Георгий Кулаков - Восстания. История идей и идеологов

Говоря о формировании идеологических воззрений борцов против эксплуатации в России (в том числе – и в предшествовавшем ему исторически Московском государстве), необходимо обратить свой взор на крестьянские войны XVII – XVIII веков.

Известный исследователь отечественной истории академик Л. В. Черепнин отмечал, что «крестьяне боролись не против феодализма, а против его представителей, не против феодального государства, а против тех, кто стоял во главе его. Конечно, боролись люди против людей, но одни составляли господствующий класс, другие – класс эксплуатируемый. Борьба шла за насущные интересы, но возможность удовлетворения этих интересов упиралась в существующие порядки. Конечно, крестьяне не понимали и не могли понять основ феодальной общественной системы, но их стихийный протест против созданных ею условий существования в конечном итоге был направлен против неё самой. И как бы ни персонифицировалось направление классовой борьбы, она была классовой, антифеодальной».

При относительном единстве подхода к оценке классового противоборства в то время историки дискутируют по поводу того, каким образом охарактеризовать воззрения участников крестьянских войн, в том числе – считать ли эти взгляды идеологией или же нет.

Научная оценка идеологии заключается в том, что она, во-первых, является одной из форм общественного сознания, а во-вторых, – представляет собой комплекс идей, стремлений, требований, которые выражают коренные интересы определённых социальных групп (в том числе – классов). Поскольку каждый класс имеет свои, отличные от других, коренные интересы и их защищает, то можно с уверенностью заявить о том, что каждый класс защищает свои интересы. Здесь мы можем говорить о широком значении термина «идеология».

Исследователи, изучавшие идеологические взгляды и представления угнетённых классов и сословий в докапиталистических формациях, рассматривают эти взгляды и представления как отсталые и примитивные, а та идеология, которая была присуща трудящимся массам (включая крестьянство) в начале XX века, разительно отличается от той, что была им свойственна в XVII – XVIII веках. Но говорить об отсутствии какой-либо идеологии и в тот период едва ли правомерно. При всей «смутности» и даже утопичности воззрений средневекового крестьянства она едва ли может быть определена как некая «социальная психология».

Оперируя понятием «идеология» применительно к крестьянству эпохи средних веков, нужно исходить из принципа историзма. По мнению исследователя Е. В. Гутновой, сводить всю духовную жизнь крестьянства в средние века исключительно к социальной психологии неверно, поскольку современное содержание этого термина переносится автоматически на иную эпоху. Сегодняшняя оценка взглядов как стихийная исторически может быть неприменимой к тому времени, поскольку тогда эти воззрения могли восприниматься современниками как достаточно высокую – в сравнении с предшествующим периодом – ступень сознательности. Говоря об отрицании у средневекового крестьянства своей идеологии, некоторые современные нам историки таким образом пытаются доказать, что в феодальном обществе якобы отсутствовали классовые и идейные противоречия.

Одна из имеющихся в исторической науке точек зрения предполагает, что в эпоху феодализма для крестьянства в России было характерно лишь наличие социальных чаяний и помыслов (т.е. социальной психологии, оцениваемой как некий «нижний этаж» общественного сознания). Такие исследователи полагают, что участники крестьянских войн оказывались способными только на интуитивное понимание необходимости бороться с феодалами, но свои убеждения, помыслы и чувства (в обобщенном виде – классовую психологию) не могли оформить их в какую-либо цельную антифеодальную идеологию, ибо она относится к «верхнему этажу» общественного сознания. Исходя из такого подхода, эти учёные утверждают, что для разработки идеологии мыслители должны обладать и соответствующим образованием, и специальными научными знаниями, и запасом свободного времени, а на основе таких умозаключений приходят к выводу о том, что собственно об идеологии крестьянства в России возможно говорить применительно к эпохе первой русской революции 1905 – 1907 годов. При этом как-то в стороне от мыслительного процесса современных нам аналитиков оказывается очень важное обстоятельство. Ведь интересы крестьянства выражали представители других сословно-классовых групп (к их числу относились, в частности, еретики XVI века типа Феодосия Косого, «идеолог русского купечества» конца XVII – начала XVIII века И. Т. Посошков, дворянский революционер А. Н. Радищев, революционеры-демократы и народники).

Вопрос о том, как оценить практическую деятельность участников крестьянских войн в идеологической сфере, по-прежнему занимает ряд исследователей. Так, к примеру, Б. Г. Литвак и Р. В. Овчинников полагали, что у движения во главе с Е. И. Пугачёвым своих идеологов не было, а замыслы и помыслы восставших прослеживались в указах и манифестах (эти документы издавались Пугачёвым от имени «императора Петра III»). Ключевым стоит назвать обещание «всякой вольности» (оно в равной степени относилось к людям, являвшимся представителями разных сословий). Как бы то ни было, но в известном июльском (1774) манифесте Пугачёва говорилось о «полной ликвидации класса помещиков» и уничтожении личной зависимости крестьян. Собственно говоря, на захваченной восставшими территории эта линия и проводилась. Участники крестьянской войны ставили вопрос ни много ни мало о переходе крепостных крестьян в сословие государственных крестьян с правами и обязанностями казаков. Хотя такая программа по-своему утопична, но может быть всё же охарактеризована как некая программа борьбы и даже проявлением определённой идеологии.