За две недели до встречи Жозефина успела трижды пожалеть о своём решении. Она уже думала о том, чтобы вовсе никуда не ехать, тем более, что Дэрек продолжал смотреть на неё волком, что раздражало Жозефину лишь сильней. Она пробовала ещё раз предложить Адамсу поехать с ней, но тот отказался наотрез.
Не жалела Жозефина лишь об одном — о том, что чётко дала Дэреку понять, что тот не будет принимать решения за неё. В том, что она не хочет снова оказаться на коротком поводке, Жозефина была уверена на сто процентов.
Именно поэтому идея встретиться с Баттлером казалась ей всё более глупой, а секундное тепло, в которое Жозефина упала, оказавшись рядом с Роном — всего лишь новым наваждением.
В конце концов она решила, что не поехать — будет ещё более глупо, чем приехать, потому как так она однозначно покажет Рону свой страх.
Симпозиум оказался таким же нудным, каким Жозефина запомнила его по работе в «Баттлер корп». Делать тут в одиночестве ей было абсолютно нечего, да и тому, что Дэрек сюда не поехал, Жозефина была только рада.
Она снова увидела людей, с которыми давно уже не пересекалась и не стремилась пересечься когда-нибудь. Были здесь и Клаус Бёлер, не обративший, к счастью, на Жозефину никакого внимания, и Дэвид Гарднер, который пытался завязать лёгкий приятный разговор. Не получилось, потому как глядя ему в глаза Жозефина продолжала гадать, не он ли стоял за похищением, произошедшим два с половиной года назад. Был здесь даже Клиффорд Уэйд, о мимолётном знакомстве с которым Жозефина успела забыть напрочь. Интерес его к Жозефине заметно подувял, и во время недолгого формального разговора Жозефина несколько раз ловила его взгляд, прилипший к длинной полоске шрама. Сталкиваясь с такими взглядами, Жозефина обычно улыбалась. Шрам отлично отсеивал тех, кто смотрел на неё как на куклу, потому что для этих людей он всегда становился камнем преткновения. Как бы ни были они вежливы, их взгляды так и ползли по направлению к шраму, будто собеседники пытались оценить — насколько портит эта полоска внешность симпатичной в остальном девушки.
Она была приятно удивлена, обнаружив, что Гарднер не взглянул на шрам ни разу. Впрочем, причиной тому могло быть безупречное воспитание или что-то ещё — например, уверенность в том, что сломанную игрушку можно починить.
Рон на шрам смотрел. Они виделись недолго, но в тот раз на презентации взгляд его в первые секунды задержался на щеке Жозефины, только в глазах отразилось не желание определить цену, а затаённая боль. И от этого взгляда по телу Жозефины тоже пробежали мурашки.
Разговор с Уэйдом закончился, когда плечо Жозефины стиснула знакомая уверенная рука. Жозефина спрятала улыбку в бокале шампанского, позволяя двум бывшим коллегам поздороваться и наблюдая со стороны за реакцией Рона, однако тот, на удивление, не отреагировал на Уэйда никак.
— Мне нужно с вами поговорить, — сообщил он ровно, глядя только на Жозефину, и та, сдаваясь, вежливо попрощалась с Уйэдом и направилась за Роном.
Покинув зал, где проходил фуршет, зашли в лифт. На секунду Жозефине показалось, что стены давят на неё со всех сторон. Воспоминания о прошлом навалились с новой силой, и образы, проплывавшие в голове, были не самыми приятными.
А потом Рон толкнул её к стене и впился в её губы, не давая возможности ни отказаться, ни отстраниться, и после секундного промедления Жозефина ответила на поцелуй. Тело её обмякло в горячих руках, а губы приоткрылись, пропуская язык Рона внутрь. Она давно не целовалась так — отдаваясь. Поцелуи Дэрека были нежными, но Жозефина никогда не впускала его в себя, предпочитая вести игру на чужой территории.
Рон определял правила сам. Этот закон был незыблем, как гранит, и именно осознание этого заставило Жозефину недовольно замычать и оттолкнуть Баттлера. Тяжело дыша, она нажала на кнопку остановки лифта, уже некоторое время едущего вверх, и тут же скрестила руки на груди, заслоняясь от Баттлера этой призрачной защитой.
— Что ты творишь? — выдохнула она, чувствуя, как голос её предаёт.
— Нет, что творишь ты?!
Рон смотрел с яростью, от которой Жозефине снова захотелось улыбаться. Она не ответила, всё ещё пытаясь справиться с дыханием, и Рон продолжил сам.
— Жозефина, я не знаю, что творится в твоей дурной голове, но если тебе нужен я — говори со мной. А если нет — убирайся из моей жизни и дай мне всё забыть.
Жозефина криво усмехнулась.
— Неужели ты совсем не допускаешь мысли, что мне нужна Линда? Она такая симпатичная девушка, что даже смогла стать лицом Баттлер-корп!
Лицо Рона дрогнуло, и Жозефина поняла, что Рон всё-таки допускал. Он боялся. Всё так же боялся, что Жозефина пройдёт мимо него. Что выберет кого-то ещё. А это значило… что доверия не будет. Как не было его никогда. Снова будут бесконечные ссоры, ревность, пощёчины и насилие. Впрочем, при мысли о последнем у Жозефины потяжелело в паху, и, чёрт бы его побрал, Рон явно заметил её сбившееся дыхание.
Он притиснулся ближе и опустил руки на стену по обе стороны от головы Жозефины, создавая иллюзию, что той некуда деться, но оба отлично знали, что Жозефина может ускользнуть — и всегда могла. Однако пламя внизу живота от этого лишь разгорелось сильней. Теперь запах Рона обволакивал её с ног до головы, заставляя задыхаться и едва не терять сознание. Жозефина до боли прикусила губу, заставляя мозги встать на место.
— Мне не стоило этого делать, — сказала она тихо, не отводя взгляда от глаз Рона, и тут же разглядела промелькнувшее в них разочарование.
— Я был прав. Всё на зло мне.
— Конечно, — Жозефина слабо улыбнулась.
— Зачем? За что ты так меня ненавидишь?
Жозефина пожала плечами. Она и сама не знала ответа. Она вообще предпочла бы сейчас не говорить, а просто раствориться в этом запахе и в этом тепле.
«Я тебя люблю» — промелькнуло в голове и наверняка отразилось в глазах, потому что Рон наклонился, собираясь поцеловать её. Руки Баттлера скользнули ниже, легко забираясь под пиджак и оглаживая бока Жозефины сквозь тонкую блузку. Пламя стало нестерпимым, Жозефина подалась навстречу, вжимаясь в Рона всем телом и ощущая у бедра тего напряжённую плоть. Секунду она просто наслаждалась этим чувством обоюдной нужности, а затем закрыла глаза и отвернулась раньше, чем губы Рона коснулись её губ.
Наваждение стремительно таяло, а на смену ему приходило то самое состояние неразрешившегося возбуждения и кристальной ясности ума, которое бывало утром после снов о Баттлере.
— Рон, — позвала Жозефина тихо.
Открыла глаза и вгляделась в усталое лицо Баттлера. Глаза его тоже были закрыты, и сейчас Жозефине казалось, что он по своему обыкновению не спал несколько дней. Жозефина подняла руку и осторожно погладила Баттлера по волосам. Тот на секунду рванулся навстречу её ладони и тут же замер, открыл глаза и в упор посмотрел на Жозефину.
