ГЛАВА 1
Дядя Коля получил пенсию. Я это поняла, ещё не дойдя до двери. Звуки гармошки разносились по подъезду, сопровождаемые уже нетрезвым пением. На "Катюше" сосед не фальшивил, а вот потом пойдет "Там, где клён шумит". А лиричное пение дяди Коли больше похоже на завывание кота в марте.
И это придется терпеть с неделю. Пока не пропьет заначку, спрятанную от тети Маши.
Дверь в общий коридор открыта. Как всегда. Сколько я не приучала соседей закрывать — бесполезно.
Гармошка стихла. А дядя Коля высунул голову с кухни и облегчённо выдохнул:
— А, Лолка, это ты...
Наверное, боялся, что тетя Маша с работы вернулась. Тогда и скалка, и сковорода могли в ход пойти.
— Здравствуйте, дядя Коля.
— А чего ты так рано-то? Иди, выпьем по пятьдесят, я картошки нажарил.
Я сбросила сапоги и тяжело вздохнула. Может, действительно картошки съесть, а то надоело одной травой питаться. А картошка у дяди Коли знатная, с чесночком, с кусочками сала, хрустящая.
— Идемте, — махнула я рукой.
Сосед расплылся в улыбке и начал греметь посудой, пока я снимала пальто и доставала тапочки.
На клетчатой клеенке, по углам потрепанной, уже стояла полная тарелка, когда я зашла в кухню. Рот тут же наполнился слюной. Я взяла вилку и начала уплетать картошку, почувствовав себя счастливым человеком. А дядя Коля с трепетной нежностью взял гармошку и затянул «Огней так много золотых на улицах Саратова, парней так много холостых, а я люблю женатого...»
— Дядь Коль, давай что-нибудь повеселее, — попросила я с набитым ртом.
— Эх, Лолка, а тянет-то на душевное. Но ладно, — согласился он и запел «Вдоль по Питерской».
Вообще, с соседями по коммуналке мне повезло. Вот дядя Коля же и поет хорошо, и прибить, привинтить все может, если надо. Жена его, тетя Маша, медсестра. Иногда очень громко кричит на мужа, когда он получает пенсию, даже колотит, но гармошку пока не сломала, что говорит о ее душевной доброте, а то дядя Коля бы сразу инфаркт заработал. Да и помогает она, если кто болеет, уколы ставила вон малышу других соседей, Катя и Витя — семейная пара, три года назад обзавелись толстощеким карапузом Тимофеем. Так тетя Маша и по ночам вставала к младенцу, и гуляла с ним во дворе, пока Катька проводила генеральную уборку или по магазинам бегала. А в четвертой комнате живет тихий студент Валик, будущий архитектор. Тоже помогает в силу возможностей, хотя, по большому счету, его не видно и не слышно.
Так что живем мы дружно, почти семьей. Никто ни с кем не ругается (ну разве что тетя Маша с дядей Колей), все друг другу одалживают деньги до зарплаты, делятся солью-сахаром, не делают гадости. Все-таки мне повезло, учитывая, что в соседи могли попасться зэки, алкоголики или еще кто. А у нас чисто, даже уютно как-то. Как будто просто большая квартира, а не коммуналка.
— Лолка, по пятьдесят?
— Нет, дядя Коля, — отрицательно покачала головой. — Мне еще пятьдесят тетрадей надо проверить.
— Эх, — вздохнул сосед и аккуратно поставил гармошку на пол, достав из-под стола почти пустую бутылку водки.
Я поднялась и пошла к раковине с пустой тарелкой. Теперь хочется спать. После такого-то обеда неудивительно. Но работа меня не отпускает даже вне стен школы. Проверить диктанты шестого класса — это еще полбеды, а вот контрольные сочинения десятого... Ой, как представлю, так хочется в этой раковине и утопиться.
— Лолка, — шепотом сказал дядя Коля, когда я выключила воду, — там кто-то пришел. Сходи посмотри.
Я повернулась и — впрочем, ничего удивительного — ударилась головой о шкафчик с посудой. При росте почти в сто девяносто сантиметров пора привыкнуть, что моя голова часто страдает. Почесав макушку, выглянула в коридор и громко сказала, чтобы дядя Коля услышал:
— Привет, Валик.
— Здрасьте, Лолита Ивановна, — отозвался студент и нервно поправил волосы. А потом бочком-бочком к своей комнате.
— Лолка, — почти шепотом позвал меня дядя Коля.
— Что? — так же заговорщически шепнула я в ответ.
— Спрячь у себя до завтра бутылочку. А то сейчас Маня вернется и выльет же, — покачал он удрученно головой. — А утром отдашь, ты же позже уходишь, — подмигнул сосед.
— Ладно, давайте.
В комнате я поставила бутылку на подоконник, достала из пакета первую стопку тетрадей и стала читать, машинально исправляя ошибки. Ну вот как? Как можно вместо «в бездонном колодце» написать «в пездонном колодце», при том, что я повторяю предложение не один раз? Или еще лучше! «Под медным тазом» заменить на «под медным унитазом». И это я еще даже до сочинений не добралась, а там вообще будет караул. Мало того, что большинство из них слово в слово списано из сети, так еще и при простом списывании все умудряются сделать ошибки.
Отложив очередную тетрадь, услышала, как в сумке вибрирует телефон. О, нет... Сама ее светлость Нелли Евгеньевна, завуч. Отвечать не хотелось, но она дама настырная — будет звонить до победного.
— Да? — попыталась я сделать бодрый голос.
— Лолита Ивановна, — трагично начала завуч, — у нас проблема.
У нас? Серьезно? А я тут при чем?
— Нелли Евгеньевна, что-то случилось?
— Да. Только что звонила Светлова, она в больнице, ногу сломала.
Тревожный звоночек. С переломом ноги она нескоро выйдет на работу, а учителей русского языка и литературы у нас и так мало.
— И что? — аккуратно спросила я.
— С завтрашнего дня тебе придется взять ее классное руководство, поскольку свободных учителей нет, кроме двух физруков. Ну, и по возможности, Лолита Ивановна, возьми ее часы.
— Ага, — обреченно сказала я.
По возможности — это обязательно. А ведь я после выпуска своего класса в прошлом году зареклась — больше никакого классного руководства. Пусть денег меньше, зато нервы на месте.
А сейчас опять. Даже сочинения уже не кажутся ночным кошмаром.
Уронив голову на стол, простонала. Может, этот класс нормальный? Кто там был у Светловой — седьмой или восьмой? Самый трудный возраст.
Мои размышления прервал хлопок входной двери — стены-то у нас картонные. А потом раздался возмущенный возглас тети Маши:
— Колька, пьянь ты подзаборная.
Неверно, дядя Коля пьет дома. И всегда доходит до кровати. Ну, или до матраса на полу, который вытаскивает супруга, когда он начинает пить.
Ох, весело мне будет всю эту недельку. Даже не знаю, где круче — в школе или дома.
Ванную мы утром делили без боя. Так было заведено: кто раньше выходит на работу или учебу, тот первым и занимает. Сколько себя помню, это Витька. Он работает на заводе, где смена начинается, когда все только начинают просыпаться, но, как бы ни пытался Витя тихо собираться, будил меня и тетю Машу постоянно. Студент Валик предусмотрительно спит с берушами или в наушниках, а Катю с дядей Колей даже атомная война не поднимет, не то чтобы Витины сто кило, топающие по коридору. Хотя на малейший шорох со стороны ребенка Катя реагирует моментально. Материнский инстинкт, наверное.
