Владимир Стольный - Ворон белый. Стихи и проза

Слышал, что когда у ворона появляются птенцы, то в первые дни своей жизни они – белого цвета.

Со временем, когда воронята подрастают, их оперение темнеет и становится серым…

И только взрослая птица имеет тот иссиня-черный окрас пера, какой мы все привыкли видеть…

Может быть, это всего лишь красивая легенда…

А может быть нет… Кто знает…

У мамы на руках – самое надежное место!

В каком возрасте я помню себя впервые? Наверное, лет в пять… Нечетко… Смутно… Словно вспышка фотоаппарата, которая выхватывает из темноты какие-то вещи, места, людей… На долю секунды, так что не успеваешь рассмотреть подробностей, только общие черты…

Помню, как дома через штору пробивается оранжевый солнечный зайчик, прыгает по стулу, ложится на старый, с желтой деревянной спинкой, потертый, дерматиновый, диван…

Мне так хочется потрогать этот зайчик руками…

Помню, как я бегу к нему через всю комнату, шлепая босыми ногами по крашеному коричневой охрой дощатому полу. Там, где от оконных рам на нем остались квадратики солнца – пол теплый…

Помню своего первого кота – Барсика – рыжего, с полосатым хвостом…

А еще – круглый, накрытый плотной скатертью стол, обосновавшийся посредине комнаты, полки и ящики старого буфета, допотопный пылесос «Ракета» и большого (как мне тогда казалось) глиняного коричневого льва, стоявшего на комоде рядом с радиолой…

Хочу вспомнить что-либо еще – и не могу… Память – не бумага…

Солнечный зайчик

Мы были другими. Нет, мы не были лучше, чем наши дети… Просто – мы были другими.

Да и весь мир вокруг нас— был другим. Другое общество, другая правда, другие идеалы – почти все другое было в те годы. Сейчас, когда я смотрю на теперешних школьников, то вижу одну особенность – в них совсем нет страха. Им нечего бояться. И, по-своему, это здорово!

А в нас страх был. Вбитый крепко-накрепко. Казалось, что он выпит с молоком матери, прочитан с первыми словами в букваре, повязан узлом пионерского галстука. Он неразрывно связан с каждым уроком в школе, с разговорами родителей на кухнях, с рассказами стариков…

Я хорошо помню этот страх… Я, как нельзя более полно, его ощутил и прочувствовал… Потому что родители мои работали учителями в той самой школе, где я учился (средних школ в городке нашем было всего две). Потому что, будучи круглым отличником, я уже не имел права на «тройку». Потому что, сбегая с урока вместе с другими ребятами, я был заведомо виноват больше чем они (как же – «учительский сын»). Отвратительное это чувство – страх…

Причем, этот страх не за себя. Это страх подвести и опозорить близких и родных. Это страх быть хуже, чем от тебя ждут окружающие люди. Это страх чем-то выделиться из толпы. Это страх стать изгоем… Ведь в обстановке маленького поселка, где все друг друга знают, любое действие, несовместимое с ожиданиями окружающих, непременно должно было ударить не только по мне. Оно могло ударить (и, бывало, ударяло) по моим родителям и близким. А значит, порождало чувство вины и новый страх. И поэтому иногда мне было действительно по-настоящему страшно…

Надо отметить, что тогда система идеологического воспитания нас, подростков (тогда это называлось – «подрастающего поколения»), отлаженная годами, была по-настоящему плотной и стройной.

Нас крепко «обрабатывали» в школе. После школы – «воспитывали» в пионерских и комсомольских организациях («октябрята – будущие пионеры», «пионер – всегда пример», «будь готов – всегда готов» и тому подобная белиберда). Потом – дома, с экрана телевизора и из репродуктора радиоприемника… А ведь было еще и «общественное мнение»…

Это фактически был настоящий прессинг – по полной схеме. Но – понимаешь это только сейчас, спустя годы, умом взрослого человека. А тогда, в детстве, нам казалось все это привычным и обыкновенным. Да иначе в то время и быть не могло… Годы застоя – они ведь для нашей страны были еще годами кажущегося благополучия, стабильности, покоя («лишь бы не было войны»). Людей научили (а точнее —вынудили, заставили) радоваться простому и малому – банке шпротов и шампанскому на Новый Год (не считая «Иронии Судьбы» на черно-белом телевизоре), концерту художественной самодеятельности в доме культуры, почетной грамоте за успехи в труде и учебе…

И мы радовались. Учились. Дружили. Спорили. Читали. Дрались. Пели. Влюблялись. Мы – просто жили… И старались быть счастливыми…

Если и остались в памяти моей моменты, которые хочется вспоминать, то наверное, только потому, что в них были настоящие, живые человеческие эмоции…

Школьные друзья (я – как всегда в центре внимания)