Лето, как водится, мы с сестрой проводили у бабушки. Бабушка наша была самой лучшей на свете, что естественно, хотя и иногда по делу строгой. Будучи детьми, мы не были обременены какими-либо заботами. В наши обязанности входило:
– Высыпаться как следует.
– Хорошо кушать.
– Играть и гулять.
– Не мешаться в огороде и ни в коем случае не бегать возле гряд.
Всё остальное нам позволялось в полной мере, за исключением одного: далеко от дома уходить не разрешалось. И по негласной договорённости мы бежали домой со всех ног, когда бабушка нас звала. По собственному опыту мы знали, что лучше не давать лишнего повода для расстройства. Потому что можно остаться на ночь без сказки. Да, да. Наша бабушка была та ещё мастерица рассказывать сказки и всевозможные истории. Скорее это были даже не сказки, а сказы. Именно это название больше подходило под бабушкины нескончаемые истории. Иногда это были весёлые сказочные истории, и мы слушали их с двойным удовольствием. Во-первых – весёлые истории слушать всё же интереснее грустных, а во-вторых это значило, что бабушка в хорошем настроении. Когда же ей отчего то западала в душу грустинка, то и истории получались печальными. Но все её сказы, будь они весёлыми или грустными, были поучительными. А мы, будучи детьми любознательными, с удовольствием внимали этим удивительным историям.
Итак, один сказ уже подоспел. Слушайте.
Сказ первый.
– Ну что, милые, готовы слушать?
– Да, бабушка, готовы.
– Ну, устраивайтесь поудобнее. А наперёд я спрошу у вас: этта1 я выходила за отводок2, а вас и не видно. Далеко, что ли, убегали?
– Мы недалеко. Мы только за угол, до дороги.
– Ох, непослушные. Знаете, почему я всегда вам вслед говорю: «Идите с Богом»?
– Почему?
– А история такая есть. В деревне одной три подруги жили. Хорошие, статные уже девицы. Собрались они как-то в Слободу на гуляния. Не помню уж, какой и праздник был. Да и неважно это. Важно другое. Нарядились они как положено и самые красивые платки на плечи накинули, и сапоги надели. Две девицы сказались матерям и отправились вон. А третьей, перед тем как та выходить собиралась, мать сказала: «Иди с Богом»! Вот и пошли они втроем через лес до Слободы. А там их парни нарядные уже ждут. Повеселились как полагается, под гармонь сплясали, частушек попели и пришло время домой идти. А темно, страшно стало. Парни их провожать отправились. На ту беду разбойники в лесах шастали. И как на грех, встретили молодых и красивых. Что уж там было – о том ужо не сказано. Да только вернулась домой девушка, которую мать на дорогу благословила. И парень с ней пришёл. Цел и невредим.
– А другие? Так и не пришли?
– Нет, – вздохнула бабушка, – так и сгинули без родителева благословения.
Она замолчала, и наступившая тишина показалась нам ужасно жуткой. Увидев, что мы притихли, обдумывая рассказанное, бабушка улыбнулась и сказала:
– Ладно уж, нагнала я на вас страху. Заслужили вы другую историю.
– Весёлую?
– Весёлую, почти. Вот расскажу и спать!
Сказ второй.
– У знакомой моей, Татьяны, на лето тоже внуки приезжают. Но у неё в основном внучки одни. Домик у них возле самого леса стоит. Зять Татьянин, Валерка, оттого и бегает то за грибами, то за ягодами. А в лесу болото большое. Кто тех мест не знает, лучше в лес не ходить. Аккурат в болото попадёшь. А в болоте водяной. Хитрый-прехитрый. Сидит и выжидает, когда к нему кто-нибудь заблудший забредёт.
– И что потом? – снова испугались мы.
– А кто его знает? Да вы не бойтесь: путные люди к нему не попадаются. Собрался Валерка в очередной раз за грибами, а девочки к нему: возьми мол нас с собой. Мы в лес тоже хотим. А ему так неохота с детьми возиться, тем более жаренина3 пошла – белых пруд пруди. Делать нечего, пришлось с собой брать. Девочки быстрехонько собрались и отправились с дядюшкой по грибы. Долго ли, коротко ли ходили они – неведомо. Но дети есть дети. Устали, стали хныкать, домой запросились. То им пить, то есть. То, что с собой взяли, закончилось. А у Валерки только пол корзины едва набралось. С таким уловом из лесу стыдоба возвращаться. И тогда он спрашивает у девчушек:
– Вы послушные девочки, или нет?
– Послушные, послушные! – закивали обе.
– Тогда слушайте! Видите, эту тропинку?
– Да, мы же на ней и стоим.
– Идите по ней и никуда не сворачивайте. И в раз дома будете. Понятно?
– Понятно!
И, взявшись за руки, они отправились к дому. Та, которая из сестёр не городская была, шла бойко. А другая, из столицы, идёт и хнычет. А тропинка вдруг в тёмную чащу заворачивает. Страшновато девочке стало. А как нарочно влево другая тропка поворачивает, ярким солнышком освещённая.
– Мариночка, давай, пройдём вот по этой тропинке, а? Вон она какая весёлая.
– Нет, Леночка, дядюшка что сказал? Никуда не сворачивать. Он у нас добрый. Просто так нас бы одних не отправил. Значит там не опасно. Пойдём!
А за солнечной тропинкой как раз болото и начиналось. А в болоте водяной уже притаился. И как услышал он рассуждение умной девочки, так и поперхнулся от злости.
– И что с ним стало?
– Известно, что! Лопнул от злости и утонул, – улыбнулась бабушка.
Мы засмеялись, а бабушка продолжила:
– А девочки прошли совсем немного по затенённой тропке и оказались дома. Вот вам и вывод: послушные дети к водяному не попадут. Уж я-то знаю. А теперь спать. Завтра вечером третью историю расскажу.
День выдался на редкость скучным. А всё потому, что бесконечно шёл дождь.
– О как! Словно из ведра поливает, – говорила бабушка, поглядывая в окна.
В такую погоду гулять, естественно, не пойдёшь. Поэтому мы с сестрой уже переделали все свои дела. С самого утра мы рисовали. Для этого нам каждому было куплено по одинаковому альбому для рисования. Одинаковые потому, чтобы у нас не возникало вопросов на тему «чей альбом лучше». Когда же рисовать нам надоело, мы играли в разные игры. В карточки, в слова, загадывали загадки и многое другое. Дождь прекращаться не собирался, и мы с сестрой ждали, когда наступит вечер. Ведь перед сном бабушка обязательно расскажет нам что-нибудь интересное.
– Идите чай пить! – раздался бабушкин голос.
Мы бегом понеслись на кухню.
– Я из подполья банку варенья достала. Клубничное. Сейчас с чаем попробуем.
На деревянной доске лежали ломти нарезанного белого хлеба. А в вазочке, в центре стола, конечно же, варенье. Аромат от него исходящий кружил голову и вызывал слюноотделение. Бабушка разлила чай, перекрестилась на икону и уселась за стол. Мы в это время старательно накладывали варенье на хлеб. Делали мы это очень аккуратно, стараясь, чтобы с ложечки не упало ни одной капли на клеёнчатую скатерть. Как же это вкусно: ароматное варенье и белый хлеб! Почему-то дома, в городе, мне совершенно не хотелось хлеба с вареньем. А у бабушки всё казалось таким вкусным! Надо сказать, ели мы тоже очень аккуратно. Особенно боялись накрошить на пол. Мы хорошо помнили одну из бабушкиных историй о строптивой Устинье. Так звали одну бабушкину знакомую. Она жила когда-то неподалёку. И вот, в сильную грозу, она сидела за столом, и пила чай с хлебом. Баба, по словам бабушки, она была не аккуратная. И накрошила она много крошек под стол. И вот ест она, ест, а Ангел Хранитель ей и говорит:
