Гром, гроза и глиняный горшочек
Трам! Бам! Тара-рам! Бу-у-у-ух! Ба-бах! Ды-дыщ! В то утро в лесу творилось что-то невероятное. Сначала из домика доброго лесного волшебника послышались раскаты грома, словно внутри магического жилища бушевала самая настоящая гроза. Потом над печной трубой, из которой каждую минуту вырывались то язычки пламени, то снопы искр, начали сгущаться чёрные тучи. Они заволокли всю полянку рядом с домом и поползли дальше.
– Опять началось! Катастрофа! – каркнула с ветки встревоженная ворона.
– Надо предупредить всех! Он снова разбушевался! – согласилась сорока.
– Спасайся кто может! – хором заголосили обе птицы и полетели в чащу леса.
В ответ раздался оглушительный раскат грома.
– Чуть в полёте не померла! – обиженно каркнула ворона. – Как же надоели его капризы!
Источник утренней катастрофы находился в чулане, в доме доброго лесного волшебника. Там уже несколько минут что-то грохотало, гремело, взрывалось и падало на пол. Трах-бабах! Все посыпалось с полок. Массивная медная лампа попала прямо на ногу волшебнику.
– Ах ты ж, трах-тибидох, абракадабра, погнутая швабра! – завопил Лесовик Добромыслович и в гневе принялся громить свой чулан.
Волшебник хотя и был обычно добрым и милым, но здесь он не выдержал. Он сбрасывал магические предметы на пол, а они начинали летать вокруг него в вихре хаоса. Над домиком уже вовсю бушевала гроза, сверкали молнии, лил проливной дождь, ветер грозил с корнем вырвать деревья, и весь этот ужас медленно и неуклонно надвигался на лес.
– Ненавижу! Ненавижу уборку! Почему моих волшебных сил не хватает на то, чтобы сделать элементарную чистоту?! Почему заклинания не работают?! – в гневе вопил волшебник.
– Стресс! Катастрофа! Стресс! – надрывалась в соседней комнате кукушка в волшебных часах, но Лесовик Добромыслович её не слышал.
Ба-бах! Упала еще одна полка. А предметы были магические (других у порядочных волшебников просто не бывает). Они начали соединяться в пары, тройки, целые кучи, и магия вышла из-под контроля. Лесовик Добромыслович даже слегка запаниковал, но тут в чулан влетела кукушка из волшебных часов. Она села волшебнику на плечо, ласково погладила его крылышком и нежно прощебетала на ухо:
– Катастрофа внутри тебя. Ты сотворил эту бурю, и только ты можешь её унять. Если успокоишься, всё стихнет.
– А если не успокоюсь? – взволнованно спросил волшебник.
– Не успокоишься – я тебя в глаз клюну, – также ласково ответила кукушка, продолжая гладить волшебника по голове. – Возьми себя в руки, ты хозяин леса, ты отвечаешь за всех его жителей. Ты же представляешь, что сейчас снаружи творится.
– Представляю, – печально вздохнул волшебник, сник и как-то сразу успокоился.
Кукушка радостно защебетала:
– Ура! Удалось достучаться с первого раза! Как же хорошо, что ты меня услышал!
Она ещё раз нежно погладила волшебника по щеке крылышком:
– Помни, ты сам режиссёр своего дня. От тебя всё зависит. Какое у тебя настроение – таким и будет день. Ты его программируешь.
Она взмахнула крылышками и улетела в свой домик в часах.
Тут же всё стихло. Буря в лесу улеглась. В чулане вихрь из магических предметов распался. Они упали на пол, а потом сами, ворча и кряхтя, принялись расползаться по полкам. Старый волшебный фонарь, потирая ушибленные бока и причитая на каждом шагу, карабкался на свою любимую третью полку. Добравшись до своего места, он повернулся к волшебнику и недовольно пробубнил:
– Вот и к чему это всё? Чего ты от нас хотел?
– Всего-то-навсего навести порядок, – печально вздохнул волшебник.
– А зачем? – уточнил фонарь.
– Чтобы был порядок, – растерянно проворчал Лесовик Добромыслович.
– Не сочиняй! – пискнула с верхней полки чудесная арфа. – Ты утром заскучал и не знал, чем заняться. Вот и решил затеять уборку от безделья.
– Лучше б на кухне подмёл! – надменно фыркнул магический медный таз. – Чего ты к нам-то полез? Сам знаешь, за порядок в чулане отвечает волшебная палочка. Достаточно с ней поговорить, и все будут по местам.
– Как же с ней поговорить? Я её чего-то не нашёл! – начал снова кипятиться волшебник. – Не было её на месте.
– Была! – с гордостью заявила, свесившись с четвертой полки, волшебная палочка. – Это мы с шапкой-невидимкой в прятки играли.
– Вот-вот, вы играетесь, а я из-за вас чуть в лесу бурю не учинил! – упрекнул их Лесовик Добромыслович.
– Вы, пожалуйста, с больной головы на здоровую не перекладывайте! – вмешалась в разговор толстая книга заклинаний. – Буря в лесу – это ваших рук дело! Вы никак не научитесь контролировать свои эмоции. Вам уже и магические часы с кукушкой в помощь выделили, а вы всё никак не угомонитесь.
– Давайте так сделаем: мы сами наведём порядок в чулане, а вы, уважаемый Лесовик Добромыслович, пока чай с булочками попейте. Всё само собой и успокоится, – добродушно предложила скатерть-самобранка.
Все с ней согласились. Волшебная палочка взяла командование на себя, а Лесовик Добромыслович удалился на кухню чаёвничать. Дракончик Сопелка, всё это время прятавшийся за печкой и тревожно поскуливавший, наконец выбрался из своего укрытия, радостно повилял хвостом и приготовился пить горячий чай с булочками. Кукушка, успокоившись, вернулась в свои магические часы, висевшие на стене в спальне волшебника.
Эти часы никогда не показывали время, хотя на первый взгляд и выглядели как обычные ходики с маятником и кукушкой. По круглому циферблату, разделённому на десять разноцветных секторов, двигалась одна длинная золотая стрелка. Шла она не по кругу, то надолго замирала на одном месте, то резко перескакивала. Эти часы показывали настроение волшебника, которое прямо влияло на весь лес и его обитателей. Лесовик Добромыслович большую часть времени пребывал либо в спокойном, либо в благостном расположении духа, но так было не всегда. Он мог и загрустить, и разгневаться, и впасть в депрессию, и затосковать, и даже чего-то испугаться. Вот поэтому кукушка так внимательно следила за золотой стрелкой.
Когда стрелка оказывалась в нежно-зелёном секторе, кукушка мирно спала в своём домике или тихонько напевала: «Спокойно, в лесу всё спокойно». Если она была в розовом секторе, кукушка радостно прыгала по жёрдочке, но стоило стрелке оказаться в фиолетовом или, хуже того, синем секторе, как кукушка начинала щебетать:
– Грусть-печаль, депрессия! Срочно нужно спасать настроение! Надо веселиться! Радуйся, не то стрелка перейдёт в чёрный сектор, а это уже отчаяние! От него так просто не отделаешься!
Ещё кукушка не любила коричневый сектор тревоги, серый сектор страха и белый сектор равнодушия и апатии. Она делала всё возможное, чтобы поднять волшебнику настроение и вернуть стрелку в зелёный или розовый сектор:
