Чувствуя жар и головокружение, Кэлен у изголовья погребального костра выпрямила спину, неотрывно глядя на лежащее перед нею тело Ричарда. Легкий туман и моросящий дождь холодили лицо, а изнутри ее сжигало горе. Влажный булыжник площади поблескивал в тусклом утреннем свете. Отражение каменной сторожевой башни и расположенной чуть далее крепости в многочисленных лужах искажала рябь, вызванная редкими каплями дождя.
Хотя аккуратно уложенные для костра дрова отсырели на дожде и тумане, она не сомневалась, что костер загорится. Нижние доски были густо облиты смолой; как только на них бросят факелы, все вспыхнет и будет жарко пылать даже под дождем. Бренные останки Ричарда поглотит пламя.
Вместе с ними сгорят все мечты и надежды Кэлен.
Мечты и надежды всех людей обратятся в прах.
Вокруг погребального костра ждала дюжина воинов с факелами в руках; как только они бросят факелы на дрова, все будет кончено.
Все будет кончено – для нее и для всех.
Дюжина мрачных воинов с факелами стояли навытяжку, но смотрели на нее. Никто из этих бойцов Первой Когорты, личной охраны Лорда Рала, не решился бы сам бросить факел, зажигая погребальный костер. Только она, Мать-Исповедница, жена Ричарда, могла отдать этот приказ.
Утреннюю мертвую тишину нарушало только тихое шипение этих факелов. Их пламя, колеблющееся от влажного дыхания ветра, потрескивало, будто с нетерпением ждало приказа, чтобы отправиться в полет и выполнить свою ужасную задачу.
В собравшейся за спинами воинов, держащих факелы, толпе никто не издавал ни звука. Многие тихо плакали.
Кэлен, стоявшая возле головы Ричарда, неотрывно смотрела на мужественное, привлекательное лицо человека, которого любила. Ей невыносимо было видеть в нем эту неподвижность смерти. Она великое множество раз опасалась за его жизнь, но и представить не могла, что придет день, когда она будет стоять над ним, лежащим на погребальном костре.
Его одели в черную рубашку, а поверх – в черную, не сшитую с боков накидку, отделанную по краям золотой лентой, украшенной символами. Широкий многослойный кожаный пояс, стягивавший эту великолепную накидку, украшали такие же символы, многие из них, знала она теперь, были записями на языке Творения. На каждое из скрещенных над его остановившимся сердцем запястий надели широкую серебряную ленту с кожаной подкладкой, тоже с символами древнего языка. Его широкие плечи облекал плащ, словно бы сотканный из золотой нити, уложенный под телом таким образом, что Ричард казался подношением добрым духам.
Где же были эти добрые духи, когда она нуждалась в них больше всего?
Задавшись этим вопросом, она поняла, что заботы мира живых не волнуют духов. Заботы живых были заботами только живых.
Мерцающий свет отражался в кроваво-красном камне древнего амулета, на цепочке надетого Ричарду на шею. Сложное сплетение серебряных линий вокруг этого камня символически представляло танец со смертью. Этот амулет был создан боевым чародеем Барахом в те времена, когда император Сулакан начал великую войну. Этот амулет, как и танец со смертью, имел для боевых чародеев особое значение. Ричард, которому, вероятно, суждено стать последним боевым чародеем, лежал сейчас в традиционном для этого призвания облачении.
Не хватало лишь перевязи из тисненой кожи с великолепными, из золота и серебра, ножнами Меча Истины. Но на самом деле это оружие не было частью традиционного облачения боевого чародея. Это древнее оружие теперь перешло к Кэлен.
Она помнила день, когда Зедд, вручив Ричарду меч, нарек его Искателем Истины. Она помнила, как Зедд обязался защищать Искателя Истины ценой собственной жизни. Эту клятву он сдержал.
Кэлен помнила, как в тот день и сама упала на колени перед Ричардом, склонив голову и сцепив за спиной руки, тоже клянясь отдать жизнь ради защиты Искателя.
Беглая улыбка скользнула по ее губам, когда она вспомнила удивление Ричарда и то, как он спросил Зедда, кто такой Искатель.
Это было очень давно, и с той поры Ричарду пришлось многое усвоить и выяснить. Он первый со времен создания этого древнего оружия во всей полноте постиг, что такое Искатель и каково истинное назначение вверенного ему оружия. По сути, он был Искателем во всех возможных смыслах.
Другого быть не могло.
Кэлен достаточно часто применяла это оружие в гневе, чтобы понимать, какой силой оно обладает, но принадлежало оно не ей. Меч принадлежал Ричарду. Между ним и клинком существовала связь.
За левым плечом Кэлен стояла Никки, колдунья, остановившая сердце Ричарда, чтобы оборвать его жизнь и тем самым позволить пройти сквозь завесу жизни и отнять Кэлен у самой смерти. Капюшон плаща прикрывал ее голову от мороси, но все равно на влажных кончиках длинных светлых волос набухали капли. С подбородка капали слезы. Она терзалась из-за того, что Ричард, человек, которого она любила, но с которым никогда не могла бы быть вместе, умер от ее руки, пусть даже и по своему приказу.
За правым плечом стояли три морд-сита: Кассия, Лорен и Вэйл. Ричард совсем недавно освободил их из рабства. Обретя свободу, они решили служить ему и защищать его. Это был первый с дней их детства выбор, сделанный ими самостоятельно. Он был продиктован любовью и уважением к человеку, которого едва успели узнать и которого теперь не стало.
Собравшиеся на площади молчали. Все ждали, когда неумолимое пламя поглотит земную оболочку Ричарда. Он был Лордом Ралом, Искателем и мужем Кэлен. Именно она должна была отдать такой приказ, и никто не стремился скорее его исполнить.
Казалось, все затаили дыхание, не в силах поверить в окончательность смерти их любимого правителя.
Поскольку его тело сохраняло оккультное колдовство, Ричард выглядел так, будто спал и мог в любой миг проснуться и сесть. Но хотя его тело оставалось таким, каким было при жизни, сама эта жизнь ушла из него. На костре лежала пустая оболочка. Душа Ричарда теперь пребывала за завесой в подземном мире, и демоны тьмы утащили ее в вечную ночь.
Кэлен позволила себе на мгновение представить, что это не так, что он проснется, улыбнется и произнесет ее имя.
