Он вытер кровь с носа своим раздвоенным языком. Горьковатый железный привкус мгновенно окутал рот, заставляя одно из сердец биться быстрее.
Рывок вперёд, удар шипами на плече, взмах огромной секирой.
Язык снова жадно прошёлся по чёрному от крови врагов лицу.
Битва длилась уже третьи сутки. Ряды врагов наконец-то начали редеть, но ликовать было ещё рановато.
Удар шипастым хвостом, уворот от струи кислоты, удар ногой в чью-то склизкую грудь, парирование удара секирой.
Вот уже больше тысячи лет ведётся свирепая война за этот остров. Раньше он был единственным, где могли расти чудесные жёлтые цветы. Если бы вы знали, как от них становится хорошо и легко! Одного цветочка хватило бы трём взрослым Ру́гулам, чтоб до третьей луны раствориться в невесомости. Земли этого острова были священны, казалось, с самого зарождения Мира. Но всему всегда приходит конец.
Численность разномастных народов, заселявший мир Теней, росла. Ру́гулов это тоже не обошло стороной и вскоре ресурсов стало не хватать. Дети голодали, ночью было опасно выйти из пещеры, участились случаи каннибализма. Единственное, что хоть как-то поддерживало народ – это вера в чудесный остров. Все верили, что после смерти каждый из Ру́гулов проснётся среди этих солнечных цветов и встретит свой первый рассвет. Их тела не будут ощущать смертные тяготы, а разум и все три сердца в груди очистятся и обретут покой.
Именно тогда впервые на святой остров высадилось войско соседнего народа. Они называли себя Ково́ри. Обычно они жили в своих болотах, но ужасная засуха заставила этих выродков вылезти из своих гнилых луж. Исполинских размеров, жилистые, вооружённые тяжёлыми топорами, они осквернили остров своим присутствием. Их ящероподообные тела выделяли мерзкую зловонную жижу, которая, падая на землю, сжигала всё на своём пути.
Это стало последней каплей для Ру́гулов. По всей стране пронеслась оглушающая волна ярости из бесчисленного числа разъярённых голосов.
В тот ужасный год трон перешёл юному Торну. Но хоть он и был очень молод (две тысячи лет для Ру́гулов – это только начало взрослой жизни), он уже сумел отличиться пылким нравом и сотнями выигранных сражений. Торн был самым сильным из всех Ру́гулов. Его кожистые крылья могли поднять его высоко в воздух, но в данной битве он ими не пользовался, ведь это было бы опасно – Ково́ри легко расплавят его прицельными плевками кислоты. Шипы, росшие по краям плеч, спине и массивному хвосту, помогали крушить врагов пачками. Острые когти разрывали ослабших Ково́ри на части, а толстая чешуя не пропускала ни единого удара цепких лап нападающих. Один лишь его вид внушал трепет и уважение среди сородичей.
Да, он был настоящей машиной для убийств. И ему это чертовски нравилось.
Именно поэтому решение о защите священного острова он принял слишком стремительно.
Сбор войска завершился быстро – в такое тяжёлое для страны время всех объединило желание защитить свою веру. Торну это тоже было на руку, ведь именно так он мог стать Великим и расширить владения своей страны.
Прошло несколько месяцев, пока их корабли не причалили к суше. То прекрасное место, где раньше были бескрайние луга золотых цветов, встретило их выжженным измождённым ликом, покрытым рытвинами от колёс тяжело груженных повозок.
Именно тогда, тысячу лет назад, каждый из Ру́гулов понял, что пути назад для них больше нет. Пока бездыханно не упадёт на осквернённую землю последний из Ково́ри – им не коснуться заветных цветов после смерти. Ни им, ни их потомкам.
Торн с силой размозжил голову обессилившего Ковори своей ступнёй. Поднял ногу с горячей жижи. Мерзко и протяжно чавкнуло.
Где-то впереди раздался оглушительный свист. Торн поднял голову в направлении странного звука. Свист был прерывистым, устрашающим, от него закладывало уши и начинала предательски кружиться голова.
Там, в гуще сражения, на высоком столбе, вкопанном прямо в священную землю, сидел огромный ящер. Его голова была поднята вверх, правой лапой он держал массивное копьё, а левой схватился за столб.
Это он.
Это точно он.
Там, на столбе, сидел сам Пра́кки – предводитель Ково́ри. Именно он повёл своё отродье на эти земли. Именно с него началось проклятье Ру́гулов. По его вине они больше не смогут насладиться волшебными цветами.
Кровь в венах Торна словно забурлила от злости, глаза предательски окутывала алая пелена ярости.
Увернувшись от очередного удара, он прижался к земле и с силой взметнулся ввысь.
Сейчас или никогда.
Да, он рискнёт всем и своей секирой разрубит надвое эту мерзкую ящерицу.
Кожистые крылья моментально распахнулись, резко подняв воина ещё выше.
Сейчас он всей силой обрушится вниз, сметая всё на своём пути.
Именно сейчас свершится месть его народа!
Последний взмах крыльев, гудение воздуха в ушах, прицеливание, резкий рывок вниз…
Очень поздно Пра́кки открыл глаза. Секира Торна была слишком близко к его голове.
Внезапно чёрное облако разверзлось прямо перед пикирующим Ру́гулом. Он даже не успел среагировать – тьма открывшегося портала поглотила его и захлопнулась так же стремительно, как и возникла.
Секира упала наземь, окропляя чёрную почву зелёной жижей.
Глава 2. Торн- горничная?!
Зал был огромным.
На далёких стенах мерцали огоньки от бездымных ламп – единственных дельных изобретений этого века. Хоть их свет был тусклее, чем у обычного огня, но зато они не оставляли копоти на стенах и позволяли легко дышать даже в маленьком помещении.
Сама башня была вырезана из огромной скалы, поэтому и пол, и стены представляли из себя прочный монолит. Окна располагались с правой стороны, слева была глухая стена, увешанная гобеленами с давно канувшими в лету событиями: где-то в пылу сражения могучий рыцарь сразил огромного дракона, на другом – старый маг, окруженный куполом из воды, отражает яростные атаки какого-то демона.
Высокие потолки украшали громоздкие деревянные люстры. Они состояли из пяти колец, расположенных по направлению к потолку от малого к большому. Но свечи ни в одной из них не горели.
Звук открывающейся дубовой двери скрипучей рябью пронесся сквозь устоявшуюся тишину. Сгорбленная фигура медленно вошла в зал, плотно закрыв за собой дверь во избежание сквозняка.
Это был очень старый мужчина. Он был укутан в тёплое одеяло, в руках он тащил довольно увесистый мешок. Создавалось ощущение, что если бы мешок был хотя бы еще на грамм тяжелее, то старичок бы мог переломиться пополам от его тяжести – настолько хрупким и иссохшимся он казался со стороны.
Шаркающими шажками незнакомец прошел в центр зала, где на полу уже были заранее нарисованные углём рунические символы, образующие большой круг. На каждую из рун старичок клал предмет из своего мешка. Вот из глубины поклажи вынырнуло красивое золотое перо, а сейчас- ножка от табурета, третьим показалась засушенная роза. Предметы были настолько разные, что на первый взгляд было совсем непонятно, что между ними общего и почему именно их притащил загадочный старец. Но ответ был прост: в этом мире, где потоки магии прекратили литься водопадом из многочисленных прорывов материи, сохранилось очень малое количество предметов, сохранивших остаточное количество магии внутри себя. Последние двадцать лет старик занимался тем, что искал такие предметы по окрестностям и пытался сохранить эти крупицы былого могущества у себя под рукой.
