Глава 1. Новая жизнь хуже старой
Бродя в поисках еды, соскучившаяся по насыщенной питательной субстанции, вошь пробиралась сквозь густые заросли волосяного покрова маленькой девочки.
Обессиленная долгим путешествием, она с трудом передвигала лапки в надежде найти естественный источник изобилия. Добывать пропитание собственным хоботком в тот момент казалось чем-то сверхъестественным.
Еще пару дней назад ее рацион был насыщенно стабилен, но не по-настоящему полезен. Хозяин – старый немощный мужик, десятилетиями приводивший свое физическое состояние в увядающий овощ, с помощью персонала приюта для престарелых наконец-то произвел дезинфекцию своих порослей.
– Петя, как ты считаешь? Надежда Семеновна… Ну и вреднючая же тетка, да? – старик протяжно зевнул и замолчал.
Клочки волос медленно кружа как перышки, словно пушок от резко встревоженных голубей, падали на сильно пошорканную с вкраплениями грязи керамическую плитку холла.
Здесь, в этом огромном пустом помещении, где эхо от голосов посетителей могло часами бродить, отталкиваясь от стен, проводили массовую вырубку давно увядших стволов.
Не всегда чистых, с устойчивым запахом старости людей приводили сюда для нехитрых манипуляций. Пара расчесок и ножницы небрежно выщипывали клочья с особой безразличностью. Лишь бы побыстрее, да и ладно.
– Старик, ты что хотел? – спросил Петя. – Ты уснул что ли?
– Я не сплю, ты чего! Как я выгляжу? – пожилой человек ухмыльнулся и трясущейся пожухлой рукой стряхнул упавшие на колени волосы.
– Как ты думаешь? Эта Демонесса, ну ты понимаешь, как ты думаешь, она… – несвязная речь старика снова прервалась в тот момент, когда он хотел произнести интересующий только его вопрос.
– Дед, сиди тихо пока я тебе ухо не отрезал! Дернешься ненароком и все. Придется тебе ракушку приклеить. Вот тогда точно все бабки от тебя будут без ума. Ты этого хочешь, а?
Разговор не клеился. Петя беспощадно раскидывал вокруг деда, восседающего на металлическом стуле, седые волосы.
Вся многочисленная экосистема, населяющая и временами беспокоящая и без того исчесанную голову, была потревожена огромными по своим масштабам остро заточенными зубьями. Выстроенные в ряд они молниеносно проносились по вспаханному плодородному слою эпидермиса, значительно прорежая численность обитателей.
Кто-то пропал без вести. За кем-то волочился окровавленный след вспоротого кишечника, а остальные получили химический ожог и были смыты освежающей морской волной с запахом черной смородины.
– Дед, ты в порядке? Может не мыть тебя? – нагнувшись и заглянув в провисшие веки, скрывающие потерянные глаза, спросил Петя.
– Сынок, я еще жив. Давай, мой меня! Задолбали уже эти вши. Спать не дают. Все что-то ищут, ищут. Моя бабка, царство ей небесное, столько внимания и то мне не уделяла. Мочи их, Петя, мочи!
Петя – парень из обычной гражданской семьи, не отличающийся от своих сверстников ни умом ни сообразительностью, в приюте коротал альтернативную службу, как бы в рядах вооруженных сил на благо родины.
Заботиться о стариках он конечно же никогда не мечтал. Вот бы с девками погулять да в курилку побыстрее смотаться. Это все, что его в тот момент беспокоило.
В его руках бедный старик, общипанный как гусь, с надеждой ожидал новой встречи с врачихой – Демонессой.
Надежда – в старческом возрасте была единственным источником энергии для немощного старика. А если она еще и Семёновна, то это кардинально меняло будущие планы!
Опыт подсказывал, что даму нужно встречать во всеоружии, иначе второго шанса могло и не быть. Поэтому, он попросил Петю помочь ему обрести былую стать, если можно так сказать.
Тем временем, безнадежно рыскающие по полу насекомые, лишившиеся большей части своего рода, в смятении бросались в разные стороны, избегая встречи с огромными передвигающимися столбами.
Рассчитывая на спасение, каждый бежал в свою сторону. Ни о какой согласованности и речи не могло идти. Визг и ор ползающих тварей перебивался грохотом падающих волосяных глыб.
И лишь одна смышленая или даже одаренная по меркам вшивости вошь, или от испуга, или от предупредительной расчетливости притаилась в темном как бездна разломе.
По виду обычная недоработка плиточника в процессе затирки швов стала спасительным убежищем для маленькой плутовки.
– Фу, блин! Че это было? Жили же как вши и все было нормально. Кому что не понравилось? – выпучив глаза, белые маленькие точечки на полупрозрачном теле, рассуждала мелкая мразь.
Испуганная, загнанная в угол, она недоуменно переживала по поводу своего дальнейшего существования.
– И куда мне теперь податься? Где я жить теперь буду? – выглянув из трещины, как солдат из окопа, осматривалась она.
Сородичи, оставшиеся в живых, проносились перед ее усами со скоростью света. Мелькая в составе метелки, они уже точно были обречены на неминуемую смерть.
Петя не из робкого десятка. Рука у молодого человека набита опытом и не даст слабины перед очередной шайкой спиногрызов. Точнее головогрызов.
– Прощайте, друзья, – вошь обреченно свела клешни и замерла в одиночестве.
Тоска, безнадега, потеря дома и отсутствие перспективы сменились оптимизмом:
– Зато я жива!
Глава 2. Поиск нового дома
Проведя целую ночь в окопе, замерзнув и продрогнув до ниточки, вошь с тоской вспоминала о былых временах.
Сытая, плодородная, вспаханная ногтями старика, почва теперь была в недосягаемости.
Покрытая перхотью, она мягким, пушистым одеялом согревала и кормила около десятка ее сородичей. Казалось, что жизнь удалась и так будет всегда.
Но судьба распорядилась иначе и, подкинув для нее критическое испытание, пристально следила за ее действиями.
– Ау! Есть кто живой? – аккуратно выползая из трещины, осторожно оглядываясь, многократно скандировала вполголоса вошь.
– Я что, одна осталась? Где все? – продолжала она рассуждать.
Оказавшись в темноте, совершенно в одиночестве, она часами бродила по холодной, безжизненной керамической плитке. Иногда нарезая круги, а иногда в рандомном порядке выбирая линейное направление, она упиралась в непонятные препятствия. То спичка помешает ей, то ватка, а иногда вообще попадались непроходимые ворсистые разноцветные поля, покрытые многовековой грязью и пылью.
Лишь свет. Незначительное сияние фонаря от вывески с надписью “Выход” помогало хоть как-то ориентироваться в пространстве.
– Луна? – подумала вошь.
– Да нет! Откуда ей тут взяться?!
Вошь, неправильно интерпретировав папины рассказы о мироустройстве вселенной, наивно пыталась сопоставить увиденное с тем, о чем он говорил.
Папа – возрастная двадцатидневная вошь. Он успел насладиться всеми прелестями окружающего мира. Он знал много! Что-то ему рассказывали предки, что-то другие вши, но самое ценное в его рассказах было то, что он видел сам, своими глазами. Он всегда говорил:
