Антонина Мисько - Воспоминания

© Антонина Леонтьевна Мисько, 2020

ISBN 978-5-4498-1741-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Свою родословную я знаю из рассказов моей двоюродной тетушки Натальи Сергеевны Евдокимовой, которая прожила долгую жизнь (более 100 лет), и до самой кончины сохранила живой ум и светлую память. Умерла 40 лет назад в станице Цимлянской, Ростовской области. Я постараюсь припомнить все, что услышала от нее и кое-что из рассказов моего отца, с максимальной последовательностью.

Слева- Наталья Сергеевна, ей 17 лет. Рядом-Иван Павлович Евдокимов (родной брат моего отца). Сидит-Лукерья Карповна-жена Астаха Сергеевича Евдокимова, двоюродного брата моего отца.

Начну с известного моего предка Евдокимова Сергея Трофимовича, рождения 1787 года. Он был участником Отечественной войны 1812 года. Сражался с французами в кавалерийском казачьем полку под началом атамана Платова и Дениса Давыдова. За боевые заслуги, бесконечную отвагу, доблесть и верность Престолу, был награжден серебряной шашкой и «Поясом Александра Невского», которые теперь хранятся в Новочеркасском Казачьем музее. А после победы над Наполеоном, царь Александр I пожаловал ему дворянский титул.

Все последующие поколения очень гордились военной славой своего знаменитого предка. Его сыновья, Стефан Сергеевич и Федот Сергеевич, продолжали традиционно служить в кавалерии, охраняя ближневосточные рубежи нашей Родины и мирную жизнь от кавказских набегов.

Примерно 1920 год. Стефан Сергеевич (с бородой) и Федот Сергеевич

Так уж исторически сложилось, что каждый донской казак от рождения и на всю жизнь был обречен служить Отечеству, не отрываясь от седла. Их девиз: «преданность- Богу, верность -Отчизне, жизнь- государю, честь -никому!».

Дед мой, Павел Миронович, был коннозаводчиком. Он занимался выращиванием замечательных донских скакунов для российской армии.

Надо заметить, что каждый новорожденный мальчик получал земельный надел и закреплялся за определенным казачьим полком.

Отец мой, Евдокимов Леон Павлович, рождения 1909 года, был младшим ребенком в семье. Его старшие братья, Григорий, Терентий и Иван, также занимались лошадьми. А единственная их сестра, Прасковья, была общепризнанной красавицей и ее еще в юном возрасте выдали замуж за богатого и зажиточного человека, Каймачникова Егора Ивановича. В будущем, наши с ней судьбы оказались одинаково трагическими…

Когда грянула революция, мой отец был еще совсем ребенком.

О маминых родственниках я знаю еще меньше. Мне известно, что дед ее был крупным землевладельцем, а сыновья его служили в Петербурге в придворном казачьем полку (в царской охране). А мамин отец был полковым лекарем и прослужил 25 лет.

Отец моей мамы, Василий Яковлевич Клейменов, на лечении в Кисловодске после ранения. 1915 год.

Один из его братьев, Яков, имел чин полковника (сочувствовал большевикам), но его после революции расстреляли, как и его двоюродных братьев, Алексея и Ивана. У них был конный завод и несметные стада баранов, которые на вольных степных пастбищах охранялись пастухами-калмыками.

Бабушка Дуня, их мать, не вынесла горя и умерла.

После революции на Дон хлынули любители легкой наживы под девизом «Грабь награбленное». Врывались в зажиточные дома, беззастенчиво убивали, насиловали, вывозили все, что видели. Бабушка рассказывала, как она в ужасе пряталась в чулане и в щелку смотрела на происходящий кошмар. Грабители и убийцы не стеснялись ни стариков, ни детей.

Некогда богатейшая станица Цимлянская (ныне город Цимлянск) была настоящей жемчужиной Дона. Вокруг нее были бескрайние сады и виноградники, знаменитое, воспетое поэтами, цимлянское вино, так полюбившееся представителям новой власти. В Дону ловились огромные осетры, сазаны, рыбцы, шамая. Все эти богатства беспощадно растаскивались, имения разорялись, пытавшихся защитить свое добро убивали.

Шла кровавая расправа над казачеством. Шла гражданская война.

После того, как жизнь в родной станице потеряла всякий смысл, отцовские братья разлетелись кто куда по городам и весям. Мой малолетний отец остался со стариком отцом в полной нищете и разорении, а вскоре их выгнали из родного дома. Он переехал в соседний хутор, снял домик-флигелек, вступил в Коммуну. А когда началась организация колхозов, всеобщая коллективизация, его познакомили с моей мамой, девочкой из такой же разоренной семьи, тоже из Цимлянской. О ее родственниках я уже рассказывала. Обвенчали их быстро в местной церкви. И уж потом она вспомнила, что видела его на скачках, когда ей было 13 лет, а ему 14: он стоял на пьедестале почета и победно держал кубок. Ей сказали тогда, что это Левка Евдокимов. Он принял эстафету победителя после своего брата Григория, который на протяжении многих лет держал лавры чемпиона верховой езды. Мама моя, Ольга Васильевна Клименова, тоже выросла в седле, в отличие от своих сестер, которые окончили ростовскую гимназию и работали учительницами в младших классах. Это мои тети: Ира и Шура. К тому времени они обе были замужем. Тетя Шура жила в Таганроге, а Ира в станице Константиновской. Муж ее был тоже учитель, он преподавал математику в той же школе.

Эту фотографию в 1934 году прислала тетя Ира. На фото-наши разоренные раскулачиванием родственники: внизу слева-тетя Ира с мужем Иваном, а справа-их дочь, Людмила. Над Люсей сидит дедушкина сестра-тетя Поля. Рядом с Люсей справа-бабушкин муж, дедушка Миша. За ним стоит мамин родной брат Георгий, погибший на войне. За тетей Ирой и дядей Ваней стоит мамина двоюродная сестра тетя Оля, которая остаток жизни провела в Австралии.

Итак, мои бедные родители ждали моего рождения. Мама вела немудреное хозяйство, а отец работал на какой-то стройке плотником. Появиться на свет мне помогла местная повитуха (родильного дома там не было и в помине).

Слава Богу, который наградил меня хорошей жизнеспособностью, а мою маму молоком, которым можно было прокормить и трех младенцев.

На фото мне 6 месяцев.

Ах, как скоро мне это пригодилось!

Однажды, февральским утром (мне уже было около года), к нам явились грозные обладатели кожаных курток и тяжелых маузеров и потребовали отца. Но он был уже на работе. И моя бедная мама, по своей наивности, побежала его искать, привела, и он тут же был взят под стражу. Никакого суда, ни следствия, ни предъявления какого-либо обвинения, просто ссылка в неизвестном направлении. А что нет за ним никакой вины, так это никого не интересовало. Главное, выполнить план по репрессиям.

И вот, мама, как жена декабриста, хватает меня-крошку и спешит к отцу, чтобы не опоздать к отправке эшелона. Дальше длинный, мучительный путь в нетопленных вагонах. Началась эпидемия дифтерии. Дети, лишенные элементарных человеческих условий, умирали десятками. Их выносили и так оставляли на снегу.