Серебристая Паэлит скрылась за своим гигантским братом-близнецом Орбионом, погружая замок и спящую столицу в непроглядный сумрак ночи. Ближайшие три седмицы луна, как стыдливая девица, будет медленно обнажать безупречные формы жителям Беркании, да и всей Альвадии тоже, чтобы следующие за ними дни полнолуния засиять в полной красе. Божественное благословение для влюбленных и помощница в тайных делах любителей ночной жизни. Ну а тем, кто поклоняется темной Теоктанис и ее беспощадному спутнику Некрону, именно в такие ночи велено вершить судьбы мира и плести смертельные заговоры.
– Самаэль, ты должна сделать это! – прижимая к груди юную волчицу, шептал влюбленный берк. – Ради нас. Ради нашего не рожденного сына!
– Райвен, я не смогу. Он мой брат. Моя семья. Это удар в спину. Подлый, – всхлипывая, девушка искала защиты, стискивая пальцами распахнутый ворот мужского камзола.
– Сэми, любовь моя! – нежными поцелуями Райвен осушил слезы, сверкавшие на бледных щеках, – подумай, что он сделает с нами? Если бросит мне вызов, я не смогу отступить. И это будет моя последняя битва…
– Нет! – испуганно вскрикнула девушка. Гулкое эхо подхватило звук и понесло по пустынному коридору старой башни. – Нет, – шепотом повторила она, – я не смогу без тебя жить! А наш сын? Кир убьет меня, если узнает. Или его, – волчица погладила пока еще плоский живот. – Я… мне так страшно. Давай просто сбежим? У меня есть немного денег. Драгоценности. Пока я еще могу обернуться, мы уйдем. Спрячемся в горах. А когда сойдет снег, отправимся в Ортан или Лидейру.
– И позволить сыну, единственному наследнику, родиться в пещере? Киропа невозможно победить в честном бою. Он лучший воин, охотник. Полагаешь, его остановят холода или морозы? Свою кровь берсерк почует за сотни ардов. Более того, ты не сможешь долго сопротивляться зову, – с горечью повторил берк то, что терзало душу и не давало спать последние месяцы. – Я испробовал все: яды, наемников, маргов. И что? Убийцы мертвы, отрава его не берет, а проклятия… Они не действуют на того, кто уже проклят.
– Райвен, у меня ничего не получится, – предательские слезы вновь наполнили глаза, – он все поймет. Его невозможно обмануть и…
– Кироп поверит в то, во что захочет. А ты его наваждение с тех самых пор, как впервые ему улыбнулась. Он уже давно все решил. Еще когда ты играла в куклы и загадывала желания, задувая свечи на торте.
– Небесная Волчица, – девушка осенила себя знаком Светлой, – это же грех! С Киром и так любая пробежит по одной дорожке и преклонит лапы. Зачем ему я? Да, он любит меня, как и я его. Но тебя я люблю иначе. Это разные чувства. От твоих прикосновений тело бьют волны дрожи, а волчица беснуется, стремясь вырваться на волю. Вдыхая твой запах, я чувствую ветер свободы, рваное дыхание, одно на двоих, и каждый удар сердца. Стая не простит мне. За убийство осудят и если не казнят, то…
– Самаэль! Многие кланы выступят на моей стороне. Если захочешь, я разделю с тобой бремя власти, пока наш сын не достигнет совершеннолетия. Даже если кто-то решится и бросит вызов, я буду драться. Потому что, кроме Киропа, мне нет равных, – не без гордости заявил Райвен.
– Что я должна делать? – решившись, спросила девушка.
– Возьми кинжал, – берк протянул завернутую в тряпицу вещь, – он из серебра. Напоен кровью сотен жертв и зачарован слугой Некрона. Лезвие смазано ядом аракнида. Осторожнее, не касайся его! Достаточно легкой царапины, и берсерку конец.
– Но как?
– Придешь на его половину после заката. Оружие спрячешь в одежде. Поверь, тебе даже говорить ничего не придется, он поймет и все сделает сам.
– А если… – Самаэль судорожно сглотнула, – если план провалится, что тогда?
– Все будет хорошо, – мужчина и мысли не допускал о неудаче. Или хотел убедить в этом младшую сестру Владыки, в которую был влюблен с детских лет.
Он ни за что ни признался бы, что в заброшенной сторожке в глуши вечнозеленого леса, граница которого начиналась сразу за воротами Берра, припрятаны деньги, сменная одежда и запас продуктов. Предательства Кироп не простит. Но также ни одному оборотню не позволит назвать Самаэль парой. Райвен не раз подмечал, каким жадным взглядом Владыка смотрит на девушку, и как незаметно исчезают те, кто осмелился выказать внимание красавице.
– Иди Сэми, сейчас самое время, – берк в последний раз прильнул к сочным губам, – я буду ждать в нашем месте. И чтобы не случилось, знай, я люблю тебя!
– И я тебя, Райвен. И я, – прошептала Самаэль. Никто не знал, чего ей стоило выскользнуть из надежных объятий и уйти, даже ни разу не оглянувшись.
Прежде волчица вернулась в свои покои. Киаллы, верной служанки, не было на месте.
К Доргасу убежала, – хмыкнула девушка и тяжело вздохнула. Порой, она завидовала простым оборотням, что они могли выбирать, с кем бегать под одной луной. Те же мужчины были вольны в желаниях, тогда как женщины…
Самаэль скинула платье, сложив его на самое дно корзины для белья. Одежда хранила аромат любимого. Потом, может, завтра, она велит его выстирать, но не сейчас. После с головой нырнула в прохладную воду купальни. Душистая пена, с которой волчица вымылась с особой тщательностью, масло ливены, что затем втерла во влажную кожу, полностью устранили чужой запах. Волчица подавила очередной горький вздох. Как бы ей хотелось постоянно пахнуть любимым мужчиной! И чтобы каждый знал, кто ее пара, и кому она принадлежит каждую ночь!
Длинная сорочка из тончайшего батиста ласковой волной обняла тело. Сверху Сэми накинула домашнее платье, снять которое можно было одним движением, всего лишь потянув завязки на лифе. Мокрые волосы оставила распущенными. Тяжелые пряди облепили спину и плечи. Немного блеска на губы и кусочек сушеной гвоздики под язык, чтобы дыхание было свежим. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, волчица осталась довольна. Райвен не раз говорил, что вот такая, домашняя, без дорогих украшений и роскошных нарядов, она была намного желанней. Во всяком случае, новая жизнь в ее теле зародилась в похожей купальне в том домике, что любимый приобрел для их тайных встреч.
Кинжал Самаэль положила в карман платья. На секунду замерла у статуэтки Небесной Волчицы. Она не могла просить благословения. Надеялась, что та все поймет и если не поможет, то хотя бы на миг отвернется.
Каменные плиты коридора холодили ноги. Как и все оборотни, Сэми предпочитала при любой возможности побегать босиком. Крохи магии земли, присущей многим берканцам, требовали частого соединения с родной стихией. Глубину доставшегося дара, волчица не знала. Не приветствовалось среди женщин стремление к магии. Конечно, на бытовом уровне азами владели все, но о том, чтобы развивать умение, учиться управлять таившейся внутри силой, даже речи не шло. То ли дело мужчины! Они, как защитники и главы семей, имели право обучаться в школах и академиях.
