Звезды процарапали по экрану белые дуги. Брег, грузнея, врастал в кресло. Розовый от прилившей крови свет застилал глаза, приглашая забыться, но пилот по-прежнему перетаскивал тяжелеющий взгляд от одной группы приборов к другой, выполняя главную свою обязанность: следить за автоматами посадки, чтобы, если они откажут, взять управление на себя. За его спиной Сивер впился взглядом в экран кормового локатора и от усердия шевелил губами, считая еще не пройденные сотни метров, которым, казалось, не будет конца. Звезды вращались все медленнее, наконец вовсе остановились.
– Встали на пеленг, – сказал Брег.
– Встали на пеленг, – повторил Сивер.
Япет был теперь прямо под кормой, и серебряный гвоздь «Ладоги» собирался воткнуться в него раскаленным острием, завершив свое многодневное падение с высоты в миллиарды километров. Вдруг тяжесть исчезла. Сивер собрался облегченно вздохнуть, но забыл об этом, увидев, как помрачнело лицо Брега.
– Ммммм!.. – сказал Брег, бросая руки на пульт. – Не вовремя!
Тяжесть снова обрушилась.
– Тысяча! – громко сказал Брег, начиная обратный отсчет.
Он повернул регулятор главного двигателя. На экране прорастали черные скалы, между ними светился ровный «пятачок».
– Следи, мне некогда, – пробормотал Брег.
– Идем точно, – ответил Сивер.
– Кто там? – спросил Брег, не отрывая взгляда от управления.
– Похоже, какой-то грузовик. Видимо, рудовоз…
– Сел на самом пеленге, – сердито бросил Брег. – Провожу отклонение.
– Порядок, – сказал Сивер.
– Шестьсот, – считал Брег. – Триста. Убавляю…
Сивер предупредил:
– Закоптишь этого.
– Нет, – проговорил Брег, – сто семьдесят пять, уберу факел, сто двадцать пять, сто ровно, девяносто.
– А хотя бы, чего ж он так сел? – сказал Сивер.
Скалы поднялись выше головы.
– Самый паскудный спутник, – сказал Брег, – надо было именно ему оказаться на их трассе. Сорок. Тридцать пять. Упоры!
Зеленые лампочки замигали, потом загорелись ровным светом.
– Одиннадцать! – кричал Брег. – Семь, пять!..
Двигатель гремел.
– Ноль! – устало сказал Брег. – Выключено!
Грохот стих, лишь тонко и редко позванивала, остывая, обшивка кормы да ласково журчало в ушах утихомирившееся время. Сивер открыл глаза. Рубка освещалась зеленоватым светом, от него меньше устает зрение. Брег потянулся и зевнул. Они посмотрели друг на друга.
– Но ты здорово, – сказал Сивер. – И надо же: автомат скис на последних метрах.
– Я его подкарауливал, – ответил Брег. – Чувствовал, что вот-вот… С этой спешкой мы его перегрузили, как верблюда. Теперь придется менять.
– Я думал, ты мне поможешь.
– Ну, помогу, а потом займусь. Полагаю, времени хватит.
– Когда, ты считаешь, они придут? – спросил Сивер.
– Суток двое прозагораем, а то и меньше, – сказал Брег.
– Только? По расчету вроде бы выходило пять дней. Я хотел здесь оглядеться…
– Тут одного дня хватит. Камень и камень, тоскливое место. Вот если бы они возвращались месяцем позже, на их трассу вывернулся бы Титан, там садиться благодать, и вообще цивилизация.
– Вот тогда-то, – сказал Сивер, – мы и врезались бы. Скажи спасибо, что это Япет – всего-навсего пять квинтильонов тонн массы. Титан раз в тридцать массивнее…
– Чувствую, – улыбнулся Брег, – ты готовился. Только к Титану я и не подскочил бы, как лихач. Я его знаю вдоль и поперек. Так что не удивляй меня знаниями. Кстати, их ты, пожалуйста, тоже не удивляй.
– Ну уж их-то мне и в голову бы не пришло, – сказал Сивер. – С героями надо осторожно…
– Правильно, – кивнул Брег. – Со мной-то стесняться нечего: раз дожил до седых волос на посыльном корабле – значит, явно не герой.
– Ну ладно, чего ты, – пробормотал Сивер.
– Я ничего, – спокойно сказал Брег. – Я и сам знаю, что не гений и не герой.
Они еще помолчали, отдыхая и поглядывая на шкалы внешних термометров, которые должны были показать, когда окружающие камни остынут наконец настолько, что можно будет выйти наружу. Потом Сивер сказал:
– Да, герои – это… – Он закончил протяжным жестом.
– Не знаю, – проговорил Брег, – я их не видел в те моменты, когда они становились героями, а если бы видел, то и сам бы, может, стал.
– А кто их видел? – спросил Сивер. – Герои – это рекордсмены; уложиться на сотке в девять секунд когда-то было рекордом, потом – нормой мастера, а теперь рекордсменом будет тот, кто не выйдет из восьми. Так и тут. Чтобы летать в системе, не надо быть героем; вот и мы с тобой путешествуем, да и все другие, сколько я их ни видел и ни показывал, – тоже вроде нас. А вот за пределы системы эти вылетели первыми.
– Ну не первыми, – сказал Брег, он собрался улыбнуться, но раздумал.
– Но те не вернулись, – проговорил Сивер. – Значит, первые – эти, и уж их-то мы встретим, будь уверен. У меня такое ощущение, что мне повезет, и я сделаю прима-репортаж.
– Ну, – сказал после паузы Брег, – можно выходить.
Они закрепили кресла, как и полагается на стоянке, неторопливо привели рубку в порядок, с удовольствием ощущая легкость, почти невесомость своих тел, естественную на планетке, в тысячу раз менее массивной, чем привычная Земля. Сивер взял саквояж и медленно, разглаживая ладонями, стал укладывать в него пижаму, халат, сверху положил бритву. Брег ждал, постукивая носком ботинка по полу.
– Пижамы там есть, – сказал он.
– А я не люблю те, – ответил Сивер, застегивая «молнию».
Лифт опустил их на грузовую палубу. Там было тесновато, хотя аппаратура Сивера и коробки с медикаментами и витаминами занимали немного места: «Ладога» не была грузовиком. Сивер долго проверял аппаратуру, потом, убедившись, что все в порядке, дал одну камеру Брегу, другую взял сам.
Вышли в предшлюзовую. Помогая друг другу, натянули скафандры и проверили связь. Люк отворялся медленно, словно отвыкнув за время полета.
Башмаки застучали по черному камню. Звук проходил внутрь скафандров, и от этого людям казалось, что они слышат ногами, как кузнечики. Вспыхнули нашлемные фары. Брег медленно закивал головой, освещая соседний корабль, занявший лучшее, центральное место на площадке. Машина на взгляд была раза в полтора ниже «Ладоги», но шире. Закопченная обшивка корабля сливалась с мраком; амортизаторы – не телескопические, как у «Ладоги», а шарнирные – вылезали в стороны, как локти подбоченившегося человека, и не вызывали ощущения надежности: частые утолщения показывали, что их уже не раз сваривали. Сивер покачал головой: зрелище было грустным.
– Да, – сказал он, – рудовоз класса «Прощай, мама». Что они делают в этих широтах? Погоди, возят трансурановые с той стороны на остальные станции группы Сатурна. Правильно?
– Давай дальше, эрудит, – проворчал Брег.
– Это срам, – сказал Сивер, – что энергетика станций зависит от таких вот гробов. Кстати, а что он вообще делает здесь? Рудник же на той стороне.
