Глава 1
Девочка шла от калитки, робко оглядываясь.
На первый урок она приходила с мамой, графиней Ольгой Владимировной Опренской, а сегодня явилась с няней, которая в ожидании подопечной отправилась по магазинам.
По мнению Маши, в этом возрасте детям пристало носить удобную простую одежду, которую не жалко помять и испачкать… например, мокрым осенним листом, который прилип к модному светлому пальто ребенка.
Однако двенадцатилетнюю Нюту одевали слишком по-взрослому, роскошно, как маленькую аристократку, коей, впрочем, она и являлась.
Маша скупо кивнула и проводила ученицу в дом.
— Можешь называть меня Марья Петровна, сударыня или наставница, — велела она. — Я буду с тобой на «ты», как учитель с учеником.
После первых же минут занятия стало понятно, что толку из уроков не выйдет. Нюточка отвлекалась и косилась по сторонам. Все в гостиной было ей в новинку и в любопытство: деревянные статуэтки на полках, соломенные маски, глиняные свистульки – то, чем была богата коллекция покойного отца Марии.
Ни словеса кикимор, ни знаки саламандр на горящих поленьях, заданные Марией, не были выучены назубок или даже вполовину усвоены.
Ребенок явно и тетрадь-то не открывал. А ведь на первом уроке Маша дала Нюте самые азы, без которых на дальнейших занятиях делать нечего.
— Давай прервемся на чай, — наконец, вздохнула Маша. — И ты расскажешь мне, отчего решила изучать язык Поперечья.
Нюточка покраснела, как румяное яблочко.
— Мода? — уточнила Маша, разливая по чашкам крепкий ароматный чай.
На чае она не экономила. Ведь как можно скупердяйничать, когда дело касалось любимого напитка, главной отрады свободных минут?
И печенье всегда брала свежее, овсяное или подороже, миндальное. А что? Заработок позволял. Получала она уж побольше учителей гимназий.
Девочка кивнула.
— Мода – это хорошо, — протянула Маша. — Иногда в погоне за ней люди учатся не только галстуки завязывать. Но ведь есть что-то еще?
Нюточка обреченно вздохнула и достала из сумочки затертую газетную вырезку.
Статный мужчина, неуловимо знакомый по частым упоминаниям в прессе, и мальчик-подросток за его креслом.
Подпись под фото гласила: «Вдольский князь Огненский с сыном Николя».
— Нравится младой князь? Потому взялась язык учить?
Тут Нюту прорвало. Николай Огненский учился в мужской гимназии для высокородных вдольских дворян. Однако факультативы мальчики и девочки часто посещали вместе.
Таково было последнее веяние педагогической науки – «позволять отпрыскам благородных родов обоих полов с младых лет чинно общаться и под присмотром взрослых заводить ранние, но далеко идущие знакомства, дабы земля русская не оскудела браками по любви и взаимному хотенью».
Вдольским князьям, всем без исключения, изучать язык Поперечья вменялось по Кодексу Светлых родов. Некоторые старалась, иные – нет, и никто не ставил им этого в укор. Обязанностей вдольским князьям хватало, а все поперечные диалекты чтоб выучить – всю жизнь тренироваться нужно. Вот и перекладывали аристократы сию обязанность на переговорщиков и ведунов.
Нюточка решила, что нашла способ попасть в группу к Николя. Вот только уровень у нее был нулевой, таких на факультатив не брали.
— Понимаешь, дорогая, — обратилась к ней Маша. — Николаю Огненскому сам бог велел знать поперечную грамоту. Они ведь, судя по фамилии, с саламандрами породнены, верно? А для тебя сия учеба может стать делом невыполнимым. Это труд, время, деньги. Вот ты почему задание не сделала?
— С подружками в цирк ездила, — едва слышно покаялась Нюта. — Вернулись поздно, устала.
— Вот видишь. Язык Поперечья сложный, в нем одних только диалектов малых созданий более сорока. И князь младой, полагаю, далеко вперед тебя ушел.
Нюта подтвердила: ушел.
А она… она думала, Поперечье – это как в сказке: свистнуть, плюнуть, на крайний случай оземь удариться.
Сразу прибегут-приползут-приплывут магические помощники: зайцы да лисички, старичок-лесовичок, русалки… Она не знала, что так сложно будет.
— Так ведь они не всегда с благими целями приходят, поперечные создания, — уверила девочку Мария. — Это вот если захочешь посредником между нашими мирами стать, переговорщиком или ученым этнографом...
Этнографом Нюта делаться не собиралась. Она уже сейчас готовилась к первому выходу в свет в шестнадцать – дебюту при Великой Княгине.
И ведь столько дел впереди: танцы выучить, спинку изящно да правильно поставить, хорошему аглицому и готскому обучиться.
Маменька сказала, Нюта непременно станет звездой дебютного бала. А затею дочери по поводу темного языка лесного мира маменька не поддержала, просто папенька ведь Нюточке ни в чем не отказывает, вот и отпустил ее на уроки.
На фоне планов по покорению светского общества образ Николя Огненского как-то… потускнел. Померк, заслоненный шикарными перспективами.
Маша и Нюта обсудили последние фасоны и – ужас-ужасный, но жутко удобный – дамские брюки.
Съев печенье и выпив чаю, Нюточка воссоединилась с няней, радостно пообещав больше никогда к Марье Петровне не наведываться.
А Маша вздохнула и пошла допивать чай на веранде.
Денег за урок брать она не стала, хотя в бюджете ее, несомненно, еще шире приоткрылась незакрытая дыра – аренда домика с крошечным палисадником. Однако Марии претило брать оплату за несделанную работу.
Пусть лучше так, честно. В том, что она потеряла два рубля за урок, никто не виноват, кроме обстоятельств.
Она могла бы еще месяца два дурачить семейство Опренских, вытянув из него немалую сумму, а потом скорбно констатировать, что Нюта не справляется.
Многие ее коллеги так бы и поступили. Но это было бы ложью, а мама учила Машу не идти на сделки с совестью. Наказание все равно нагонит, не сейчас, так позже.
Мария постаралась изгнать неудачи из головы и сосредоточиться на поисках других учеников.
Однако вечером, к глубочайшему изумлению Марии Петровны, курьер принес посылку от отца Нюточки, графа Опренского.
Глава 2
Дав курьеру на чай, Маша открыла коробку и принялась с удивлением рассматривать ее содержимое.
Фунт дорогого хиндусского чая, полфунта амазонского кофе, конфеты с марципаном, монпансье, сливочное печенье…
В коробке был конверт. Маша с жадностью прочитала послание, написанное твердым мужским почерком:
«Глубокоуважаемая Марья Петровна, спасибо, что повлияли на Нюточку. Дочь – отрада моей жизни, позднее дитя, оттого пекусь о ней непрестанно. Знаю, балую безмерно и плоды сего пожинаю. Однако мы, родители, со всем опытом нашим прожитых лет, для нынешнего поколения уж не умны и не модны. Всё-то черпают они из вольнодумной прессы и книг. Нюте полезно было услышать чужое мнение, здравое и доброе. Потому примите небольшой презент и компенсацию затраченного времени. Еще раз с благодарностью,
