С ним подружился я в то время.
Мне нравились его черты…
А. Пушкин
I
Мне, вот уж сколько лет, мнится одна сцена. Возвращение блудного сына в имение родителей – девятнадцатый век, первая четверть… Он что-то натворил там этот сын – на юге, где он был, и умудрился не потрафить властям. И теперь возвращается в неудаче под родительский кров.
Его ждут – и, как положено родителям, ведут счет его грехам – и винят друг друга в том, что случилось. Сцена слишком обыденная, чтоб казаться значительной. Как всегда, когда баре ссорятся, нечесаные дворовые разбрелись кто куда. И только одна старуха-нянька бродит по дому в некоем оцепенении и пытается понять – о чем говорят. Не разбирая слов, конечно – больше, французские… Но все это почему-то словно касается ее… Двое других детей – дочь, старшая – барышня на выданье, и сын – недоросль неполных двадцати – затворились по комнатам, чтоб не слышать. Дочь раздумывает – не отправиться ли ей навестить приятельниц в соседнем имении. А младший сын нарочно остался дома – поглядеть, чем все кончится, и, сообразно возрасту, временами открывает дверь из своей комнаты и сардонически усмехается…
Барский дом запущенный, не слишком богатый. Может, будь он богаче – люди б не так ссорились. Не с таким запалом. К дому ведет дорога, обсаженная елями… По ней и должен прибыть сын. Виновник… Русский северо-запад, южная оконечность сего – неброского и бесконечно красивого края.
Огромный запущенный сад – ставший почти лесом. И только неметенные аллеи напоминают о былой правильности парка. Но парком будет время заняться еще!
А задним крыльцом дом выходит к реке. – Холм обрывается за домом. Вниз ведут хилые деревянные ступеньки… Под ногами шуршанье легкой желтой осыпи. Август, первая десятидневка. На гряде – Яблочный Спас. В садах налились яблоки… Не антоновка, конечно – мягкие сорта. Антоновка созреет поздней…. По утрам водянистый туман над травами стоит дольше обычного и заметно дышит осенней сыростью – впрочем, только по утрам.
Но прислушаемся к разговору в доме…
– Это все – плоды вашего воспитания! – возвышенно начинает отец…
– Не говорите глупостей! – ответствует мать. – Он и дома-то почти не воспитывался. Все в заведении… И кто знает, что там внушали ему? Кстати… Это – дело отца воспитывать сыновей!
– Мы еще не знаем, что он такого натворил!
– Вот именно! Вот именно! Может, есть смысл, хотя бы для начала, расспросить его? Боюсь, вся эта его история больше по женской части!..
– Но Алексей Никитич положительно уверял меня…
Мать – в светлом чепце с кремовыми оборками и в летнем шлафоре с глубоким вырезом, вдоль которого скользят такие же оборки. Отчего и из-под шеи, густо перетянутой уже поперечными стяжками, открывается треугольник чего-то такого – темно-розового, почти молодого… Она в прошлом несомненно была красива (или недавно еще?).
– Он дурно воспитан, – настаивает отец. – Он просто дурно воспитан!
– Ах, оставьте! – и впервые, кажется, подняла на него глаза.
Глаза у нее странные. – С раскосинкой отчего всегда кажется, что глядит она на вас и куда-то помимо… – Вам всюду видится политика!
– Я сказал! У меня был продолжительный разговор с Алексеем Никитичем! На полной откровенности!..
Поняв, что разговор затягивается – она взяла в креслах вязанье и склонилась над ним. Теперь можно слушать в одно ухо и делать вид, что считаешь ряды.
– Вы много занимались светом, но мало – домом и детьми!.. – Отец – в халате, который постоянно распахивается. И тогда обнаруживаются почтенный животик и толстые ляжки в фиолетовых жилках. Она вновь подняла глаза и взглянула на него почти мечтательно. Пытаясь вспомнить – когда она разлюбила его. Давно!..
– Побойтесь бога! Я родила вам шестерых!
– Да, но троих не сберегли!
– Попрекать мать смертью ее детей…
– Я только хотел сказать, что в доме никогда не было дома!..
– Попрекать мать смертью детей – это не просто безнравственно. Это – дурной тон! Если кто уж невоспитан…
– Хочу вам напомнить, я – шестьсотлетний дворянин!
– Да, как я позабыла? В самом деле. Шестьсот лет. Это, право, не прибавило вам воспитанности!
Кто сказал, что каждая несчастная семья несчастлива по-своему?.. На самом деле, несчастье поразительно однообразно! И даже говорятся одни и те же слова. Ну, разве только различаясь – по месту и времени…
– Вы струсили, признайтесь! Вы просто струсили!..
– Я ответствен не только за себя одного! – сказал отец и от важности чуть раздул щеки.
– Вас как напугали при покойном императоре Павле – царствие ему небесное – так вы и по сей день – не отмякли!..
– Я ж вам сказал, что Алексей Никитич…
– Кто такой – Алексей Никитич?.. Что за манера – вечно щеголять имена ми-отчествами, известными только вам?.. Понятия не имею – кто такой Алексей Никитич!
– Как? Предводитель дворянства. Пещуров. Уездный предводитель, я вас знакомил…
– Ах, уездный предводитель! Я запамятовала. В этих ваших представлениях, простите – всегда есть что-то лакейское!..
Он схватил ее за руку и сильно тряхнул.
– Что вы сказали?..
– Отпустите! Вы ж видите – я вяжу!..
– Повторите, что вы сказали?..
– Что я вяжу! Еще повторить?..
– Вы забылись, сударыня! Я – статский советник!..
– Отпустите, г-н статский советник! Не то я кликну людей!..
– Бедный мальчик! – сказал отец несчастным голосом. – Все вышло потому, что он никогда не имел настоящего дома!..
– Вы о ком, собственно, из сыновей?..
– О старшем, естественно! Который попал теперь в пренеприятные ситуации!..
– Ах, это он уже – бедный мальчик?..
– Да-с, сударыня! Да-с!.. Когда он воротился домой из учения – он бежал своего дома! Он вечно торчал где-то… Он не мог даже привести гостей домой! В доме был всегда такой беспорядок! Вы – мать! Когда у Ольги начались месяца – тряпки валялись по всему дому!..
– Вы – не мужчина! Разве мужчине пристало замечать такие вещи?.. Кто виной – что вы никогда не умели спрашивать со слуг!..
– Это я должен был спрашивать?..
– Кстати, вы, по-моему, забыли нынче сказать, чтоб вынесли ваш горшок. А, нет?.. Что-то запах!..
Она повела ноздрями – презрительно и властно. У нее всегда были такие ноздри. Тонкие, нездешние… Тонкий нос с горбинкой… Греция, Рим?.. И очи, запеленутые каким-то туманом – в коем мужчины, все без исключения, готовы видеть неудачу женской судьбы, которой так и тянет прийти на помощь!
