – открыл рот Войцех.
– Тсс! Не отвлекайте! Оля стенографирует, – обрубил колченогий.
– Извините. Не заметил, чтобы диктовали, – огляделся Войцех.
– Никто и не диктовал, – закатил глаза конторщик и скрылся за очередной дверью.
Вдоль стены были предусмотрительно расставлены стулья. Хотя бы пространство (надежный советчик!) подсказывало, чего от тебя ожидают. Войцех повиновался и присел. «Напарник, наверное, уже разгрузился и будет выговаривать, что я тут долго копаюсь. А эта даже не взглянула. Думает, что я мужичьё какое. Это я так, подзаработаю и…»
– Он ждет, – с придыханием объявил конторщик и жестом показал входить.
По кабинету расхаживал приземистый холеный господин и на вытянутой руке держал бумаги. Грудь браво подана вперед. Голова задрана словно в страхе уронить метафизическую треуголку. Загорелая кожа не допускает румянца, оттого нетерпение играет в одних лишь черных глазах. Табличка на столе: Станислав Берж, директор. Белыми буквами на темном. Отчего не золотыми? Общая стилистика натужной помпезности требовала. Резной книжный шкаф без единой обитательницы, парчовая диванная группа на восточный манер, подтеки на модной картине, образующие контуры женского лона. Пауза затянулась. Пан Берж явно упивался вниманием пусть даже случайной и малочисленной аудитории. Он боготворил первое впечатление.
– Что-то не так с бумагами? – кашлянул Войцех.
– Всё не так! Как вы могли опоздать? – выпалил директор.
– Как только база отгрузила, так и мы поехали. У нас доставка день в день, – нашелся Войцех.
– От вас не так много требуется. Будьте любезны соблюдать!
– Разумеется. Я могу забрать? – потянулся Войцех за накладной.
– Мы только начали разговор. Присаживайтесь. Вот вы пишете, что работали на производстве… – опустил глаза в бумаги пан Берж.
– Нет-нет. Возможно, вы назначили другому, а меня пригласили по ошибке, – рассмеялся конфузу Войцех.
– Мы никому не назначаем. Так вот, молодой человек, ваш послужной список нас категорически не устраивает, – с вызовом посмотрел директор.
– Дайте проверить, – перегнулся Войцех через стол. – Да, это моя накладная, всё правильно.
– Конечно, правильно. Франтишек вас не проинструктировал? У нас объект особого назначения. Разработка уникального сплава. Наше ультимативное требование – нет кандидатам с опытом работы на производстве и в смежных областях.
– Не претендую, – решил подыграть Войцех. – Моя специальность отнюдь не производственная. Зарубежное регионоведение.
– Что же вы молчали! Вас-то нам и нужно, – просиял директор.
– Я не рассматривал… Уже устроен на базу… Как раз зашел подписать… – растерялся Войцех.
– Сейчас распоряжусь. Франтишек вас мигом оформит, – отрезал директор.
– Оформит кем? Я ничего не знаю о сплавах!
– Как кем? Землемером, конечно. У вас география? Значит, будете землемером. Мы уже насмотрелись на так называемых специалистов. Знаете, почему предприятия общественного питания отказывают бывшим служащим универсамов? Чтобы не воспроизводить порочную практику. Так и мы: приходят тут с готовыми суждениями, а мы борись, – всплеснул руками Берж.
– Боретесь? – повторил Войцех на автомате.
– Боремся. Мы ищем лучшее решение, а нас водят за нос на одни и те же грабли, – негодовал директор. – Нам нужны такие люди, как вы.
Услышав слово «нужны» без частицы «не», Войцех дернулся, как при дефибрилляции: таким диковинным неологизмом оно казалось. Всё равно что услышать «долюбливать» или «домогание». «Не» будто проникло в ткань нужности, присосалось паразитом, перекодировало вирусом. Войцех носил ненужность как симбиот, который спорадически проникал с каждым отказом и намертво прицеплялся хищными крючьями. Сколько было таких отказов. Вызывался обхаживать иностранных визитёров – «рассматриваем только девушек с представительной внешностью». Предлагал частные уроки – «профессура берется за здорово живешь, к чему вчерашние студенты». Садился за сочинительство – «советуем издаваться за собственные средства». Знакомые всё больше обретались в нечистоплотной коммерции и человеконенавистническом чиновничестве. Войцех же выбрал бессловесным винтиком, зато никому не причинять вреда.
