Впервые я попала туда осенью. Серое небо грозило омыть землю водой. Дождь, периодически срываясь, бился о лобовое стекло, словно оплакивал, то ли закончившееся лето, то ли судьбу усадьбы, которую я желала посетить. За окном проносились чернеющие перепаханные поля, посадки, почти утратившие листву, река, воды которой могли посоперничать серостью с грозовыми облаками.
В поездку отправилась не одна. Я оказалась попутчицей двух женщин, любительниц старины и ужасных болтушек. Одна из них постарше в сером пальто и очках, вторая, визуально младше, яркая, экстравагантная женщина куталось в алый шарф. От города добрались до места на машине. Свернув с трассы, проехали по насыпной дороге между деревьев и каких-то старых построек за покосившимися деревянным забором. Весь путь меня не оставляли лёгкий трепет волнения и предвкушения от соприкосновения с историей того места и ощущений, которые они могут мне подарить. Наконец слева показалось первое здание усадебного комплекса. Положа руку на сердце, могу сказать, что, увидев его издалека, я решила, что это и есть усадьба, но ошиблась. Мы остановились на небольшой поляне возле него.
Лицо овеяло свежим потоком ветерка, как только я, покинув, ставший душным, салон автомобиля, направилась к постройке. Из-за своей малообщительности я с трудом поддерживала разговор со своими попутчицами, хоть они оказались премилыми дамами. Женщины вскоре отбросили идею разговорить меня и оставили одну. Что очень меня обрадовало.
Я подошла к строению. Скорее всего оно являлось хозяйственным помещением или конюшней. Выстроено, как и большинство зданий девятнадцатого века, из красного кирпича. Когда-то его белили, а теперь краска покрывала стены клоками. Заколоченные наглухо окна и двери не позволяли даже заглянуть внутрь. Ну и пусть. Вряд ли я обнаружила бы внутри что-то интересное. Попробуем по-другому. Я подошла ближе и приложила ладонь к стене. И… ничего не произошло.
– Вот же, капризный какой, – расстроенно прошептала я.
– Аня, – окликнула меня одна из попутчиц, вырывая из потока негодования.
– Ну мы, как и договорились, встречаемся у машины через два часа?
– Д-да, – замявшись, не сразу понимая о чем речь, ответила я.
Мне кивнули в ответ.
Если бы за мной наблюдали со стороны, то скорее всего приняли за сумасшедшую. Хожу, трогаю стены, бормоча себе под нос.
– Что ж, попробую ещё раз позже- пробормотала я, засовывая озябшие руки в карманы.
Опавшие листья укрыли мокрую от дождей тропинку. В воздухе ненавязчиво витал запах прелости. Впереди за живым забором из вечнозелёных туй прятался маленький невзрачный домик. Поросли девичьего винограда оплели и укрыли низенькое крылечко, будто бы пытаясь украсить его своими багровыми листьями. "Скорее всего дом для слуг." – подумала я проходя мимо.
И вот, наконец, впереди показался барский дом. Он стыдливо прятался в зарослях молодого орешника и клёна. Сердце забилось чаще от предвкушения, и я, подавшись эмоциям поспешила вперёд. Дом в псевдоготическом стиле выглядела печально. Отпавшая местами штукатурка оголила дранку второго этажа, первый же из кирпича и белого тесаного камня, выглядел более сохранившимся.
Грусть и восторг, предвкушение и разочарование закружили меня в своём водовороте, рождая в душе новое чувство – щемящую тоску. Она осела в груди, охватила горло спазмом, обостряя все мои чувства, скручивая их в прочную нить, которая потянулась к крыльцу, утягивая меня за собой.
Ведомая ощущениями, поднялась по обкрошившимися ступеням на крыльцо. В небольшом коридоре меня встретила старая, резная дверь. Белая краска на ней ощетинилась, словно цепной пёс, не доверяя уже никому. Сколько же раз её красили? Какой она была, когда в имении кипела жизнь? Когда её услужливо распахивали перед гостями или когда маленькие детские ручки пытались дотянуться до замка, желая поскорее попасть на улицу. Я пошла дальше, перешагивая мусор, поваленные гнилые доски. Деревянные полы угрожающе заскрипели под ногами, предупреждая о своей ненадежности. Жаль. Дальше не пройти. Пол второго этажа частично обвалился, как и крыша, лишая меня возможности рассмотреть верхние этажи.
Где-то из-за дома послышались приближающиеся голоса моих попутчиц, а затем, из-за угла, показались и они. Улыбнулись, увидев меня, и направились по еле заметной тропинке бывшей аллее, куда-то вглубь сада. Теперь я одна. Обрадовавшись этому, обогнула дом. Над головой зловеще каркнул ворон. С высоты старого дуба он, как будто с интересом, разглядывал нежданного гостя.
– Чтоб тебя, – непроизвольно вырвалось у меня, – Испугал.
Большая чёрная птица перелетела на ветку пониже и издала странный звук похожий на смех.
Я осуждающе покачала головой, заходя внутрь через небольшую дверь на первый этаж. Длинный коридор встретил угрюмым сумраком и звенящей тишиной. Первый дверной проем…
Меня поразила комната. Окна, дверь пронизывала псевдоготика, создавая таинственную, но тем не менее уютную атмосферу. Мне захотелось раствориться в пространстве, осмотреть каждую стену, каждую оконную раму потрогать и хотя бы на минуту увидеть, то, что было очень давно. Дом многое повидал на своём веку. Из роскошного особняка, после революции, превратился в туберкулезный диспансер. Он лишался красоты год за годом, всё больше обрастая больничной плиткой и краской.
– Ну, что же, попробуем, – сосредоточенно потирая руки, прошептала я.
Коснувшись спиной холодной стены и приложив ладони к ней , закрыла глаза, стараясь слиться с домом, почувствовать его. Энергия старая, сонная, нехотя потянулась к ладони и кольнула её своими невидимыми нитями. Дом не хотел вспоминать былое. Закрывал воспоминания о больнице серой дымкой, стремительно отматывая время назад.
Наконец из-под пальцев по кирпичам потекли цвета, постепенно возвращая комнате первоначальный вид. В окнах появились стекла. Цветной витраж играл в лучах солнца, окрашивая стены и пол причудливым узором. В дверной проем вернулась светлая резная дверь. Каминные обломки сложились по кирпичику, даря комнате тепло. Языки пламени, изящно изгибаясь, плясали по поленьям. Я почти ощущала это тепло и терпкий запах древесины. Светлые стены, изысканный интерьер, в благородном зелёном цвете мебель. На каминной полке выстроились милые безделушки- фарфоровые статуэтки. Между диванчиком и креслом – круглый столик на резной ножке, покрытый кружевной скатертью. Без сомнения кружева Елецкие. Ни с чем не спутать их узор и необычайную лёгкость. Губы сами собой расползлись в счастливой улыбке. У меня наконец получилось!
Мои способности – мой секрет, о котором не знают даже родители. Дар проявился спонтанно. Месяц назад по дороге домой у меня внезапно закружилась голова. Чтобы не упасть я схватилась за стену и провалилась в водоворот мелькающих перед глазами образов. А после того, как пришла в себя, еле успела забежать в ближайшую подворотню, где мой желудок беспощадно распрощался с обедом. С тех пор я учусь применять этот дар. Но работает он, как показывает опыт, преимущественно на старинных зданиях. То ли новостройкам не о чем рассказать, то ли в них нет души.
