Олдос Хаксли - Время должно остановиться

Время должно остановиться
Название: Время должно остановиться
Автор:
Жанры: Литература 20 века | Зарубежная классика
Серия: Эксклюзивная классика
ISBN: Нет данных
Год: 2017
О чем книга "Время должно остановиться"

История семнадцатилетнего Себастьяна Барнака и троих людей, перевернувших его жизнь. Дядюшка Юстас, гедонист и бонвиван, научит юношу со вкусом наслаждаться земными радостями. Красивая и загадочная зрелая женщина Вероника Твейл станет его первой любовью. А другому дядюшке, мистику и искателю высшей истины Бруно, предстоит открыть Себастьяну, что в мире есть вещи куда важнее повседневной реальности…

Каждый из этих героев несет свою идею и высказывает немало горьких и справедливых истин об устройстве человеческой души, общества и даже Вселенной.

Сам Хаксли считал, что в этом романе ему удалось наиболее глубоко исследовать проблемы, встающие перед человеком XX века.

Впервые на русском языке!

Бесплатно читать онлайн Время должно остановиться


Aldous Huxley

Time Must Have A Stop


© Aldous Huxley, 1944

© Перевод. И. Моничев, 2017

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

* * *
Но мысль – рабыня жизни, жизнь – забава
Для времени, а время – мира страж —
Должно найти когда-нибудь конец.
У. Шекспир. Король Генрих IV[1]
I

Себастьян Барнак вышел из читального зала публичной библиотеки и задержался в вестибюле, чтобы надеть свое поношенное пальто. Глядя на него, миссис Окэм почувствовала, как ее сердце пронзила сталь меча. Это маленькое, утонченное создание с ангельским личиком и светлыми вьющимися волосами было живым воплощением ее собственного, ее единственного, ее ушедшего милого сыночка.

Она заметила, что губы мальчика шевелились, пока он влезал в рукава пальто. Говорит сам с собой точно так же, как когда-то ее Фрэнки. Он повернулся и пошел к выходу мимо скамьи, на которой она сидела.

– Погода сегодня вечером промозглая, – сказала она громко, подчиняясь внезапно вспыхнувшему желанию ненадолго удержать этот живой призрак, провернуть воспоминание с острыми краями в своем израненном сердце.

Неожиданно выведенный из глубокой задумчивости Себастьян остановился, повернулся и несколько секунд непонимающе смотрел на нее. Затем до него дошел смысл этой по-матерински сочувственной улыбки. Взгляд его стал жестким. Такое с ним случалось и прежде. Женщина воспринимала его как одного из сладеньких детишек в колясках, которых всем им непременно хотелось погладить по головке. Надо бы проучить старую стерву! Но ему, как обычно, не хватило смелости и присутствия духа. И потому он лишь чуть заметно улыбнулся и сказал: да, вечер в самом деле выдался ненастным.

Миссис Окэм открыла сумочку и достала небольшую коробку из белого картона.

– Могу я тебя угостить?

Она протянула коробку к нему. Это было французское шоколадное печенье, любимое лакомство Фрэнки, впрочем, и ее тоже. Миссис Окэм питала слабость к сластям.

Себастьян посмотрел на нее в нерешительности. Правильное произношение, одежда из твида, хотя и несколько бесформенная, хорошо подобрана и качественной выделки. Но сама женщина толстая и старая – лет сорока, не меньше, решил он. И колебался между искушением поставить это навязчивое существо на место и не менее острой тягой к вкуснейшим langues de chat[2]. Она похожа на мопса, отметил он про себя, глядя на ее плоское и пухлое лицо. Розового бесшерстного мопса с плохой кожей на мордочке. После чего решил, что может принять «шоколадку», не жертвуя ни малой толикой собственного достоинства.

– Благодарю вас, – сказал Себастьян и одарил ее одной из тех полных очарования улыбок, которые на пожилых леди всегда действовали совершенно безотказно.

Быть семнадцатилетним, чувствовать, что обладаешь умом совершенно зрелого мужчины, а выглядеть подобием ангела делла Роббиа, которому не дашь и тринадцати, – какая абсурдная и унизительная участь! Но в прошлое Рождество он читал Ницше и знал, что должен Любить свою Судьбу. Amor fati[3], но только с долей здорового цинизма. Если люди готовы платить, чтобы поглазеть на того, кто выглядит моложе своих лет, отчего не дать им такую возможность?

– Какая вкуснятина!

Он снова улыбнулся ей, и уголки его губ уже были коричневыми от шоколада. Меч в сердце миссис Окэм с мучительной болью провернулся еще раз.

– Возьми всю коробку, – сказала она. Ее голос дрожал, в глазах блеснули слезы.

– Нет, что вы, я не могу…

– Возьми, – настаивала она. – Возьми же.

И она буквально втиснула коробку ему в руку – руку Фрэнки.

– О, спасибо… – Как раз на это Себастьян и надеялся, даже рассчитывал. У него уже накопился опыт общения со старыми и сентиментальными дурочками.

– У меня тоже когда-то был сынок, – надтреснутым голосом сказала миссис Окэм. – Очень похожий на тебя. Те же волосы и глаза…

Слезы потекли по ее щекам. Она сняла очки и протерла их. Потом высморкалась, встала и поспешила в читальный зал. Себастьян смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью. Внезапно на него накатило ужасное чувство вины и стыда. Он посмотрел на коробку в своей руке. Какой-то мальчик должен был умереть, чтобы он сейчас лакомился langues de chat: и если бы его собственная мать была жива, она достигла бы примерно тех же лет, что и это несчастное создание в очках. И если бы умер он сам, то она тоже стала бы несчастной и сентиментальной. Под влиянием импульса Себастьян едва не выбросил коробку, но сдержался. Нет, это глупость, какое-то нелепое суеверие. Он сунул коробку в карман и вышел в окутанные туманом сумерки.

«Миллионы и миллионы», – шептал он, и невообразимая масштабность зла, казалось, только возрастала при каждом повторе этой фразы. По всему миру миллионы и миллионы мужчин и женщин испытывали боль, миллионы умирали вот в эту самую секунду, миллионы оплакивали их с искаженными мукой лицами, как у этой старой карги, со слезами, струящимися по щекам. И еще миллионы голодных, миллионы испуганных, нездоровых и не находящих умиротворения. Миллионы подвергались оскорблениям и побоям со стороны других миллионов – грубых и жестоких. И повсюду вонь отбросов, спиртного и давно не мытых тел; повсеместно все заражено тупостью и обезображено уродством. Ужас не исчезнет, даже если ты сам почувствуешь себя здоровым и счастливым, – ужас всегда рядом. За ближайшим углом или почти за каждой соседней дверью.

И когда Себастьян спускался по Хаверсток-Хилл, он чувствовал, как им полностью овладевает необъятная обезличенная тоска. Казалось, ничего больше не существовало, кроме смерти или нестерпимой боли.

И тут ему вспомнились слова из Китса: «Огромная всемирная агония!» Огромная агония. Он напряг память, чтобы вспомнить другие строки. «Никто не доберется до таких вершин…» Как же там дальше?

Никто не доберется до таких вершин, вещала эта тень ему,
Но только тот, кого печалит вся Вселенной скорбь,
Кто горем тем проникся до глубин души, кому покоя нет…[4]

Как это верно! И наверняка Китс думал об этом холодным весенним вечером, спускаясь с холма в Хэмпстеде, так же, как сейчас сам Себастьян. Шел, останавливался, откашливался и думал о собственной смерти, как и всякий другой. Еле слышным шепотом Себастьян начал повторять строки:

Никто не доберется до таких вершин, вещала эта тень ему,
Но только тот…

Но, боже мой, как же ужасно звучали эти строчки вслух! Никто не доберется до таких вершин, вещала эта тень ему, но только тот, кого, кому… Разве он сам мог не слышать этих повторов? Впрочем, Китс часто допускал небрежности. И гениальность не уберегала его от порой жутких ляпов и дурного вкуса. В «Эндимионе» попадались места, от которых только и можно было содрогнуться. А если учесть, что все это еще и имело отношение к Греции…


С этой книгой читают
«Заводной апельсин» – литературный парадокс ХХ столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение malltshipalltshikov и kisok «надсатых», Энтони Бёрджесс создает роман, признанный классикой современной литературы.Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски н
Перед вами – книга, без которой немыслима вся культура постмодернизма Европы – в литературе, в кино, в театре.Что это – гениальный авангардистский роман, стилизованный под философию сюрреализма, или гениальное философское эссе, стилизованное под сюрреалистический роман? Пожалуй, теперь это и не важно.Важно одно – идут годы и десятилетия, а изысканной, болезненной и эзотеричной «игре в бисер» по-прежнему нет конца. Ибо такова игра, в которую играю
«Аэропорт» – роман-бестселлер Артура Хейли, вышедший в 1968 году. Вымышленный город, где находится крупнейший аэропорт, неожиданно накрывает снежный буран, поэтому все службы работают в экстренном режиме.На сотрудников аэропорта обрушивается одна проблема за другой, начиная от сгинувшей непонятно где машины с продуктами до страшной аварии на борту одного из самолетов. А ко всему прочему добавляются обострившиеся личные проблемы героев, их сложные
«Театр» – самый известный роман Сомерсета Моэма.Тонкая, едко-ироничная история блистательной, умной актрисы, отмечающей «кризис середины жизни» романом с красивым молодым «хищником»?«Ярмарка тщеславия» бурных двадцатых?Или – неподвластная времени увлекательнейшая книга, в которой каждый читатель находит что-то лично для себя?«Весь мир – театр, и люди в нем – актеры!»Так было – и так будет всегда!
«Остров» (1962) – последнее, самое загадочное и мистическое творение Олдоса Хаксли, в котором нашли продолжение идеи культового романа «О дивный новый мир». Задуманное автором как антиутопия, это произведение оказалось гораздо масштабнее узких рамок утопического жанра. Этот подлинно великий философский роман – отражение современного общества.«Обезьяна и сущность» (1948) – фантастическая антиутопия, своеобразное предупреждение писателя о грядущей
«О дивный новый мир» – изысканная и остроумная антиутопия о генетически программируемом «обществе потребления», в котором разворачивается трагическая история Дикаря – «Гамлета» этого мира.
«О дивный новый мир» – культовая антиутопия Олдоса Хаксли, изданная миллионными тиражами по всему миру.Роман о генетически программируемом «обществе потребления», «обществе всеобщего счастья», в котором разворачивается трагическая история человека, ставшего чужаком в этом мире…«Остров» – читайте в новом переводе!Идеи «О дивного нового мира» нашли продолжение в последнем, самом загадочном и мистическом романе Олдоса Хаксли «Остров». Задуманное авт
Идеи культового «О дивного нового мира» нашли продолжение в последнем, самом загадочном и мистическом романе Олдоса Хаксли «Остров». Задуманное автором как антиутопия, это произведение оказалось гораздо масштабнее узких рамок утопического жанра. Этот подлинно великий философский роман – отражение современного общества.Удивительная и странная история совершенного общества свободных людей на затерянном в океане острове… Но однажды в этот мир счастл
В первый том собрания сочинений включены те самые знаменитые повести, с которыми Юрий Поляков вошел в отечественную словесность в середине 1980-х, став одним из самых ярких художественных явлений последних лет существования Советского Союза. Сегодня эта, некогда полузапретная, проза нисколько не устарела, наоборот, словно выдержанное вино приобрела особую ценность. Написанная рукой мастера, она читается с неослабным интересом и позволяет лучше ос
В многогранном наследии великого писателя Антона Павловича Чехова тема любви занимает центральное место, хотя долгое время Чехова считали, в первую очередь, сатириком и бытописателем, мастером острых и метких зарисовок. В этой книге собраны чеховские шедевры, посвященные любви. Среди них – грустные лирические истории, в которых проявилось глубочайшее понимание психологии человека, и язвительные сюжеты, и попытка написать «бульварный роман» о несч
Автобиографическая трилогия «Из Ларк-Райз в Кэндлфорд» – ностальгическая ода, воспевающая жизнь провинциальной Англии Викторианской эпохи, рассказанная от лица девочки Лоры, выросшей в деревушке Ларк-Райз на севере Оксфордшира, а затем, еще подростком, устроившейся работать в почтовое отделение в близлежащем городке Кэндлфорд-Грин. Эти полулирические-полудокументальные воспоминания очаровывают искренностью повествования и простотой деревенских нр
Роман «Кому-то и полынь сладка» (1929) принадлежит к лучшим образцам прозы Танидзаки. Это история о несчастливом браке: муж и жена давно уже тяготятся своими узами, но вместо того чтобы расстаться и обрести желанную свободу, продолжают мучить себя и друг друга…Однако главный интерес романа заключается не в сюжетной коллизии как таковой, а в самой его атмосфере. Лирическое начало просвечивает сквозь всю ткань повествования, связывая воедино объект
Новый роман Анатолия Курчаткина «Чудо хождения по водам» продолжает фантастико-реалистическую линию его творчества, нашедшую ранее выражение в романах «Записки экстремиста», «Поезд», рассказах «Счастье Вениамина Л.», «Гильотина» и других. Герой «Чуда…», оказавшись в экстремальной ситуации, неожиданно обретает способность ходить по воде, как посуху. Это необычное свойство, в которое он сам не может поверить, порождает ряд нарастающих обвалом событ
Леонид Владимирович Шебаршин был профессиональным разведчиком, офицером, человеком гибкого склада ума. Возможно, поэтому он стал настоящим философом, который внимательно наблюдал за жизнью и смешно ее комментировал. Актуальные и остроумные афоризмы Леонида Шебаршина интересны уже тем, что их автор долгие годы возглавлял внешнюю разведку КГБ СССР.Традиции отца в наше время продолжает и его сын – дипломат Алексей Шебаршин. В его яркой прозе можно н
«Абсолютная истина настолько проста, что ее можно разместить на грани изумруда» (Гермес Трисмегист). И на поиски этой истины человечество потратило свою историю. На этот алтарь легли жизни великих мыслителей и философов. Написаны тысячи книг, сформулировано множество удивительных идей. На это великое дело ушла и моя жизнь. В этой тонкой книжечке главное, что я знаю о Человеке и Мире. О прошлом, будущем и Пути. Вам судить, чего достоин этот текст.
Данная книга повествует о жизни и приключениях принца, а также королевского двора. Надеюсь, что пьеса в стихах понравится читателям.