Геннадий Демчев - Время камни собирать

Сборник стихов посвящаю моим родным и близким людям

Поэзия – нет дела бесполезней

в житейской деловитой круговерти,

но всё, что не исполнено поэзии,

бесследно исчезает после смерти.

И. Губерман

Пришло время «собирать камни»…

За плечами беспечальная юность, становление и поиск себя в жизни. Опыт прожитых лет позволяет оглянуться назад и оценить жизненный путь, понять великий замысел Творца о моём существовании.

На этом тернистом пути случалось наблюдать различные коллизии в жизни людей и то, как они справлялись с выпавшими на их долю невзгодами.

Я твёрдо уверен, что человек вершит свою судьбу сам, и всё в его жизни зависит от целеустремленности и силы воли. Необходимо постоянно стремиться к совершенству, ставя перед собой новые высокие цели, тогда жизнь будет достойна и небесполезна для общества.

Свои переживания, восторг от жизни, чувство прекрасного, царящего в моей душе, любовь к родному краю, к природе, к женщине у меня стали слагаться в строки, и теперь я открываю душу и выношу на ваш суд.

Геннадий Демчев.

Травушку-муравушку

Только тронут росоньки,

Только встанет солнышко над землёй,

Заплету я косаньки

И пойду я к реченьке за водой.

Нет у нас ни папеньки,

Нет у нас ни маменьки…

Звать меня Алёнушкой.

Братец мой Иванушка озорной.

Вот приедет молодец –

Дам отведать яблочек,

Дам испить водицы ключевой.

Молвит добрый молодец:

«Люба красна девица, вернусь я за тобой!»

Братишку малого

Утомила жаждушка.

Ярко светит солнышко над землёй.

Как испил водицы

Из копыца козьего дождевой –

Обернулся Ванюшка

Сереньким козликом.

Непослушный братец, озорной!

Колдовскими чарами,

Злыми наговорами

Утопила девицу

Злая стара ведьмица

В реченьке глубокой, студёной.

И шумит осокою

Реченька глубокая,

Лежит красна девица под водой,

Ручки-ножки связаны,

На грудь давит камешек пудовой.

«Где же ты, мой суженый,

Когда за мною явишься,

Наговор снимешь колдовской?»

Услышал молодец

Слова девицы.

Явился ранней утренней порой,

Не оставил и следа

От старой ведьмицы,

Снял наговор колдовской.

Козлик стал Иванушкой,

С сестрой его Алёнушкой

На последний день седмицы

Они решили пожениться.

Не ласкан я своей судьбою

И не купался в серебре,

Умывался в детстве лишь росою

На прохладной яркой заре.

Моя жизнь была другою

В чёрно-синей пелене.

Служить ушёл весною

И оказался в чужой стране.

Нас там мёдом не кормили,

Но и мы не были святы.

Много душ там загубили,

Нас многих не увидели отцы.

Ходили в бой, ища удачу,

Вели охоты на караваны.

После боя, выполнив задачу,

Шли на базу, залечивали раны.

Нас в неполных двадцать

Обожгла дыханием война.

Похоронил товарищей пятнадцать,

И надо мной нависла смерть одна.

Никто в том не повинен,

Смерть смотрела со скалы.

Взгляд её был не виден

А ей глаза мои видны.

Меня что-то в грудь толкнуло,

И стало вдруг в глазах темно –

Смерть в лицо дыхнула,

И память куда-то унесло.

А унесло туда, за горы,

В родные далёкие края,

На необъятные просторы,

Где деревенька русская моя.

Предстала родная хата,

Где родился, вырос я,

Из детства мои ребята,

Невеста любимая моя.

Отец ждёт не дождётся,

Мать слезами залила лицо.

Живой ли сын её вернется,

Терзал вопрос один её.

Не приходи за мной, косая,

Не греми своей косой.

Я не звал тебя, немая,

Не тянись костлявою рукой.

Я жить ещё не передумал,

Не собираюсь уходить,

Умирать ещё не вздумал

И продолжаю жизнь любить.

Надо мною смерть склонится.

Захочешь меня сморить?

Но она вперед косы лишится,

И нечем будет ей косить.

Тяга к жизни тонкой струйкой

На свет божий потекла.

Смерть косая больше не танцуй-ка –

Жизнь выбрала моя душа.

Сяду утром на «харлей» –

Станет лучше, веселей.

Шлемофон надену, краги,

Прибавлю байку тяги.

У меня на куртке из кожи

Из цифр, букв и колец

Надпись, как у многих тоже –

«Мотоклуб 48 rus Елец».

Выезжаю из ворот,

Вот знакомый поворот.

За ним, немного сбоку, –

Муззавод – отрыв для рока.

Бак блестит и фара тоже,

И одежда вся из кожи.

Подо мной сто лошадок!

Миг езды по трассе сладок.

За сотню стрелку положу,

Вдаль стрелою полечу.

На трассе нет меня быстрее.

Оттого и в жизни веселее!

Я люблю на байке летом,

Наслаждаясь тёплым ветром,

Проехать по большому кругу,

Покатать с собой подругу.

Косухи, «хонды», «харлеи» –

Друзья, гуляйте веселее!

Звуки доброго рока

Не умолкнут до срока!

Писать стихи мне сложно,

Ведь я же не поэт.

Попробовать всё же можно –

Это выйдет или нет.

Утром выйду я из дома,

Постою немного у окна.

Всё мне близко и знакомо:

Берёза белая, сосна,

Песок под тем забором,

Где в детстве я играл.

Не было конца фантазиям и спорам,

Иногда о космосе мечтал.

Под горой струится речка,

Прохладна, чиста и быстра.

А вот заветное местечко,

Где рыбка водится всегда.

Вдали темнеет роща,

Любили бегать мы туда,

Было нам тогда всё проще.

Детство – беззаботная пора.

Стоит берёза у леса, на опушке,

Ствол белый, кудрявая, ветвистая.

Куковать в ней пряталась кукушка,

Раздавалось по лесу эхо голосистое.

У берёзы путник часто отдыхал,

Прислонясь к белому стволу.

Лесным чистым воздухом дышал,

И сила возвращалась к нему.

Бывал я часто у берёзы

С ней делил печаль свою, тоску.

Она разгоняла нахлынувшие грёзы,

Будто подавала нежную руку.

Как-то пришёл сюда весною

И не мог берёзоньку узнать:

Кто-то тут гулял, и всей толпою

Свою жестокость сумели показать.

Была местами содрана кора,

Досталось сильно и ветвям,

В стволе торчало лезвие ножа,

И кровь берёзы капала к ногам.

С ветвей она роняла слёзы

На холодном мартовском ветру.

Очень больно было берёзе

Не от ножа – от бездушья ко всему.

Много дней берёзу я лечил.

Вот прогремели первые грозы,

Берёза набрала для жизни сил,

Но застыли на коре обиды слёзы.

Однажды после бурной ночи

Проснулся светлым уже днём:

Голова болит, нет мочи,

Внутри горело всё огнём.

Веселье ночью было, пел,

Пил много, не зная мер…

На край кровати кто-то сел.

«Ты кто?» – спросил. Ответил: «Люцифер».

Смотрели друг на друга и молчали,

Потом сказали оба невзначай:

«Для продолжения беседы вначале

Пойдем на кухню заварим чай».

Чайник с водой поставил на плиту,

Достал заварку дрожащими руками.

Спина и лоб были в поту,

Душа болела, не сказать словами.

– Могу избавить тебя от боли, мук, –

Отпивая чай, промолвил Люцифер. –

От угрызений совести и скук

Будешь пить, гулять, не зная мер.

Будешь предавать, лгать и лицемерить,

Не давая никому за то ответ,

Творить зло, которое не измерить

До конца жизни, много лет.

Спросил: «Чем буду я обязан?

О кипяток сожжёнными губами, –

Кровью или бумагой с тобою связан»?

Ответил: «Просто данными словами».

Да, легче жить с каменной душой,

Не обладать добром, а только злостью,

Жить беззаботно – гуляй да пой!

Договор не подпишу, – ответил гостю. –

Буду переживать, душой болеть,

Заливаться порой горькими слезами.

Буду страдания и горести терпеть,

Томиться от безответной любви годами.

Уважаю, кто работает честно, без подач,