© Людмила Колобанова, 2016
ISBN 978-5-4483-2209-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
А вы знаете, что фрукты – живые и они тоже разговаривают?
Правда, правда! Однажды я случайно подслушала их беседу.
Это было в овощном магазине. Фрукты красиво расположились на лотках. Я хотела пройти мимо – дороговато, но услышала, как груша окликнула меня:
– Дамочка, не проходите мимо!
Я остановилась. Груша стала демонстрировать мне свои прелести, как профессиональная манекенщица. Я выбрала три самые красивые. И вдруг увидела, что яблоки так раскраснелись от желания попасть ко мне, что не взять их было бы грешно. Довольные груши и яблоки вальяжно расположились в корзинке. Сквозь толпу я продвигаюсь к кассе и вдруг слышу молящие вопли. Апельсины, оранжевые, крупные апельсины, кричали мне вдогонку:
– А нас, а нас, почему не выбрали? Возьмите нас, мы тоже хотим, мы – полезные! Возьмите нас!
– Еще чего выдумали, – возмутились груши.
– Эй, вы, целлюлит импортный, чего навязываетесь? Не выбрали вас, потому что не любят! Понятно? – язвительно проверещали яблоки.
Этот разговор фруктов напомнил мне нас, людей. Как мы хотим быть избранными, замеченными, полезными, любимыми! Но ведь тех, кого избрали, их ведь рано или поздно съедят. Избранных съедят, остальные – сгниют. От чего? От зависти, а может, от обиды, тоски, злости…
– Не говори о том, чего не знаешь, – возмущено сказал Сергей. Мне стыдно за тебя, когда ты порешь такую ерунду. Когда говоришь правду, тебе веришь безоговорочно, но сейчас в твоем голосе фальшь.
Господи! Научила на свою голову говорить правду и вот теперь глотаю горькую пилюлю. Но глубоко в душе рада и благодарна за то, что мне, учителю, могут прямо в глаза сделать замечание. Значит правильно учила: «Не бойся обидеть, бойся обидеться». «Правда лечит, ложь – калечит». Но откуда во мне такое необузданное желание все знать и быть умной?
Память мгновенно открывает картину из детства. Я – особенная, странно особенная, в первый класс пошла не как все первоклашки. Мой первый школьный звонок был в конце ноября. Мама решила, что я еще мала для школы, как ростом, так и умом. Да сестренка у нас родилась – Наденька. Средней, Ольге, всего пять лет, – словом, нянька нужна. Не было тогда декретных отпусков. Но учителя, обнаружив мое отсутствие, пристыдили мать.
Мне купили форму, портфель и все необходимое для школы. Перед сном я видела, как мама пересчитывала копеечки и тяжело вздыхала.
Мой первый школьный день я запомнила на всю жизнь. Во-первых, я никак не могла дождаться, когда же учительница перестанет говорить, – мне так хотелось поскорее вынуть свой завтрак и съесть его. Это желание побороло мой страх, и я достала яйцо, которое бабушка аккуратно завернула мне в платочек. И не смущаясь, громко цокнула им об парту. Доедала яйцо я уже за дверью.
Но самое главное было после занятий. Ольга стояла у калитки и с нетерпением ждала меня. А я не спешила домой. Мне хотелось, чтоб все в деревне видели, что я иду из школы, что я уже взрослая.
Ольга встретила меня радостно и с уважением, я дала ей понести мой тяжелый портфель.
Мы залезли на крышу нашего старенького дома, и я стала рассказывать ей, что кушать на уроке нельзя – для этого есть переменка, а то все ребята будут смеяться, а учительница выставит за дверь. Ольга с завистью смотрела на меня. Оказывается, я так много знаю того, что и ей может пригодиться в жизни. Решив, что я уже знаю все, она спросила:
– Люда, а кто сделал этот лес?
– Ленин, – ответила я с такой уверенностью, что сама удивилась своим знаниям.
– А речку, тоже Ленин?
– Ленин, – гордо подтвердила я.
С крыши нашего дома был прекрасный вид. Чувство собственного достоинства переполняло меня. Ольга, которая никогда не хотела мне уступать, теперь спрашивает у меня, а я, школьница, знаю все!
– Люда, а горы кто сделал, тоже Ленин?
– Нет, Сталин, – отчеканила я.
Я выросла в ее глазах только за одно это слово.
И мне тогда не было стыдно. Идеология!
Вспоминаю свой душевный порыв и становиться так стыдно, какая я глупая! А дело вот в чем. Помните такие акции, когда можно было президенту позвонить, вопросы задавать, ну тогда, в самом начале. Так вот, я дозвонилась и со спазмом в горле, ели выдавила:
«Уважаемый президент, не считаете ли Вы, что для государства самое главное это здоровая семья. У нас так много одиноких граждан. И помочь им найти себе любимого человека некому. Есть ЗАГСы и суды, но они, или заключают брак, или разводят. Но на государственном уровне никто не решает проблемы семьи, одиночества. А все начинается с семьи. Если человек любим, он счастлив, он может многое совершить! Он душевно здоров, он хорошо работает… А государство состоит из отдельного человека.»
Сама удивляюсь, как мне это в голову пришло, идиотизм какой-то, бред…
Наверное потому-что каждый день, в мой оздоровительный центр приходят больные, одинокие, не любимые человеки.
Вот портрет одной из них…
Далеко уже, за полночь,
Только ей опять не спится
И всплакнув, берет иконку,
С Богом всласть наговорится.
Шепчет, шепчет, слезы льются,
Только Он и понимает.
Вдовы чаще остаются.
Это жизнь… В ней все бывает.
За окном уже светлеет.
Пол часа на сон глубокий.
За ночь седина – белее.
Взгляд потухший, одинокий…
– Слушай, Людмила, прочти пожалуйста, вот этот рассказ. Мне важно твое мнение, будь другом, а то у меня времени нет. Ольга сунула мне в руки печатные листы и послав воздушный поцелуй, скрылась за дверью. Она так всегда делает. Знает, что я – тугодумка и пока буду соображать, как отказаться, ее уже не будет, а я сделаю то, о чем она просит.
Я начинаю читать текст и никак не могу сосредоточиться. С трудом дошла до середины, но забыла, с чего все началось. Силой воли заставила себя дочитать до точки и с облегчением вздохнула.
Но что я скажу Ольге? Слава богу, не знаю автора в лицо, а то бы мямлить начала. Думаю: «Скажу ей правду», и вспомнила анекдот.
Петька говорит Василию Ивановичу: – Василий Иванович, вот вы такой известный, великий, а про вас Фурманов такую тоненькую книжку написал. Вот если бы я писал о вас, то уж точно написал бы три тома о ваших подвигах.
– Иди ты, Петька! Правда что ли? А что тебе для этого надо?
– Еды побольше, да отпуска дня три.
– Все будет, Петька, давай, валяй, пиши и чтобы точно три тома.
Через три дня на дворе появляется довольный Петька и на тележке катит три огромных тома.
Василий Иванович взял в руки первый том и прочел: «Василий Иванович вскочил на боевого коня».
– Ну, Петька, ну, молодец, хорошее начало.
Взял последний том и прочел конец: «Василий Иванович слез с боевого коня»!
