Александра Соколова - Встречи и знакомства

Встречи и знакомства
Название: Встречи и знакомства
Автор:
Жанр: Биографии и мемуары
Серия: Россия в мемуарах
ISBN: Нет данных
Год: 2017
О чем книга "Встречи и знакомства"

Писательница Александра Ивановна Соколова (1833 – 1914), мать известного журналиста Власа Дорошевича, много повидала на своем веку – от великосветских салонов до московских трущоб. В своих живо и занимательно написанных мемуарных очерках она повествует о различных эпизодах своей жизни: учебе в Смольном институте, встречах с Николаем I, М. Н. Катковым, А. Ф. Писемским, Л. А. Меем, П. И. Чайковским, Н. Г. Рубинштейном и др., сотрудничестве в московских газетах («Московские ведомости», «Русские ведомости», «Московский листок»), о московском быте и уголовных историях второй половины XIX века.

Бесплатно читать онлайн Встречи и знакомства


Составление, предисловие, подготовка текста С. В. Букчина

Комментарии С. В. Букчина и А. И. Рейтблата

Серия выходит под редакцией А. И. Рейтблата


© С. В. Букчин. Составление, предисловие, комментарии 2017

© А. И. Рейтблат. Комментарии, 2017

© OOO «Новое литературное обозрение». 2017

* * *

Встречи и знакомства Александры Соколовой

В один из дней 1906 года[1] в кабинете редактора петербургского журнала «Исторический вестник» Сергея Николаевича Шубинского появилась высокая, грузная пожилая дама. Она заметно нервничала и, в то время как редактор с интересом перебирал листы принесенной ею рукописи, исписанные выразительным красивым почерком, настоятельно просила о выдаче аванса, ссылаясь на свое крайне бедственное положение и болезнь дочери. Когда растроганная положительным ответом посетительница ушла, бывший свидетелем этой сцены молодой историк и помощник Шубинского по журналу Б. Б. Глинский услышал от редактора:

«– Знаете, кто это?

– Как же я могу знать, когда вы нас не познакомили?

– Разве? А я думал, что вы знакомы. Это – знаменитая Соколова, мать Дорошевича.

Я с некоторым недоумением пожал плечами, обнаруживая свое неведение относительно Соколовой.

– Вот вы, нынешние, никого из стариков не знаете. Ведь это гремевшее когда-то в Москве “Синее Домино”.

– Так бы вы с самого начала и сказали. Кто же про нее не слышал?

– Ведь вот каковы превратности судьбы: когда-то тысячи зарабатывала, на рысаках разъезжала, а теперь старость наступила и приходится чуть не Христом Богом вымаливать гроши и авансы»[2].

Этим эпизодом Глинский начинает свой некролог Соколовой. Публикация эта – первый и долгие десятилетия остававшийся единственным очерк жизни журналистки и писательницы Александры Ивановны (Урвановны) Соколовой, в свое время действительно завоевавшей широкую популярность в читательской среде театральными фельетонами, очерками, романами на самые разнообразные темы, в том числе уголовными и историческими. Но, пожалуй, самым интересным романом могло бы стать описание ее жизни. На протяжении долгого жизненного пути у нее было множество интереснейших встреч и знакомств – почти вся русская литература и журналистика второй половины XIX века в лицах, начиная с Бенедиктова, Гоголя, Достоевского, Тютчева, Каткова, проходит в ее воспоминаниях. А еще великие музыканты, среди которых Чайковский, Серов, братья Рубинштейн, драматические актеры, певцы… Наконец, разнообразные типы из помещичьей, чиновно-бюрократической, журнально-газетной среды… Соколова успела немало рассказать об увиденном и услышанном в двух мемуарных циклах – «Из записок смолянки» и «Встречи и знакомства» – и в отдельных очерках мемуарного характера. И только об одном не рассказала – о сугубо личном, сыгравшем тем не менее очень важную роль в ее жизни. Тот же Глинский в упомянутом некрологе писал: «Ее жизнь, написанная во всех деталях и в правдивостях, могла бы, несомненно, составить содержание большого бытового романа из хроники двух русских столиц 70 – 80-х годов. Многие страницы из своих многочисленных встреч и знакомств она поведала читателям “Исторического вестника”, но эти страницы были только внешнею стороною ее шумной, разнообразной и полной всяческих событий и непрестанного труда жизни. Многое интимное и очень характерное для обрисования ее духовного образа не подлежит сейчас оглашению, и, хотя мертвые сраму не имут, я не стану ворошить мертвых костей и извлекать из могильной ямы то сенсационное, что могло бы привлечь к себе внимание праздной толпы»[3].

Так получилось, что «интимное и характерное», не подлежавшее оглашению почти век назад, осталось, по сути, нераскрытым, что составляет немалые трудности для обращающихся к биографии как А. И. Соколовой, так и ее сына, знаменитого журналиста («короля фельетонистов») Власа Дорошевича[4]. «Неразглашение» личного, автобиографического было, скажем так, мемуарным принципом Соколовой. Впрочем, она это декларировала: «Я не мемуары пишу. Личные мои записки ни для кого никакого интереса представить не могут. Я просто вспоминаю отрывочные эпизоды моих “встреч и знакомств” с лицами более или менее известными и интересными…»

Однако то, что она сочла необходимым особо подчеркнуть «неинтересность» и, соответственно, несущественность ее «личных записок», заставляет думать не столько о скромности мемуаристки, сколько о том, что были в ее биографии эпизоды, которых она не хотела касаться. И это, как будет показано далее, небеспочвенное предположение. Тем не менее у Соколовой «личное», несмотря на ее заявления, проглядывает то непосредственно в текстах, то между строк. Эти «проглядывания» вкупе с тем, что на сегодняшний день известно, документально установлено о жизни писательницы, позволяют рассуждать о причинах ряда «неясностей» в ее биографии и одновременно достаточно последовательно выстраивать ее.

Александра Соколова родилась в семье, принадлежавшей к одному из дворянских родов Денисьевых, у истоков которых генеалогия числит черниговского воеводу Ивана Шаина, переселившегося в Рязань в конце XIV в. Считается, что от имени его правнука боярина Дениса Юрьевича пошли Денисьевы. И хотя, как утверждает та же генеалогия, род этот пресекся в начале XVIII в., есть основания предполагать, что сохранились какие-то его ветви. Были и другие роды Денисьевых, восходящие к концу XVII в. и внесенные в VI часть родословных книг Курской и Ярославской губерний[5].

Ко времени поступления Соколовой в Смольный институт (как указывает она сама, это произошло в 1843 г., когда ей было восемь лет[6]) ее дед и отец считались, по ее же свидетельству, чуть ли «не однодворцами». Но то, что род Денисьевых был записан «в 6-ю или так называемую “бархатную книгу”», наряду с тем обстоятельством, что отец был полковником, имело решающее значение для того, чтобы она оказалась «в числе воспитанниц аристократического института».

Следуя избранному принципу «ничего личного», Соколова не рассказывает в воспоминаниях о своей семье. Вместе с тем, при обрисовке социального положения воспитанниц того же Смольного института, ей трудно было обойтись без некоторых деталей, касавшихся ее положения в этом заведении и потому так или иначе имевших отношение к ее происхождению и родне. Они легко угадываются за достаточно прозрачными намеками. В мемуаре «Из воспоминаний смолянки» говорится о «неуклюжей и полудикой девочке, словно волшебством занесенной из глухого захолустья» в мир «маленьких петербургских аристократок», их «братьев-кавалергардов и сестер-фрейлин».

И так вышло, что «глухое захолустье» и невысокий социальный статус отца не помешали ей занять в Смольном институте «первенствующее место в силу той серьезной подготовки, которая заботливо была дана» дома. Она даже называет эту подготовку «исключительной научной», имея в виду, конечно же, определенный уровень знаний, которыми обладала по сравнению со многими сверстницами. И в целом она характеризует себя накануне вступления в Смольный как «воспитанную в строгих приличиях дворянского дома того времени».


С этой книгой читают
Василий Степанович Цымбал (1906–1980) воевал рядовым с начала Великой Отечественной войны и до ее конца – сначала в истребительном батальоне, потом в партизанском отряде, затем в кавалерийском дивизионе и, наконец, связистом на Ленинградском фронте. Его полк дошел до Кенигсберга, после чего был передислоцирован на Дальний Восток, где участвовал в войне с Японией. Схожая судьба была у многих его современников, но, в отличие от них, Цымбал все эти
Воспоминания революционера и публициста Василия Васильевича Водовозова (1864–1933), охватывающие период с 1880‐х и до конца 1917 года, публикуются впервые. Начиная с колоритных описаний тюремного и ссылочного быта, мемуарист повествует об истории своего участия в освободительном движении, сотрудничестве с газетами и журналами демократического направления, о деятельности в Трудовой фракции Государственной Думы, а также отношениях с политическими д
Для повседневности позднего СССР трудно вообразить более экзотическое явление, чем движение хиппи. Тем не менее в конце хрущевской оттепели появилась большая группа людей, понимавших свободу, любовь и равенство совсем не так, как официальные идеологи. Мемуары Виталия Зюзина – художника, участника уличных выставок – начинаются с 1983 года и последовательно рассказывают о погружении в эту среду. Автор описывает встречи со знаковыми советскими хиппи
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная ж
Александра Ивановна Соколова (урожд. Денисьева; наст. отчество – Урвановна; 1833–1914) – русская писательница, широко известна до революции под псевдонимом Синее Домино; мать знаменитого фельетониста Власия Дорошевича. Войдя в литературный мир театральной рецензенткой «Московских ведомостей», Соколова осталась в нем на долгие сорок пять лет и написала множество статей, фельетонов, рассказов, исторических произведений, «уголовных романов» и, након
«Этюды» – это биография моего времени, протянувшегося из века минувшего в век нынешний. Это история моей страны, где я выросла, и которая так стремительно исчезла. Конечно же, это и моя биография, но главное в «Этюдах» все-таки не – «я». Главное – портрет моего поколения.
Документально-художественное повествование знакомит читателя с судьбой Татьяны Гримблит (1903–1937), подвижницы милосердия и святой новомученицы, избравшей в самые страшные годы нашей истории путь христианского служения людям – тем, кто, как и она сама, был неугоден советской власти. Помимо фактической канвы биографии в книге рисуется внутренняя жизнь подвижницы на основе её стихов, которые она писала с юности.
Эдда была старшим и любимым ребенком итальянского диктатора Бенито Муссолини, женой графа Галеаццо Чиано, министра иностранных дел Италии, и одной из самых влиятельных женщин Европы 1930-х годов. Невероятно сильной духом, крайне умной и обаятельной, этой женщине пришлось пройти через колоссальные трудности и утраты: расстрел мужа по приговору отца; отречение от диктатора-отца и его политических взглядов; побег в Швейцарию; заключение под стражу и
РИСОВАТЬ И ПИСАТЬ – это две великие благодати.Даже древние народы использовали вместо слов картинки-пиктограммы. Третья великая благодать – это петь.Но на сцене надо все контролировать и при этом успевать всем нравиться.46 минут – средняя продолжительность музыкального альбома. Так повелось со времён виниловых пластинок. Удержать читателя своими текстами именно столько времени – моя музыкальная сверхзадача.Ради этого я прибегнул даже к созданию с
О великий Багдад, многоликая, многоголосая толпа стекается к базару, твоему сердцу и желудку, чтобы потратить пару фельсов или динаров, отведать изысканного плова, послушать удивительную историю о том, как за высокими стенами твердыни правоверных высоко в горах в зачарованной пещере, полной сокровищ, поселилось сорок юных красавиц… И, по слухам, пещера эта – приют разбитых сердец. Но каких богатств искал в волшебной пещере юный Али-Баба? И что об
Его 15 лет разыскивает Интерпол! Но поймать киллера Хантера под силу лишь бывшему капитану милиции Виктору Хижняку. Для Хижняка неуловимых преступников не существует, особенно когда это убийцы детей (если, конечно, его не обманули). Как и Хантеру, ему не нравится, когда его используют. А значит, спецслужбам не удастся руками одного «крепкого орешка» убрать другого!
Сборник «Маски» включает в себя стихотворения, написанные в период с 2012 г. по 2022 г. – это любовная и философская лирика.Мы часто примеряем сотни масок, пытаясь найти себя. Но это лишь только усложняет нам жизнь, мешая быть собой, любить и принимать себя. И наступает время, когда мы устаем от масок и они слетают с нас. Нам заново приходится учиться жить и воспринимать себя истинного, не скрывая своих настоящих чувств.
Жизнь, служба и подвиг Александра Викторовича Соломатина – офицера Российской армии, участника контртеррористической операции в Чечне, командира взвода 245-го гвардейского мотострелкового полка Российской Федерации, гвардии лейтенанта – в воспоминаниях родных, близких и однополчан.