********
В последнее время мне часто снится Балтийское море – сосны над песчаными дюнами и небольшой городок под названием Юодкранте, где все дороги ведут к берегу. Я был в этом месте всего один раз – год назад, летом 2015-го. Но иногда мне кажется, что до конца я так и не смог оттуда вернуться. Я закрываю глаза и вижу пляжи у моря; отблески солнца, гуляющие по воде; и белые волны, бегущие вперед вслед за ветром. Я помню это место до самых мелочей, как будто какая-то часть меня все еще осталась там. Но даже себе самому я никак не могу объяснить это чувство.
Тогда год назад я оказался в Юодкранте почти случайно. Я приехал сюда, чтобы дописать, наконец-то, свой первый роман. И в итоге застрял здесь почти на целый месяц. Я снял себе комнату в крошечном отеле у моря и потом только писал, писал, писал… Как будто мне грозила смерть, а все эти строчки, предложения и слова были для меня единственным шансом на спасение. Я дышал ими, я верил в них… И еще я надеялся… Надеялся на то, что именно здесь, среди дюн Балтийского моря, я смогу хоть раз в жизни создать что-то по-настоящему стоящее. Не те безликие новостные статьи, которые последние несколько лет я писал для различных минских изданий. Но что-то принципиально иное. Что-то такое, что перевернет мою жизнь и в то же время придаст ей хоть какой-то смысл.
Когда я вспоминаю об этом сейчас, я даже не уверен до конца, происходило ли это все на самом деле. Время в этом сонном городке всегда казалось мне немного другим – словно реальность вокруг была вывернута наизнанку. Я жил своей книгой, и те события, которые происходили в ней, были для меня намного более реальными, чем мир, начинавшийся за дверью моего гостиничного номера. Чаще всего я смотрел на него только через окно и лишь только по вечерам выходил для того, чтобы немного погулять и подышать свежим воздухом. Еду я обычно заказывал в номер. Поэтому все, что мне оставалось – это писать, пить и прятаться. Как будто именно эти три простых действия могли помочь мне окончательно стереть ту тонкую грань, что разделяет сон и реальность.
Если вам нужно спрятаться от кого-то другого или от самого себя балтийской городок Юодкранте будет для вас просто идеальным решением. Здесь всегда тихо, а на многие километры вокруг нет ничего, кроме моря, сосен и пляжей. Единственным местом в городе, где постоянно кипела жизнь, был роскошный бар, открытый в здании какой-то старой виллы недалеко от городского пирса. Здесь было несколько залов, однако в ясную погоду большинство посетителей предпочитало проводить время на улице – возле круглого бассейна, рядом с которым была установлена барная стойка со множеством разноцветных лампочек. После семи часов там открывали небольшую сцену, где местные музыканты сначала долго настраивали инструменты, а потом исполняли неспешный джаз. Бармен разливал напитки, и пространство вокруг заполнялось множеством голосов вперемешку с мелодиями американской классики. Вода в бассейне отбрасывала вокруг себя неровные блики. И попадая в этот водоворот голубых и лазурных огней, ты словно проваливался в сон, который в этот момент был общим для всех посетителей бара.
За весь тот месяц, что я провел у Балтийского моря, я спустил в этом месте целое состояние. Я приходил сюда почти каждый вечер, но среди всей этой череды бесконечно повторяющихся событий, в моей памяти остался только один единственный вечер. Точнее я запомнил даже не его, а девушку, которую я впервые увидел в ту ночь. Она сидела у кромки воды, опустив ноги в бассейн. Ее серое платье было закатано чуть выше колен. А босоножки, в которых она ходила, порознь валялись прямо у нее за спиною. Я заметил их почти сразу, и, глядя на неловко развязанные ремешки и подошвы, обращенные кверху, я почему-то представил себе, как она торопится опустить ноги в бассейн и сбрасывает обувь уже на ходу.
Я помню тот момент до самых мелочей. Оттенки бликов, запах воды, легкую дрожь, которая разливалась по коже… Единственное, что стерлось из моей памяти – это слова. Я помню, что мы всю ночь пили и болтали с ней о всяких мелочах, но никак не могу вспомнить, с чего начался наш разговор в тот вечер. Что я сказал в самом начале? И что на это ответила она? Я помню лишь то, что говорить с ней мне было очень просто. Слова цеплялись одно за другое, и я даже не замечал, как наш разговор постоянно меняет направление, а людей вокруг нас с каждым часом становится все меньше и меньше.
Ту девушку у бассейна звали Кристина, и в этот вечер весь мой мир носил то же имя, что и она. Ей было около 25-ти. У нее были темные волосы и веснушки на щеках. Она отлично говорила по-английски и зарабатывала тем, что продавала медицинских кукол для разных университетов Европы. Мне было легко рядом с ней, как будто наш разговор и все то, что происходило с нами в тот вечер, было чем-то абсолютно естественным для меня. Я не знаю, что это было… У меня просто не хватит слов, чтобы описать это чувство. Нечто подобное бывает ранней весной, когда ты просто чувствуешь себя счастливым без причины. То же самое я испытывал тогда, рядом с ней. И это было что-то по-настоящему удивительное.
В тот первый вечер я просто проводил ее до гостиницы, и мы разошлись. Но на следующий день все повторилось снова. Над морем хлынул дождь, и, запертые вдвоем внутри одного крошечного отеля, что стоял на берегу, мы с тех пор почти не расставались. Мы ели, пили, часто занимались сексом, а по вечерам смотрели какие-то танцевальные шоу по телевизору, что висел на стене. А еще мы постоянно болтали ни о чем – разговоры ради самих разговоров – как будто мы специально обходили в них все серьезные темы. Она показывала мне фотографии тех странноватых кукол, которых продавала для своей компании, а я рассказывал про весну в Греции и о том, как медленно садится солнце над Эгейским морем.
Она говорила: «Обними», и я прижимался к ней всем телом, как будто мы были двумя астронавтами, оторвавшимися от космической станции и теперь парившими в невесомости в абсолютной тишине. Мы были вдвоем – а вокруг нас только бесконечный космос. Я почти любил ее, но эти слова всегда были для нас под запретом.
В те три дня, которые мы провели вместе с Кристиной, я спал очень мало. Она постоянно болтала о чем-то, и потому все мои сны были какими-то обрывочными, неровными. Я понимал, что нам скоро придется расстаться, и от мысли об этом мне не хотелось терять ни единой секунды, которую я мог провести рядом с ней. Мы были вместе около семидесяти двух часов, но это время в том крошечном отеле на берегу было для меня дороже 30 лет, что я успел прожить до встречи с Кристиной.
