– Изабелла Юрьевна вы меня слышите? Изабелла Юрьевна!
Я открыла глаза. Болела голова. Я не могла не двигаться, ничего… Боль такая…
Господи… Как же болит тело…
С трудом посмотрела перед собой. Красивая коротко стриженная женщина врач держала в руках мою историю болезни.
– Вы попали в очень тяжелую аварию, сразу скажу, прогнозы не очень! Жестко, но вы медик…
Я закрываю глаза пытаясь собрать пазлы в единую картинку. Жестко, но вы медик… А медики что не люди?
– Какие прогнозы? – с трудом спрашиваю я, понимая, что совсем не чувствую ног.
– На данный момент у вас серьезно поврежден позвоночник, сами понимаете, мы будем делать все возможное, но…
Я сглатываю. Страх и боль. Боль разливается по всему телу, это болит не тело, это болит душа.
Дальше пришло осознание пустоты. Ренат отложил все свои дела, свадьбу мы тоже отложили, все превратилось в сплошную борьбу за мое выживание. Я держалась, но пустота в душе не уходила.
– Вот мы и дома!
Ренат осторожно поддерживая меня завел в гостиную. Благодаря всем его усилиям и всему я могла ходить на костылях. Этот год сложно описать, год страха и боли, инвалидная коляска, слезы и отчаяние. Я даже не верила, что встану на ноги. Очень сильно сдала мама, сдали и папа с бабушкой, а еще приближался выход Дениса что было не менее страшно.
– Скоро и костыли уберем!
Ренат помог мне сесть в кресло и опустился рядом.
Я смотрела на него и не могла в это поверить, что мы столько прошли, он вытащил меня. Да я ходила не в полную силу и понимала, что еще долго буду в коляске и на костылях, и возможно не смогу самостоятельно ходить, но я была ему очень благодарна.
Ту аварию мне было страшно вспоминать. Костя погиб, Вика и его родители винили меня, Ренат всеми силами отгорождал меня от них. Я знала, что Вика родила больного ребенка, это самое страшное что может быть и очень сочувствовала ей…
– Я очень хотела бы вернуться к работе! – вздохнула я.
Ренат вздрогнул и странно посмотрел на меня.
– Зачем тебе это надо? Мы вместе! У нас есть деньги, есть все! Нет нужды работать!
Я молчала. Он столько вложил в меня и я понимала, что за весь этот год ни о фиктивном ни о каком браке он не говорил, а я влюбилась. Я полюбила его по-настоящему и будучи реалистом не строила воздушные замки, снос бабушкиной больницы и нашего дома на время приостановился, но что взбредет в голову его отцу я тоже не знала.
– Ренат я…
– Тссс!
Ренат приложил палец к моим губам и сел рядом. Заглянул в глаза.
– Белочка моя ты чего! О чем ты говоришь моя девочка! Какая работа! Сейчас самое главное поставить тебя на ноги!
– Все таки я настаиваю, год без работы, тут у любого поедет крыша! Может ты все таки разрешишь мне выйти на работу?
Я заметила, как Айдаров покосился в сторону моих костылей. Оригинально. Стало не по себе, но он тут же убрал свой взгляд.
– Белочка приехала! Бэлла!
Ко мне со всех ног бежала Аделина. Господи, как я по ней соскучилась.
– Белочка!
Аделина обняла меня обдавая ароматом цветочных духов для маленьких. Как мило. Прогресс зашел далеко, конечно девочка растет в таком доме, с таким папой. Маленькая модница моя.
– Я так соскучилась! – я обняла девочку перебирая темные шелковистые волосы.
Аделина расплылась в улыбке.
– Я тоже соскучилась, Мишка приезжал! Завтра Айгуль приедет, представляешь она умеет печь пирог с заварным кремом! Папа ее похвалил! А мама ей свою сумку подарила, а мне, как раз эти духи!
Мама?
Только сейчас я заметила, как покраснел Ренат.
– Мама?
– Да! – бесхитростно сообщил ребенок, моргая большими ясными глазами.
– Мама приехала больше месяца назад, папа ее на работу устроил! Мама же врач! У нее что-то там за границей не сложилось с ее итальянцем!
Я молчала. Ренат краснел все сильнее понимая, что дети не умеют врать и всегда говорят правду даже если она, больно бьет. В этот момент мне было больно, правда очень больно.
Закусила губу, но старалась не подавать вида, надо быть ему благодарной что с лежачей больной я дошла до костылей, какие могут быть сцены.
Да и кто я? Я даже не жена. Так…
– Деля беги к себе! – ледяным тоном произносит Айдаров.
– Я что-то лишнее сказала папа? – тихо спрашивает Аделина испуганно смотря на отца, а я глажу ее по голове.
– Ни в коем случае ты ничего лишнего не сказала, я тебя люблю!
– Я тебя тоже люблю детка! – Целую ее в щечку, а у самой дрожь во всем теле.
Успокойся… Спокойно, Бэлла, только спокойствие.
Аделина убегает к себе, а мы с Айдаровым остаемся. Почему-то эта красивая гостиная, этот мягкий кожаный диван становятся такими неуютными. Мне очень хочется домой, в свою квартиру, где тепло и хорошо. Неужели я не заслужила чтобы он рассказал мне?
– Малышка, я не стал тебя тревожить, ты прости если что не так! – виноватым голосом произнес Айдаров.
Я молчала. Хоть и понимала, что нужно что-то сказать, многое сказать. Все внутри сжалось.
– А на какой она должности у тебя?
Айдаров пожал плечами.
– По своей специальности, временно, Синтия детский психолог…
Синтия… Кажется, он даже ее имя произносит по-особенному.
– Я поняла!
Айдаров встал и подошел к бару, я видела, как он нервничает.
– Бэлла я…
– Ренат не надо ничего объяснять, очень прошу избавь меня от этих подробностей! Все хорошо! Я тебе даже не жена, чужой человек, все прекрасно! Ты не обязан меня ни во что посвящать, я все понимаю!
– Какой чужой человек? Что ты несешь? Бэлла!!!!
– Мы не женаты, а Синтия мать твоего ребенка и вы всегда будете связаны, как ни крути!
– Я терпеть не могу этого человека, она предательница и мне не нужна! Перестань! Мне нужна только ты, Синтии я просто помог с работой!
– Хорошо!
Ренат залпом выпивает коньяк и поворачивается ко мне.
– Бэлла что ты начинаешь! Я тебя люблю, и ты знаешь это девочка!
Он возвращается ко мне садится подле, а у меня все внутри переворачивается, я словно расскаяние вижу в его глазах какое то, то чего видеть не должна. Отворачиваюсь, а у самой все внутри сжимается.
