Шум и сигаретный дым. Ныряю в сумрак: в проходе между домами сыро, но уже не так звенит в ушах. Как только тени накидывают на меня слабую пелену невидимости, шумно выдыхаю.
– Когда этот город успел стать таким… Неспокойным? – спрашиваю себя уже который раз за последние дни.
В город приходила зима, быстрее, чем я привык, но меня это слегка радовало, так как белоснежные ковры были отличным решением для лишившихся цветов природы серых улиц города. Теперь ветви скользких и нагих деревьев, кромки холодных крыш домов, вездесущие фонарные столбы примеряют на себя снежные шапки, а морозные узоры уже начали своё противостояние с человеческими дизайнерами, свивая и закручивая фигуры дикой зимы на всех поверхностях, что способны держать влагу, которая в эту пору, кажется, хрустит от свежести.
То и дело носится по улицам ледяной ветер, ныряя в сугробы, кидаясь снегом в лица людей, завывает во всех щелях, где есть ему путь, гремит заледеневшими трубами, что дрожат совсем как люди на морозе, и всё дальше, дальше туда, где не рады его колючей пощёчине. Меня холодный ветер, всё же, бодрит, да и дышать намного легче. Однако чем длиннее растут тени, тем каждый день всё плотнее стены налетающего бурана, вот же незадача: почти каждую ночь, каждую ночь. Спи. Тёмной ночью, во мраке бродит хищником по пустынным улицам вьюга, ищет в кого впиться ядовитыми клыками, заставляя стыть кровь и мышцы – прямо до окоченения…
Однако с наступлением зимы никто не спрятался в домах-печах: все как будто в трансе начали сновать по центру Дрива в поисках подарков и декораций. Кто-то договаривается о месте для проведения празднеств, кто-то покупает пакеты продуктов для застолья, но я что-то не спешу. Пробегая мимо меня, люди в тёмных пальто сливаются в единое целое, живую массу; не всегда можно различить даже тех, кто отошёл от толпы, ведь это очередной прохожий со светлым измученным лицом. Лицом, что освещено огнями современного города, но с тёмными тенями, что лежат между холмов морщин, в провалах обтянутых кожей глазниц, но свет, свет мерцает в глазах. Неоновые лампы вывесок, казалось, сияют ещё ярче, чем обычно, и, если, включаемые мрачными ночами, они были огнями беспокойства тёмного города, то теперь весь город заполонили радостные светлячки: город сияет ночью и днём. Но что толку от сияния мне? Ведь так было, так будет ещё не раз, а я так и не завёл привычки праздновать: мне не с кем, а сам я просто отдохну, пока выпали свободные дни.
Снежинки сонно падают, цепляясь лапками за волосы. Да. Такой мой город не на мой праздник…
– Эй! Сигаретки не найдётся? – весёлый голос прохожего, который сумел увидеть меня в тени, отрывает от мыслей.
– Не курю и вам не советую, – машинально отвечаю прежде чем поднять глаза и посмотреть на того, кто меня спрашивает. Пробегаю взглядом по одежде, не придавая ей никакого значения, и гляжу в лицо того, кто окликнул меня.
– Твою мать, Джо! – выплёвываю проклятье. – Ты что, следил за мной? – я не могу поверить, что не заметил его раньше.
– Ах-ха-ха, ну чего ты?! – дружески протягивая руку, Джо подходит ближе. – Неужели ты меня не заметил? Ты совсем в последнее время невнимательным стал.
Пожимаю быстро руку и отворачиваюсь, снова задумавшись о праздниках. Роняю коротко:
– Да, невнимательным.
– Эй, ну ты чего! Тебе точно нужно отдохнуть. Тем более, ты давно уже работаешь в компании, не встречаясь с нами, – Джошуа Син, мой уже долгое время друг и коллега, скидывает капюшон, и сразу становится заметно, что он давно не стригся. Ему теперь приходится собирать свои угольно-чёрные волосы в пучок. Ростом он выше меня на полголовы, так что приходится слегка стараться, чтобы увидеть, что друг обеспокоенно смотрит на меня, изучая зелёными глазами, сейчас даже более вытянутыми, чем обычно, из-за прищура. Но он быстро отвлекается. Засунув руку во внутренний карман куртки, выуживает одну сигарету из пачки и сразу зажигает её. В это время я медленно разминаю внезапно напрягшуюся шею и прислоняюсь к стене дома за спиной. Выпустив первый клуб дыма, он обращает своё внимание снова на меня.
– Что ты делаешь тут? – раздаётся его голос, уже не такой весёлый, как будто он вспомнил что-то серьёзное.
– Я могу находиться, где я хочу, а вот что ты тут забыл, это уже другое дело, – монотонно отвечаю, внимательно изучая кирпичи стены дома напротив.
– У нас появилась проблема, – после этих слов Джо перемещает сигарету из одного угла рта в другой и добавляет: – Дело плохо.
Проблема-проблема, кто бы пришёл с хорошими новостями. Они что не понимают, что мне тоже нужно отдыхать? Ну что за… В любом случае это всё ворчание – а мне всего-то двадцать три – на жизнь, а делать что-то надо. Яростно помяв шею рукой, всматриваюсь прямо в глаза другу.
– Веди, – слово, сухое и резкое, срывается с губ. И… Вот меня снова отрывают от прогулки, а я только начинал расслабляться. Если за мной пришёл Джо, то дело правда плохо.
Джошуа ловко тушит сигарету, которая до этого удостоилась не более двух затяжек, об стену дома и бросает её. В мусорное ведро за углом – первое, что было на нашем пути. Он махает широко рукой в подзывающем жесте, даже не проверив, заметил ли я, и бросается вперёд с такой скоростью, как будто горит его дом.
Мы невероятно быстро шагаем; Син ведёт меня по самой людной улице в центр, что меня беспокоит ещё больше, ведь мы никогда не занимаемся делами среди таких гущ граждан, а они повсюду, шаркают ногами, подпевают музыке у себя в наушниках, увлечённо рассматривают витрины, подбирая своим близким подарки. Ноги, шины, где-то полозья саней не оставляют шанса чудесной зимней сказке: едкий снег под ногами уже давно смешан с грязью; моим кожаным ботинкам это не нравится, да и брюки не в восторге. Мы ускоряемся ещё.
Я теперь вынужден бежать, хлюпая ботинками, чтобы поспеть за широким шагом Джо, которым он сейчас несётся по уличным плиткам. Находя свой путь среди всех людей, что толпятся вокруг, мы неотвратимо двигаемся в сторону одного здания, которое, как я уже успел догадаться, и есть наш пункт назначения. Успеваю изучить белые стены, что уже потеряли свой шик за долгое время стояния под пурпурными черепицами, политыми мокрым снегом не первый раз. Стены все в трещинах, и кое-где у асфальта виден мох, а передо мной…
Дверь летит мне прямо в лицо, после того, как Джо штормом пронёсся, не придержав, не подождав. Хватаю дверь одной рукой, промах по ручке, но и боковина сойдёт. Я поддерживаю скорость спутника и тоже несусь. Уже вверх по лестнице, на второй из пяти этажей, которые являются обязательной чертой исторических зданий центра. Одна, две, три квартиры остаются позади, заходим в четвёртую.
