Летняя жара действовала на него умиротворяюще. В холодную погоду он чувствовал внутреннее недомогание, начинали болеть суставы, клонило в сон и даже в самой теплой комнате возникало ощущение озноба. Очевидно, сказывалось его южное происхождение.
Может, поэтому летом он перебирался в Баку, поближе к морю. Выросший у моря, он не любил купаться или загорать. Ему больше нравилось созерцать эти огромные массы спокойной воды, протянувшиеся до горизонта. Каспийское море – самое большое озеро на свете.
Он любил свой родной город, так часто возникающий в его снах. И любил приезжать сюда, в свою квартиру, так похожую на московскую: и там и там были одинаковые комнаты, одинаковая мебель, одинаковые книги и одинаковые занавески. Иногда он путал места своего проживания, вспоминая, в каком именно городе он находится – в Москве или в Баку. В Риме, где жила его семья, всё было немного иначе, там не было привычных книг, привычной мебели и привычного одиночества.
Раньше он любил путешествия и книги. Теперь, побывав почти на всех континентах и более чем в восьмидесяти странах, он меньше путешествовал и больше читал книги. Эти друзья его никогда не подводили. Читать книги в Интернете он не любил, ему казалось, что это всего лишь имитация удовольствия, которое он получал от общения с настоящими книгами, пахнущими типографской краской и кожей.
В этот вечер он перечитывал Торнтона Уайлдера, когда раздался телефонный звонок. Дронго посмотрел на аппарат, перевел взгляд на часы. Около семи вечера. В доме было три телефона. Один работал в режиме записи и бесшумно включался, записывал все обращения позвонивших. Второй знали немногие друзья и знакомые. Третий был для Джил, детей и родителей. На этот раз позвонил второй аппарат, и было понятно, что это мог быть Эдгар Вейдеманис, находившийся в Москве. Дронго взял трубку.
– Добрый вечер, – услышал он голос своего напарника.
– Здравствуй, – сегодня у него было хорошее настроение, – как у вас дела?
– В Москве жарко. Под тридцать градусов. Просто невозможно дышать. А как у вас?
– Тридцать пять. Но дышится гораздо лучше.
– Конечно. У вас же есть море. И поэтому совсем другая погода.
– Ты можешь прилететь ко мне.
– Думаю, уже завтра прилечу, – согласился Вейдеманис.
– Опять гости? – помрачнел Дронго.
– Да. Но только если ты разрешишь им прилететь к тебе. Вместе со мной.
– Такое срочное дело?
– Возможно. Ты должен сам решить, как быть.
– Что произошло?
– Два убийства подряд. Они просят тебя помочь…
– Понятно, – пробормотал Дронго. – Кого и когда убили? Если, конечно, ты можешь говорить по телефону.
– Сначала задушили охранника в туберкулезном санатории, потом выбросился из своего окна фармацевт.
– Обычный фармацевт или глава компании? – уточнил Дронго.
– Самый обычный. У него даже остались долги. Он жил в панельном доме на двенадцатом этаже.
– Я начинаю тихо сходить с ума, – пробормотал Дронго. – Один – убитый охранник в туберкулезном санатории, а второй – фармацевт, живущий на последнем этаже в панельном доме и выбросившийся из окна. Всё правильно? И с кем из их знакомых ты собираешься завтра прилететь ко мне? Ты прекрасно знаешь, я не терплю этих разбогатевших нуворишей, но какое отношение имеют погибшие к нашим расследованиям? И зачем нужно прилетать сюда и тратить последние деньги их несчастных родственников?
– Не совсем так, как ты думаешь, – возразил Эдгар. – Это была компания друзей, которые выросли в одном дворе. Кто-то преуспел, кто-то не сумел устроиться в жизни. Их было шестеро. Двое из них сейчас достаточно состоятельные люди, но дело не в этом. Они все получили конверты с вложенными листками бумаги. У охранника была цифра «один», у фармацевта цифра «два». И так далее. Ты меня понимаешь?
– Ясно, – нахмурился Дронго. – Кстати, почему фармацевт выбросился из окна? Он мог выбрать менее экзотический способ уйти из жизни. Выпил бы несколько таблеток снотворного. Или нечто в этом роде.
– Я тоже задал себе такой вопрос. И знаешь, что я выяснил? Он выпал из окна. А рядом была дверь на балкон. Обычно самоубийца выходит на балкон, оттуда легче прыгать.
– Из окна проще, – мрачно возразил Дронго.
– Что?
– Ничего. Это я так неудачно пошутил. Когда вы прилетаете?
– Завтра вечером.
– Я буду вас ждать. Собери все факты, какие сможешь. И прилетайте. Может, мы сумеем понять, почему этот фармацевт решил выброситься именно из окна.
Он положил трубку. Что-то его задело, какой-то момент в этом разговоре на него неприятно подействовал. Что именно? Почему он вдруг разозлился? Разговор с Эдгаром Вейдеманисом. С другом, которому он абсолютно доверяет. Что произошло? Какая именно фраза Эдгара выбила его из обычной колеи? Охранник? Фармацевт? Выросли вместе? Нет, не то. Эдгар сказал, что их было шестеро. Конверты? Нет, нет. Он сказал, двое из них «состоятельные люди». Вот именно эта фраза так подействовала на Дронго. Эти два слова. Получается, что ради охранника в туберкулезном санатории и запутавшегося в долгах фармацевта, живущего в панельном доме на последнем этаже, он не будет вести расследование. Так и получается. «Состоятельные люди». Конечно, Вейдеманис не хотел его обидеть, это получилось не нарочно. Но именно так и получилось. Ради несчастных людей, не имеющих денег, они не будут проводить свои расследования. Но если среди возможных жертв есть «состоятельные люди», всё сразу меняется. И они согласятся им помочь.
Дронго раздраженно опустился в кресло. Как обидно. Выходит, что все его принципы никому не нужны. Он всего лишь обслуживает богатых клиентов, всего лишь работает по найму. Он сжал руку в кулак. Или это не совсем так? Он пытается восстановить справедливость, найти и наказать виновных. И получает за это свои гонорары. Поиск справедливости за гонорар олигархов? Или он не прав? Любой труд должен оплачиваться. Его труд не простой и совсем не легкий. Он часто рискует своей жизнью, пытаясь найти убийцу или вычислить возможного преступника.
Он частный детектив, который не работает на государство. И поэтому он не может заниматься расследованием всех дел подряд. Но, с другой стороны, он всегда имеет право отказаться от расследования, если почувствует, что выступает не на той стороне, которая соответствует его моральным принципам. Такие случаи в его жизни тоже бывали. Тогда почему он так переживает? Дронго посмотрел на свои руки. Он пытается честно отрабатывать свои гонорары, пытается быть порядочным человеком в огромном и не всегда порядочном мире. Как легко себя успокоить, подумал он и, поднявшись, прошел на кухню, чтобы включить электрический чайник.
Вечером следующего дня в его гостиной уже сидели Эдгар Вейдеманис и двое неизвестных ему мужчин. Старшему было лет сорок пять. Это был крупный мужчина, немного похожий на самого Дронго высоким ростом и телосложением. Крупная кость, широкие плечи, упрямый, цепкий взгляд. Он рано поседел, располнел и поэтому казался немного старше своих лет. Незнакомец представился как Ледков Геннадий Данилович. Второй был немного моложе. Ему было за сорок. Он был среднего роста, подвижный, быстрый. Очки придавали ему несколько академический вид. Разговаривая, он немного заикался. Мелкие зубы, острый нос, небольшие уши и зеленые глаза сразу запоминались. Второй незнакомец представился как Евгений Романович Петунин.
