ГЛАВА 1.
Я иду, стараясь не сбавлять шага, не наступать на собственный подол и не отставать от бредущего впереди Фиара.
Взгляд невольно упирается в его поникшие плечи. Он сутулится, задубевший от мороза плащ кажется жестким, сделанным изо льда. На голове Фиара белая шапка: он даже не пытается стряхнуть оседающие на растрепанных волосах снежинки.
Мы медленно идем по заснеженной лесной тропе, превозмогая бесконечную усталость и боль в затекших мышцах. Вру самой себе – боли я давно не чувствую. Тело задубело от холода, сковалось ленной паутиной мороза. Пальцы ног давно перестало колоть иглами, а мысли в голове никак не могут обрести ясность. Не могу даже подумать о том, что, возможно, я отморозила ноги или руки. А, может быть, даже щеки. Их я тоже не ощущаю. Ветер бросает в лицо снег, но кожа как кора старого дуба – я совсем ее не чувствую.
Как давно мы покинули клан Стального Ворона? Не помню. Кажется, мы идем вечность, переставляем ноги как куклы, ведомые невидимым кукловодом. Не могу говорить за Фиара, но мои нити совершенно точно скоро лопнут, и я рухну лицом вниз, в колючий снег.
Фиар упрямо идет вперед, наклонив голову от налетающих порывов ледяного ветра. Предполагаю, что он тоже уже не чувствует холод, как и я.
- Больше… не могу…, - шепчу я себе под нос, но ветер отчего-то доносит мои слова до Фиара.
Он останавливается и медленно, словно все суставы в его теле заржавели, поворачивается:
- Один поворот. Всего один.
- Не могу, - пытаюсь смотреть на него, но глаза слезятся, и влага тут же застывает на ресницах.
- Тогда ты умрешь.
Фиар больше не глядит на меня, двигается с места и снова идет. Мне хочется кричать. Крик безмолвно звучит внутри, мечется, но так и не вырывается наружу. Прилагаю неимоверные усилия и все-таки делаю очередной шаг.
Один поворот. Всего один. Будет глупо умереть, когда спасение совсем близко.
Я верю Фиару, потому что не остается сил на сомнения. Я даже думать не могу толком – мои мысли заледенели, как и тело. Спина Фиара отдаляется, и я вдруг понимаю, что отстала. Сначала между нами было расстояние в три шага, потом в пять, а сейчас и посчитать не могу.
Тропа виляет влево, Фиар не оборачивается и вскоре скрывается из моего вида.
Я опустошена. Я должна бояться, что упущу его, что заблужусь, но безразличие накрывает густым и очень холодным туманом. Маленькими шажками приближаюсь к повороту тропы, ожидая, что еще пара шагов и я увижу охотничий домик с горящими теплым светом окнами и трубой, из которой струится дым.
Делаю эти пару шагов, а затем еще и еще.
За поворотом только с трудом различимая тропа, окруженная черными голыми деревьями. Она змеится куда-то вдаль, исчезая в сгущающемся сумраке. Скоро ночь.
Я не вижу Фиара, как ни вглядываюсь. Его нет.
Вот и все. Он бросил меня умирать. Не сказала бы, что сильно удивлена. Разве можно было предположить, что Фиар способен на взаимовыручку и помощь ближнему? Устало прикрываю веки и медленно выпускаю воздух из легких, окружая себя облачками пара.
Значит, мой путь окончен. Может быть, так оно и лучше – я обессилена и не чувствую собственное тело. Даже открыть глаза больше не могу. Меня тянет в сон, я почти теряю равновесие и едва не падаю. Качнувшись, я медленно опускаюсь на колени. Вот как есть – не подбирая подола и не думая о холоде, который прикончит меня, стоит лишь позволить мгновение передышки.
Опускаю подбородок и замираю. Голова кажется ватной, а уши будто плотно забиты снегом. Внутри, под черепной коробкой, шуршат мысли, похожие на слова, написанные на измятых листах бумаги.
- Прекратите, - хриплю я. – Тише.
Под веками разливается темнота.
- Энира? Глупая девка! – произносит знакомый голос. Он звучит так громко, что ушам становится больно. – Вставай! Мы уже пришли!
Что-то происходит вокруг меня. Какое-то движение, скрип снега, шуршание одежды. Чьи-то теплые руки подхватывают меня под коленями, обнимают за шею, и я взлетаю вверх. Голова безвольно откидывается, я пытаюсь открыть глаза, но ресницы будто склеились.
Сглатываю и ощущаю острую боль в горле. Я – мертва? Мое горло перерезано? Тогда почему не чувствую жара вытекающей из меня крови?
Медленно, с трудом совладав с собственным телом, приподнимаю веки. И тут же жмурюсь от яркого света.
Еще одна попытка, и я пытаюсь сосредоточиться, чтобы понять, что меня окружает. Узкая кровать, гора шкур, под которыми не найти собственное тело. Голова едва ли не со скрипом поворачивается, и я вижу огонь в растопленном очаге. Над очагом висит видавший виды котелок, в котором булькает душистая похлебка.
Запах мясной похлебки вонзается в мой нос, действуя лучше любой нюхательной соли. Разум проясняется, желудок недовольно урчит, и я осознаю, что безумно голодна.
- Вра… Вран… - каркаю я, с трудом выдавливая из себя звуки.
- Позволь тебя разочаровать, но тут только я.
Фиар, будь он проклят.
И вдруг вспоминаю все. Вспышкой перед глазами проносится наше бегство с Фиаром из душного Зала Почета. Долгий путь по лесу, ночевка среди снега и мертвых деревьев. Вспоминаю злость, которая одолевала меня и грела первые часы нашего путешествия. А потом не осталось и ее.
- Ты…
- Да, вернулся за тобой. Не бросать же тебя помирать в трех шагах от спасения, - Фиар смеется, но его смех звучит измученно.
- Пить… - шепчу я, и он пожимает плечами, а затем протягивает мне старую глиняную кружку.
Вытаскиваю ладони из-под шкур, хватаю кружку и тут же расплескиваю ее содержимое себе на грудь. Руки трясутся так сильно, что не могу и капли удержать.
Фиар хмыкает, вздыхает, забирает из моих ладоней кружку, исчезает из поля зрения, а когда возвращается, то подносит наполненную кружку к моим губам.
Делаю первый глоток и закашливаюсь. Вода теплая и безумно вкусная. Наверное, я никогда в жизни не пила такой вкусной воды.
Пью жадно до тех пор, пока Фиар не отводит свою руку.
- Хватит тебе, иначе вырвет. Полежи немного, а потом будешь есть.
Послушно откидываюсь на шкуры и закрываю глаза. Одна щека греется от пламени очага, а вторая словно находится в тени. Я чувствую тепло и тяжесть шкур, которыми укрыта, думаю о Фиаре, который вернулся-таки за мной, а затем проваливаюсь в темноту.
Просыпаюсь от того, что мне очень жарко. Это удивительное чувство – еще недавно я и представить не могла, что когда-нибудь мне снова будет жарко. Еще недавно я смирилась с тем, что мне придется умереть в лесу, замерзнув на безлюдной тропе, по которой ходят разве что олени.
Осторожно шевелю пальцами ноги, боясь, что отморозила их все разом, но нет, обошлось.
- Проснулась?
- Проснулась.
Приподнимаюсь на локтях и тут же обессиленно падаю на лежанку.
- Что? Плоховато тебе?
