– Ага. Я поняла. Значит, вы хотите, чтобы я отправилась в неизвестном направлении на поиски того, о чем вы не желаете мне сказать. Мило…
Я поднялась. Вернее, сделала попытку подняться, но на мое хрупкое плечо опустилась такая длань – да не длань, что вы! Десница какая-то карающая.
Я оглянулась. Надо же, такое замечательное лицо! Никакого вам выражения. Стоит, родной. Даже не улыбается. И почему у наших «охранничков» такие физиономии? Они что, анаши обкуриваются перед тем, как начать свой спектакль?
Зато Халивин улыбался. Лучше бы он этого не делал, ей-богу. От его улыбки мороз по коже пробирал куда сильнее, чем от стеклянных глаз его телохранителя. Если вас по ночам тянет бродить по кладбищам, где иногда вам выпадает удача и из гроба навстречу дорогому гостю вылазит призрак или вампир, то вы понимаете, какая у Халивина милая улыбочка. У Дракулы, я думаю, она куда симпатичнее.
«Ох, Таня, что ты тут делаешь? – вздохнула я. – Сидела бы лучше дома, и…» Додумать эту светлую мысль мне не дало чувство справедливости. Находилась я здесь не по своей воле. Встречаться с такой личностью, как Халивин, никто по своей воле не ходил. Меня нанимали на работу. Силой. Халивин – он не дурак. Он же знает, что работать на него никто сам не побежит, разве что камикадзе. Вот ему и пришлось немного поднапрячься, чтобы Татьяна Иванова попала в его распоряжение. Сделано все было гадко. Таня спокойно и мирно шла из магазина – редкостный случай, скажу я вам! Если выберусь из этой заварухи живой, в магазин больше ходить не буду. Никогда. Найму какую-нибудь женщину, пусть она рискует жизнью вместо меня!
* * *
Вся история началась с кетчупа. Боюсь, что и бедняга кетчуп станет для меня теперь навеки запретным! Итак, я обнаружила в собственном холодильнике полное его отсутствие, и нет чтобы смириться с этим фактом и попробовать обойтись без кетчупа! Куда там! Таня упрямая личность. Сначала меня пыталась победить благоразумная лень. Она меня увещевала, внушала мне благую мысль, что некоторые люди кетчуп терпеть не могут, прекрасно обходятся без него, и жизнь их нельзя назвать пустой, нет, они вполне счастливы.
Но я уперлась как баран. Хочу кетчупа, и все тут! На улице тепло, можно выйти и в том, что на мне надето. Надето на мне было мало – только джинсовые шорты и фривольная майка, но я рассудила, что до магазинчика смогу добраться и так, не успев абсолютно никого соблазнить.
Я вышла, даже не взяв с собой сумку. Не говорю уж о сигаретах – какие, к черту, сигареты, когда всего и дел, что пройтись до ближайшего магазина? Ну теперь, после этого случая, я буду умнее. Отправляясь за хлебом, соберу чемодан вещей. И автомат в придачу. А еще лучше – пулеметик.
Итак, глупейшая особа по имени Татьяна Иванова, которой для полного счастья не хватало только кетчупа, выплыла на яркое майское солнце, радостно улыбаясь, и, поздоровавшись с соседкой по лестнице, ковыляющей ей навстречу, собралась уже идти дальше, как соседка попросила ей помочь. Таня – девушка добросердечная, она любезно согласилась, дотащила ее сумку и саму соседку обратно и, напевая, вернулась на улицу. Двух амбалов она вначале не приметила, так же как стоящую невдалеке милицейскую машину. А уж связи между ними она тем более никакой не нашла. Солнце светило, травка зеленела, ласточка с приветом летела к Тане в гости, и настроение у Тани было замечательное. Посему пристальный интерес к своей персоне означенных квадратных типов я справедливо отнесла к восхищению моей ослепительной внешностью, нисколько не сомневаясь в том, что я достойна этого восхищения.
В магазине я поругалась с вредной продавщицей, которая полчаса где-то моталась, игнорируя мое терпеливое стояние перед прилавком с протянутой десяткой – ну, конечно! Если бы я решила купить ящик кетчупа, тогда другое дело! А с бутылки навар небольшой… Продавщица на мою десятку смотрела пренебрежительно, и, когда я робко поинтересовалась, не будет ли она так любезна уделить мне одно мгновение своего драгоценного внимания, она сначала застыла, словно Колосс Родосский, затем медленно повернулась ко мне и смерила меня с ног до головы таким взглядом, что я поняла – лучше отказаться от дальнейшего общения с ней. Лучше сразу пойти домой и перестать навязываться в знакомые к этой милой даме.
Впрочем, в конце концов она швырнула мне вожделенный кетчуп, забрала десятку и враждебно выпалила:
– Оделась бы, бессовестная…
– Как это? – удивилась я. На мой-то наивный взгляд, я была вполне одета.
– Нечего по улицам в джинсовых трусах разгуливать! – фыркнула приличная до безобразия продавщица и, всем своим видом демонстрируя презрение, удалилась.
Я вздохнула и вышла из магазина. Настроение у меня было безнадежно испорчено, и я шла, уже окончательно погрузившись в себя и собственные мысли, не обращая внимания на окружающих.
В этот момент мой локоть почувствовал прикосновение чьей-то противной влажной ладони, я инстинктивно постаралась освободиться. Но хватка была цепкой.
– Пустите! – потребовала я и обернулась, дабы смерить наглеца самым пронзительным из моих взглядов.
«Мент, – подумала я, когда его увидела. – Не иначе как полиция нравов, и меня потащат в участок за ношение „джинсовых трусов“.»
Мимо прошла девица с кривыми ногами, одетая в точно такие же «трусы», и никого она не интересовала. «Видимо, здесь принято обнажать только кривые ноги, или толстые, – с горечью подумала я. – Нечего прельщать стройными. Людям же обидно».
– Ваши документы, – сурово потребовал мент. Я окинула его взглядом и попробовала объяснить, что документов я с собой не взяла. Я вообще-то вышла за кетчупом – тут я продемонстрировала покупку – и не знала, что это преследуется по закону. Вот когда я соберусь грабить банк – тогда непременно прихвачу с собой документы. А так…
Он продолжал рассматривать небеса, явно не собираясь выслушивать мои объяснения. На мгновение мне пришла в голову мысль, что подлая тетка-продавщица просто вызвала его, наврав, что я украла треклятый кетчуп. От этой ужасной догадки я похолодела.
– Пройдемте, – изрек страж порядка.
– Куда? – с надеждой спросила я. – Домой? Я покажу вам свои документы… Меня зовут Татьяна Иванова, я живу вон в том доме, и меня там знает каждая собака.
– Собак спрашивать не будем, – постановил он. – А насчет Ивановой… Все вы Ивановы да Петровы.
– Кто «все»? – не поняла я. – Вы меня что, за чеченскую террористку принимаете?
Он сверкнул глазами. О боже!
– Вы посмотрите на меня, – терпеливо попросила я, пытаясь погасить начинающуюся панику, – я что, похожа на чеченку?
– Пройдемте со мной! – упрямо повторил он.
«Ну, давай пройдем, – решила я. – А там выясним, кто есть кто в нашем пространстве… Я же тебя, козел, так опущу, что рад не будешь…»
