"Любой план бесполезен, если противник не знает, как надлежит ему соответствовать"
(от автора)
– Три трупа за ночь, не много ли с одного пятака? – поинтересовался седовласый мужчина с недовольным выражением отёкшего лица, – Блин, вчера юбилей отмечали. Думал, хоть на этих выходных выспаться получится. Так что тут, Алексей?
– У нас, Андрей Михайлович, никто не спрашивает, хватит нам или нет, – вздохнул старший следователь комитета, вытянувший «счастливый билет» подмениться именно на эту ночь, – Опера говорят, что это компания Хриплого.
– Это который от удара по яйцам отъехал?
– Он самый, Хрипунов Ярослав Макарович. Но до заключения судмедэксперта я бы не торопился с выводами. Не факт, что причина в этом – дословно ответ эксперта.
– Дай-то бог. Ладно, что дальше?
– Второй труп Корнеева Анатолия Салиевича. Предварительно причиной явился перелом шейного отдела позвоночника, в результате воздействия тупого твёрдого предмета. Загривком на кирпич приземлился. Предположительно вследствие падения из окна. Не исключено, что мог и сам упасть. Характер травмы допускает такой вариант.
– Уже интереснее, – оживился начальник, – Продолжай.
– А на этом хорошие новости закончились. Третий всю картину портит. Некий Седаков Леонид Евграфович, загнулся от потери крови в результате повреждения бедренной артерии колюще-режущим предметом.
– Так, может, и он сам на нож упал? Хех. Что кореша покойничков говорят?
– Вполне возможно, однако и предмет очень уж необычный – раскладной садовый серп. Новый, будто с магазина только. Механизм ещё в заводской смазке. На огородников-садоводов компания даже с натяжкой не тянет, плюс несезон, да и место на парник не похоже. А кореша решили в молчанку поиграть. Опера с ними, конечно, работают, но надежды немного. Все судимые по несколько раз, тёртые уже.
– Свидетели?
– Глухо. Да и место такое, на отшибе, считай. Сами знаете, кто и зачем сюда приезжает. Каждый день новые лица, камер нет, тухлая перспектива.
– Могли что-то не поделить?
– Вряд ли, на кой хер им тогда скоряк вызывать было? Не, походу закусились с кем-то, но говорить не хотят. Не канает им терпилами быть. Дегенератам.
– Сам знаешь, у них, что не канает, то проканывает. Криминалист нашёл что-нибудь? Собака, что «говорит»?
– Знаю. Ничего существенного обнаружить не удалось. Он, правда, ещё копошится там, но не думаю, что изменится что-то. Под утро дождь прошёл, так что и от собаки толка нет.
– М-да, ситуация весьма скверная. Как тут закончите, забирай-ка тех молчунов к себе. Три трупа разом – очень хреновое начало года. Поэтому результат тут нужен сразу. Или дают полный расклад как под копирку, что здесь произошло, или в камеру как подозреваемых, – тут он призадумался, хмыкнул и добавил, – Ну, или пусть подробно объясняют и показывают, на что один яйцами пригнездился, как второй из окна упал, а третий харакири сделал. А знаешь-ка что? – Андрей Михайлович оглянулся и, убедившись в отсутствии посторонних ушей, продолжил уже более тихим голосом, – Переговори с «экспертизой» о причинах смерти прежде. Узнай, как и вследствие чего она могла наступить, и посмотри, в какую сторону повернуть проще будет. Потом зайдёшь ко мне, покумекаем и решим.
– Хорошо, – кивнул Алексей.
– Сам что думаешь?
– Следов борьбы нет, и со стороны выглядит как конфликт меж собой, но зачем тогда звонить на скоряк было? В тех развалинах каждый год находят кого-то. То с дыркой в пузе, то с передозом. Уже давно бы снесли эти развалины к чёртовой матери.
– Кстати, черкани по этому поводу представление в администрацию. Твоя версия случившегося?
– Завалить их хотели, как мне кажется, но не добили по неясным причинам.
– Понятно, – выдохнул начальник шлейфом перегара и сморщился, – Всё же пообщайся о причинах смерти. Такой висяк в перспективе нахрен не нужен.
– Согласен. Сделаем, Андрей Михайлович, не впервой.
– Вот и отлично. Если что, я на связи.
Смотрящий вслед уходящему начальнику мрачный Алексей даже не представлял, с чем именно он столкнулся, и что ему предстоит ещё сюда вернуться, когда потеплеет…
* * *
Как меня срубило в кресле, так и не понял. Проснувшись глубокой ночью из-за боли в затёкшей шеи, перебрался на подушку и снова заснул. Ранним утром сон прервало внезапно возникшее чувство тревоги.
Подскочив с кровати, принял стойку и начал озираться по комнате, пытаясь спросонья понять, из какого угла веет угрозой. Что за фигня? Словно Предчувствие опасности сработало.
Однако тут же тревога начала сходить на нет, пока окончательно не исчезла. Будто остался незамеченным хищником, проходящим мимо. Приснилось? Вполне возможно, но вспомнить сон не удалось, что иногда случается.
Убедившись, что непонятная опасность миновала, выдохнул и уселся на кровать. Хоть я и продрых прилично, но всё равно чувствовал себя разбитым. Рука с ногой, кажется, начали ныть только сильнее, да и гематомы разболелись.
Надо сходить в аптеку и затариться всякими заживляющими средствами. Вот опять же. Какой гавёный мир – ни зелий, ни эликсиров. Одни таблетки, микстуры и мази, положительный эффект от которых проявится, когда уже само затянется, так ещё и с побочкой.
Ну вот как так жить можно? Посуду за собой мой, одежду стирай, оружие не носи, магию только по телевизору смотри и в счетах за квартплату наблюдай, а в рюкзак вообще влезает лишь то, что действительно в него влезает.
Как там поётся в песне? Этот мир придуман не нами, этот мир – полный отстой? Как-то так, вроде. Собирая барахло в кучу, внезапно осознал, что одной вещи всё-таки не хватает, и я понятия не имел, где именно она могла затеряться.
– Ёб твою мать… – выдохнул я, пытаясь припомнить, когда в последний раз видел второй серп, и где мог умудриться его просрать.
Увы, не вышло. Воспоминания обрывались на том месте, где заткнул их за пояс. Даже не мог утверждать, находился ли он при мне в потасовке с «хриплыми». К слову, это далеко не первый, но достаточно скромный провал в памяти.
Самый серьёзный со мной произошёл в первые две недели после возвращения из Адэлеона. Я категорически не помнил порядка трёх дней. Словно их не было вовсе, но календарь – падла упрямая.
Даже листочек завёл, чтобы кратко записывать события за день, но быстро его потерял, а провалы не повторялись. В итоге решил просто забыть об этом, списав на последствия излишнего потребления алкоголя.
* * *
Насчёт отпечатков или, говоря процессуальных языком, следов рук и прочего не переживал – перед началом того эпичного фиаско, оба серпа были грамотно обработаны, а после перчатки я нигде не снимал.
Хоть что-то помнил отчётливо. Потенциальная проблема заключалась в том, где именно тот обнаружат, если, конечно, такое случится. Это могло стать связующим звеном для целой цепочки из мелочей и нюансов, способной привести к обронившему его рукожопу.
