Дворники без перерыва работают, смахивая капли с лобового стекла. Стрелка на спидометре опасно приближается к критической отметке. Полностью выжимаю газ, машина послушно ускоряется.
Есть большое желание влететь в бетонное ограждение и превратить дорогую иномарку в груду металла, тем самым прикончить самого себя. Но только одна мысль удерживает меня от этого фатального шага: Она.
Девушка, которая внезапно появилась в моей жизни и так же внезапно исчезла из нее. И пусть я сам все делал для того, чтобы она ушла от меня, в глубине души никогда искренне не желал ее ухода.
Крепче сжимаю руль, снижаю скорость. Убиться всегда успеется, а вот найти ее в этом огромном мире — та еще задачка. Мне кажется, проще иголку в стоге сена найти, чем обнаружить местоположение Марьяны. Ну не в Африку же она улетела...
Сворачиваю на заброшенную дорогу возле аэропорта. Когда-то я сюда ее привозил и верил, что все у нас получится. Не получилось. Как бы сильно ни старался, есть вещи, которые были мне неподвластны.
Глушу машину, несколько секунд смотрю неподвижным взглядом перед собой. Внутри все ноет. Воспоминания нашего совместного прошлого, как кинолента, проносятся в голове. Это кино я уже до дыр замусолил. Вспоминал каждую мелочь, каждый взгляд, каждое движение идеальной брови. Не скажу, что мне нравилось себя доводить, но по-другому не получалось. Все, что связано с ней, все пропитано болью, безысходностью и отчаяньем.
Прикрыв глаза, ищу по карманам пачку сигарет. Последнее время слишком много стал курить. Сигареты не успокаивали, но помогали сконцентрироваться. Чертыхнувшись, нагибаюсь к бардачку, вытаскивая оттуда новую пачку. Щелкаю зажигалкой. Табачный дым щекочет ноздри.
Дождь барабанит по крыше, сердце стучит в такт. То сердце, которое врачи несколько раз заводили, которое хотело жить вопреки всему. Оно бездумно поверило в иллюзию возможности любить... Внутри все сжимается, спазм перехватывает горло, мешая дышать.
Резко распахиваю дверку, выхожу на улицу, подставив разгоряченное лицо холодным каплям. Стою возле машины, запрокинув голову, закрыв глаза. Дождинки беспрепятственно закатываются за ворот, холодя кожу. Мелкая дрожь сотрясает все тело.
Хочется кричать. Громко, надрывно, да так сильно, чтобы легкие пекло от этого крика. Выкрикнуть всю безнадежность внутри себя. Я как загнанный старый волчара мечусь из стороны в сторону, не в силах взять след своей жертвы. Мне нужно найти Марьяну... Нужно. Вопреки финалу последней нашей встречи, наших отношений. Сейчас все возможно.
Но я не кричу. Из груди и звука не вырывается, а от сдерживаемых эмоций начинает неудержимо болеть голова. Может быть, она болит из-за смены погоды, плевать. Тру виски, стираю с лица влагу, смотрю на самолет, идущий на посадку.
Я найду ее.
***
Полдень. В руках кружка кофе. Не маленькая чашечка, которую можно раскрошить в пальцах, а нормальная такая кружка, кофе в котором за два глотка не заканчивается.
Вид из окна офиса завораживает. Именно из-за него мне хотелось иметь офис в Москва-сити. Это единственное место, сохранившееся у меня в жизни из прошлого. Мне нравится панорама. Город как на ладони.
— Герман Александрович, я принесла вам документы на подпись, — раздается ровный голос Анжелики.
Секретарь — профессионал. С ней у меня нет проблем по поводу документации и нет потребности осаживать, если нарушается субординация. Такого работника я искал долго, можно сказать, всю жизнь.
— Положи папки на стол. Константин вернулся? — подношу кружку к губам, делаю небольшой глоток, все еще стоя перед окном.
— Нет.
— Как появится, пусть зайдет ко мне.
— Хорошо.
Прикрываю глаза, свободная рука ложится на грудь, точнее, чуть ниже сердца. Если расстегнуть рубашку, можно увидеть шрам. Если пройтись по нему пальцами, ощутишь неровность краев.
Раздается стук. Отдергиваю руку, словно обжегся, оборачиваюсь. Не дождавшись моего ответа, в кабинет заглядывает помощник. Увидев меня, заходит.
Я внимательно слежу за каждым его шагом, за выражением лица. Хочется узнать ответ до того, как он озвучит его. Губы слегка подрагивают, уголки неуверенно приподнимаются.
— Он подписал, — холодные глаза Кости торжествуют, он доволен собой.
Я позволяю улыбке тронуть губы более увереннее.
— Отлично, — скрываю свое явное облегчение.
Подхожу к столу, сажусь в кресло, беря в руки принесенные Анжеликой документы. Смысл текста уплывает, так как я чувствую пристальный взгляд помощника. Поднимаю глаза, вопросительно изгибая бровь.
Я не задаю вопрос, который должен быть произнесен. Костя медленно подходит к стулу для посетителей, начинает барабанить по спинке. Чувствую его желание спросить, но он не решается. Мое окружение привыкло сначала думать, потом говорить, потому что мою реакцию никто никогда не может предсказать.
— Ты теперь свободен.
— И? — показное равнодушие скрывает внезапно возникшее раздражение. Косте нет нужды озвучить дальнейшие свои мысли, я их знаю. Он ждет, что я вот сейчас спрошу его еще о результатах поисков Марьяны. Я хочу спросить, но заранее знаю, что ничего нового он мне не скажет. Нет ее. Словно сквозь землю провалилась.
Три года медленно, шаг за шагом я выходил из тьмы, которая меня окружала всю жизнь. Было больно: физически, после нескольких операций голова не сразу соображала, какое нужно принять решение; душевно. Пройдя все круги собственного ада, чистилища в конце концов я понял, что рая без белокурой девушки для меня не существует. Только нужен ли я ей после всего произошедшего и пережитого, большой вопрос, ответ на который не знаю, но хочу знать. До скрежета. До боли в области сердца. Но... Три года безрезультатных поисков.
Опускаю глаза, рассматривая черные буквы на белом листе. Переписать свою жизнь? Невозможно исправить то, как я поступил. Невозможно забыть, как отталкивал, как целенаправленно причинял боль, заставлял плакать, ненавидеть и любить. Я подобно энергетическому вампиру питался ее чувствами, ее эмоциями. Без нее подыхал, как дворняжка в подворотне, никому ненужный.
— Мне продолжать ее искать? — Костя все же осмеливается задать вопрос.
Осторожно кладу документы, беру ручку. Пробегаюсь глазами по тексту, ставлю свою подпись. Несколько минут в кабинете стоит звенящая тишина. Натянутая словно струна тишина, из нее можно вытянуть своеобразную мелодию.
Искать? Конечно, да.
Зачем? Хочу быть с ней.
Вернуть назад? Она не вернется, но я должен сделать все возможное.
Она мне нужна. Как воздух, которым дышу.
— Да, — поднимаю на помощника спокойный взгляд. Скрывать свои эмоции и переживание — это первое, чему меня учили, когда умер отец, когда детство резко закончилось.
