«Восьмой день весны»
Мне нужен ты один...
И нужен так, как никому не нужен...
Я - воин... В своем сердце и снаружи.
Но только не воюю за мужчин.
Глава 1
Я открыла глаза, сделав глубокий вдох, и осмотрелась. Прийти сюда было не просто, но я чувствовала, что данный поступок мне необходим. Как раз успела к тому моменту, когда мимо потянулись последние прощающиеся. Незаметно встала в хвосте, сжав в руках цветы.
Людей собралось немного. Совсем не как в прошлый раз. Скудный народ нескладной толпой двигался вслед за батюшкой с иконой в руках. Позади него, возглавляя траурную процессию, шел в окружении своей охраны вдовец. На повороте я попыталась вглядеться в его лицо. Бледный, круги под глазами, глубокая морщина прорезала лоб. Брови хмуро сдвинуты. Почему-то он то и дело поднимал голову к небу. Знать бы, что он там высматривал. С каким-то облегчением я признала, что он держится молодцом. Несмотря на то, что ему уже пятьдесят, и прошло всего три года с тех пор, как умер его сын. А теперь еще и жена. Но он не сдается. И никогда этого не будет. Не такой это человек.
Я вдруг подумала, что, увидь его, опустившегося от горя, наверное, и сама бы свихнулась. Должно быть в мире что-то неизменное. Для меня этим кем-то был отец Максима. Я смотрела на его прямую спину, на опущенную голову, и сердце мое сжалось. Да, пожалуй, стоило пожалеть этого человека. Я его уважала, потому что его уважал Макс. Вот только отношения у нас не сложились, да и у них тоже. Впрочем, у обоих слишком сложный характер, чтобы один уступил другому. Я горько усмехнулась. Не пришлось Максиму делать выбор между мной и родителями. Судьба распорядилась иначе.
Я подняла голову, тоже зачем-то взглянув на небо. Оно было ярко голубое, светило первое теплое солнышко, весна активно набирала обороты. И вообще, день был просто замечательный. Явно не подходящий для столь скорбного события, как похороны. Тут я подумала, что вряд ли вообще существует подходящий для этого день и сосредоточилась на ходьбе.
Передо мной шагала немолодая пара, мужчина, очевидно муж, учтиво поддерживал супругу под руку, та то и дело прикладывала к глазам голубой платочек. На фоне ее траурного пальто, выглядел он чересчур броско. Я машинально отметила, что женщина действительно выглядит расстроенной. Что довольно странно, учитывая отвратительный характер покойной Анжелы Викторовны и ее неумение заводить подруг. Хотя, наверное, для кого-то она была близким человеком. В конце концов, напомнила я самой себе, тебе она тоже не чужая. И я простила ее, она мать и заслужила хотя бы малую толику сочувствия и понимания. Никто не мог понять ее так же хорошо, как я. Жаль, что она так и не дала мне шанса. Теперь-то уж точно поздно.
Наконец, мы остановились возле свежевырытой могилы, священник начал читать заупокойную. Я стояла, прислушиваясь к его монотонному бормотанию, как вдруг ощутила чей-то пристальный взгляд. Но глаз не подняла. Вряд ли кто-то из здесь присутствующих мог меня узнать. Мы с ними не были близко знакомы. Хотя мои фотографии в свое время облетели все городские газеты. Но память у людей короткая, а времени прошло достаточно. К тому же, я теперь брюнетка, меня даже мои родители не сразу узнали, что уж говорить о незнакомцах. Однако, я все равно продолжала ощущать этот неприятный взгляд. Тогда резко подняла голову, осмотрела круг людей получше. Вдруг найдется кто знакомый. Но нет. Никого. Все слишком заняты общим горем, чтобы обращать внимания на столь малозначительную особу, как я. Наверное, показалось.
Наконец, стали прощаться. Толпа людей в черном возлагала цветы и венки к свежему погосту, скорбно вздыхала, и шла рассаживаться по машинам. Длилось это долго, впрочем, мне торопиться было некуда. Я стояла со скромным букетом белых лилий, которые так нравились покойной, и ждала своей очереди, чтобы проститься с ней. Отдать, так сказать, последний долг. Прислушивалась к себе, пытаясь найти хотя бы каплю былой злости или ненависти, что съедала меня первые два года после смерти Макса, но не находила ровным счетом ничего. Разве что печаль. Мне действительно было жаль эту женщину, едва не съехавшую с катушек от потери единственного сына. Видимо, я и правда больше на нее не злилась. К тому же, теперь это уже не имело абсолютно никакого значения.
Когда все разошлись, я приблизилась к груде венков, нагнулась, чтобы положить цветы. Но тут чья-то железная рука так ухватила меня за локоть, что я ойкнула от неожиданности.
- Какого черта тебе здесь надо?! – Услышала над ухом свистящий шепот.
Подняла глаза и увидела совсем рядом его лицо, перекошенное от гнева. Губы плотно сжаты, черные глаза горят от ярости, пальцы больно впиваются мне в локоть. Я сделала глубокий вдох, дернула рукой, намекая на желание освободиться, но он не внял.
- Я просто пришла попрощаться, – постаралась произнести как можно спокойнее.
- Не ври, я знаю, ты пришла порадоваться, – он тряхнул головой. После заметил у меня в руках лилии. И пошел пятнами. – Да как ты посмела…Как у тебя совести хватило! Дрянь такая. Пошла вон отсюда.
Он силой пихнул меня в сторону. Я отлетела на пару метров, едва удержавшись на ногах, но уходить не спешила. Нервно сглотнула, потирая свой локоть.
- Послушайте, Петр Александрович, я только хотела…
- Я сказал, убирайся немедленно! – вскричал отец Макса, уже не заботясь, что его кто-то может услышать.
Я не успела ничего сказать, подбежала охрана и молча предложила мне пройти с ними. Мужчина тяжело дышал, отвернулся от меня и подошел ближе к венкам. Присел на корточки, положил букет цветов, провел рукой по ленточке. Я смотрела на могилу с портретом матери Максима, на его несчастного отца, на парней в форме, стоящих возле меня.
- Я просто выполняю свой долг, – спокойно произнесла я, обращаясь к мужчине.
- Вам лучше уйти, – тихо сказал мне один из охранников, указав дорогу к выходу.
Я кивнула.
- Еще минутку.
Осторожно подошла к сидящему мужчине, положила белые лилии возле портрета. Мысленно простилась с матерью Макса и уже хотела было уйти, как вдруг услышала его голос:
- Это были ее любимые цветы.
- Да, Макс всегда дарил ей именно их, – отозвалась я, кивая.
И увидела его глаза, красные от невыплаканных слез.
-Уходи, – мотнул он головой с поседевшими висками, сжал руки в кулаки.
Вместо того, чтобы злиться, я протянула ему клочок бумаги.
- Если вдруг захотите увидеть внука, позвоните.
Он дернул щекой, швырнув бумажку с номером на землю.
- Просто хочу напомнить, что кроме него у вас никого нет.
Я быстро зашагала по аллее к выходу. На автобусной остановке опустилась на скамейку, засунув руки в карманы пальто, и подняла голову к весеннему небу. Тяжело мне дался этот поход. Но я была рада, что справилась. Это был мой долг, Макс может быть спокоен. Я поймала себя на мысли, что в очередной раз думаю о нем, словно он все еще рядом. И вздохнула. Наверное, я никогда не привыкну, что его больше нет.
