Из желающих прикончить меня можно составить длинную очередь.
Тут вам и тайное общество, и враждебные инопланетяне, звездные принцы и их кровожадные подручные, ретивые контрразведчики и просто личные враги, которые не любят меня только потому, что я – это я. Я влез в разборки между несколькими цивилизациями, каким-то макаром зацепил драку за трон и ухитрился поцапаться с женой!
Не слишком ли много для одного человека?
Нет, если он осознанно пошел на риск ради любимой дочери.
* * *
Повара в нашей столовке, судя по всему, расстреляли за измену родине и лично товарищу Гегемону. Но на его место ухитрились найти другого, еще лучше, и тот решил любой ценой остаться в живых.
По крайней мере все, что я пробовал, заходило в меня с треском и чавканьем: блинчики с мясом, политые маслом, рыбные фрикадельки с фруктовой начинкой, освобожденные от панцирей раки вроде наших, земных, только чуть больше, истекающие жиром куски мяса, ради которых погибли то ли свиньи, то ли бараны, то ли вообще какие-нибудь чешуйчатые рогатые твари.
Но орудуя ножом и вилкой, я совсем не думал о том, что это за живность.
– Ну вапще… класс… ой… – изрекал Макс, набивавший утробу рядом.
Дю-Жхе жевал молча, не отставали от него прочие опытные бойцы, а вот новички, которых к нам прислали буквально несколько дней назад, оживленно болтали, вспоминая сегодняшний бой.
На линкор мы вернулись буквально только что, измученные, мокрые и грязные. Отправили же нас в поле буквально на следующий день после моего перехода с Земли, так что на «Гневе Гегемонии» я не провел и суток, и у меня не было шансов заняться тем делом, ради которого я сюда явился.
– Как я его, а? Одной левой? Викинг я или где? – басом вопрошала наша с Максом землячка, мужеподобная шведка по имени Марта, отмороженная на всю белобрысую круглую голову.
Поначалу я обрадовался, увидев ее, но быстро понял, что с этой дамой каши не сваришь. Еще большую «радость» мне доставил появившийся у меня под началом игва, сородич Молчуна, весь кривой и перекошенный, как сухое дерево, и умевший изъясняться так неразборчиво, что перед ним пасовал даже переводчик.
Прибор этот я включал редко, поскольку в общем языке наблатыкался так, что разбирал почти все и говорил без проблем… хотя последнее было не обязательно, меня поняли бы и так. Спасибо Етайхо, которая потратила кучу времени и сил, чтобы научить меня, а потом собственной смертью избавила меня от серьезной проблемы.
Как может разумное существо с такой легкостью принести себя в жертву ради каких-то принципов?
При воспоминаниях о гирванке настроение у меня испортилось, даже десерт – многоярусная башня из «шайб», наполненных кремом разного вида – утерял часть вкуса. Вспомнились все погибшие за то время, которое я провел на «Гневе Гегемонии»… десятник Йухиро, сержант-техник Диррг, Диль… и ладно бы от руки врага, многих ведь убили свои.
– И как я тогда попала? Валькирия я или кто? – продолжала похваляться Марта.
– Однажды Первый Охотник выпил много мухоморовой настойки, – заговорил Дю-Жхе, и как обычно, все замолчали: даже самые тупые новички уже осознали, что когда ферини начинает рассказывать свои байки, то лучше слушать. – Развел большой костер. Уселся около него и стал хвастаться своими подвигами… как он еще в колыбели удушил Змей-Призраков, как он победил Катящегося Медведя, как встретился в горах с Оползнем-Ползуном и загнал того в ущелье, откуда тот не мог выбраться…
Уж лучше очередная легенда племени, от которого остался вот этот невысокий, узкоглазый тип, лучший стрелок, которого я знаю, чем многословная болтовня о банальной стычке: патрулировали лес, налетели на отряд бриан, немножко постреляли друг в друга, у нас пара раненых, у них наверняка тоже, а все похвальбы Марты о ее великих победах не более чем пустой треп.
– Охотник рассказывал и рассказывал, и пламя в костре начало менять свой цвет, – продолжал Дю-Жхе, – а языки его корчились, словно испытывали боль от собственного жара. Наконец они сложились в изогнутый рот, который произнес в треске и шуршании раскаленных углей…
Что именно выговорило задолбанное хвастуном пламя, я не услышал, поскольку рядом с нашим столом объявился некто высокий, плечистый, с лысой головой и красной мордой, на которой сверкали такие же алые глаза, один побольше, другой поменьше.
– Смирно! – рявкнул он.
Равуда! Приятный бонус к службе!
Загромыхали отодвигаемые стулья – когда центурион приказывает, нужно подчиняться. Я нехотя отложил ложку и поднялся, задрал подбородок, глядя в эту ненавистную физиономию.
Когда уже бриан наконец пристрелят его?
– Развлекаааетесь? – прошипел Равуда, раздувая ноздри. – Треееплетесь?
За спиной у него, как обычно, маячил Молчун – бледная уродливая физиономия, тонкие губы, похотливый взгляд, после которого хочется вымыться в душе, да с мылом, да пару раз. И рядом с ним – еще парочка здоровяков, нечто вроде личной охраны, хотя ни в какой охране мой заклятый друг не нуждается, сам как боец стоит пятерых.
– Никак нет! – отчеканил я. – Производим прием пищи в специально отведенном помещении!
– О да, да, конечно… – Равуда двинулся в обход стола, по дороге отвесил подзатыльник Ррагату, и тот качнулся, едва не упал физиономией в стол, лицо его исказилось от ненависти.
Ну да, кайтерит, ставший в очередной раз моим командиром, умел вызывать к себе любовь. Последние дни он вел себя на редкость спокойно и аккуратно, почти не обращал на меня внимания, и это внушило мне надежду, что может быть этот гад наконец успокоился, забыл обо всем, что было раньше.
Но видимо нет.
– А ты ничегоооо… – пробормотал Равуда, осмотрев Хэль, еще одну новенькую, из народа вилидаро.
Та покраснела до коней роскошных черных волос, и я краем глаза заметил, что лицо Юнессы перекосилось от гнева. Ну да, она побывала у кайтерита в койке, и покинула ее вовсе не с самыми радостными воспоминаниями.
– Смирно, десятник, я сказал – смииирно, – протянул он, очутившись рядом со мной.
Я вытянулся так, что в спине захрустело.
– И это существо кем-то командует? – Равуда вздохнул, и его тяжелый, угловатый кулак врезался мне в поддых.
Ладно еще я был готов и успел немного сдвинуться, чтобы удар хоть частично приняли на себя ребра. Но все равно от боли я задохнулся, в голове зазвенело, перед глазами заплясали черные круги.
Но я не согнулся, даже не склонил головы – только не на глазах своих бойцов.
– Служба – это наслаждеееение… мне ли не знать? – выплыл из звона в ушах ненавистный голос Равуды.
Я пытался дышать, вталкивая в себя воздух маленькими порциями, но получалось не очень хорошо.
– Не слышу ответа! – рявкнул центурион, и я ощутил ухом и щекой его раскаленное дыхание, капельки слюны, что едва не прожигали кожу.
