1. Пролог
Я не верю в предчувствие, но сегодня с самого утра меня не покидает ощущение надвигающейся катастрофы. По глупости я списываю его на обычное волнение выпускницы, хотя если копнуть поглубже, то становится понятно, что подсознательно я жду какого-то взрыва.
День клонится к закату. На город опускается теплая южная ночь. Спасаясь от духоты, я сбегаю из переполненного банкетного зала на пустую террасу, увитую плющом. С минуты на минуту ожидается выступление популярной кавер-группы, поэтому мои одноклассники, теперь уже бывшие, толпятся перед сценой. Я тоже должна быть там, с ними – танцевать, петь любимые песни и смеяться, но внутренняя тревога не позволяет мне поддаться всеобщему веселью.
Вздохнув, я подхожу к перилам и, облокотившись на прохладный мрамор, пустым взглядом всматриваюсь в темноту. Стоит по-июньски жаркая безветренная погода, воздух, насыщенный ароматом цветущих кустарников и речной сырости, неподвижен. В попытке поймать редкое дуновение ветерка, я приподнимаю лицо к небу и закрываю глаза.
Из груди вырывается вздох, когда из зала доносятся приглушенные звуки живой музыки. Я узнаю их по первым же аккордам – это классическая мелодия, которая в моих воспоминаниях тесно связана с родителями и тридцатилетним юбилеем их свадьбы. Со дня пышного праздника прошло уже несколько месяцев, а я до сих пор помню выражение их лиц, когда они кружились в танце, - влюбленное, доверчивое и искреннее, заставляющее меня мечтать о том, что однажды и я встречу человека, который будет смотреть на меня так, как папа смотрит на маму.
Погрузившись в приятные воспоминания, я упускаю момент, когда на террасе появляется кто-то еще. Услышав за спиной приближающиеся шаги, я оборачиваюсь, уверенная, что увижу кого-нибудь из школы, но темная широкоплечая фигура, которая движется по направлению ко мне, не имеет ничего общего ни с одним из моих одноклассников.
Мгновенная реакция моего тела на появление незнакомца застает меня врасплох: дыхание перехватывает, по рукам рассыпаются мурашки, по спине ползет неприятный холодок предчувствия опасности. Наверное, от шока, я даже не думаю закричать и позвать на помощь. Вместо этого, как завороженная слежу за скупыми движениями человека, который нарушил мое уединение, и лишь сильнее стискиваю пальцами перила. В следующий миг он вступает в треугольник света, исходящий от тусклого фонаря, а у меня кружится голова. Мелькает мысль, что пара глотков шампанского, тайком пронесенного на вечеринку приятелем из параллельного класса, были лишними, но когда лицо незнакомца, наконец, показывается из тени, я признаюсь себе, что в моем состоянии алкоголь совершенно ни при чем.
Передо мной стоит Александр Ди Анджело. Человек, которого я ненавижу, чтобы жить, и живу, чтобы ненавидеть.
Наши с ним пути не пересекались почти три года. И я бы предпочла не видеть его еще столько же – настолько болезненной была наша последняя встреча. Долгие месяцы после нее я, еще совсем девчонка, просыпалась в слезах, преследуемая в ночи искаженным ненавистью лицом, на котором горели ледяные серые глаза. И, несмотря на то, что его ярость никогда не была обращена на меня, всякий раз, когда воспоминания о том вечере приникали в мои сны, меня прошибал озноб, и сердце заходилось от страха.
Я знала, что он уехал из города, но долго не могла найти покой. Я опасалась за жизнь брата, за благополучие родителей, даже за себя, но дни шли за днями, недели складывались в месяцы и годы, и когда стало понятно, что Алекс больше не вернется в наш город, тревога понемногу сошла на нет, и я смогла вновь жить, дыша полной грудью и не оглядываясь по сторонам. За эти годы я научилась не искать в интернете его фотографии, не следить за его социальными сетями и честно старалась выбросить любые воспоминания о нем из головы, но, была вынуждена признать, что, принцип «с глаз долой – из сердца вон» так и не сработал в отношении Ди Анджело.
И вот он снова рядом: такой же надменный, такой же опасный, такой же неотразимый, как я помнила. О, нет, он стал даже лучше, чем я помнила.
Почувствовав, как у меня предательски вспотели ладони, я быстро вытираю их о тонкий шелк платья.
Три года назад я была четырнадцатилетним ребенком, и Александр внушал мне благоговение и страх. Но я выросла. И давно пообещала себе, что больше не буду его бояться. С этой мыслью я вздергиваю подбородок и бесстрашно встречаю его взгляд.
- Ты заблудился? – выпаливаю прежде, чем он начинает разговор.
- Вовсе нет, - он сдержанно улыбается, подходя ближе.
- Я тебе не рада, - с нажимом говорю я.
- А с чего ты взяла, что я здесь из-за тебя? – тянет Алекс. Его улыбка становится чуть шире, а лицо приобретает насмешливое выражение.
Поделом мне, думаю я, проклиная свою несдержанность, чувствуя, как щеки начинают пылать от стыда. Конечно, могла быть тысяча причин, по которым Александр Ди Анджело оказался на выпускном вечере моего класса. Я поступила опрометчиво, дав понять, что приняла его появление на свой счет. Нужно было просто проигнорировать его. Пройти мимо, будто мы незнакомцы. И все же…
- На самом деле, я действительно пришел к тебе, - вдруг говорит он, прерывая поток сумбурных мыслей в моей голове. – Не мог пропустить твое прощание с детством.
- С чего бы это?
- Банальное любопытство, - усмехается он. - Ты больше не ребенок, а мне всегда было интересно, какой ты станешь, когда вырастешь. Могу честно сказать, что увиденное меня не разочаровало.
Задохнувшись от возмущения, я пытаюсь разгадать скрытый подтекст в его словах. Не может быть, чтобы я его хорошо расслышала, правда?
- Прости?
- Ты слышала, - что-то в его тоне, в тембре, в бархатной модуляции голоса вновь вызывает неприятный холодок, пробежавший по спине, но вместе с тем находит совершенно неожиданный чувственный отклик в моем теле.
- Твой отец не научил тебя хорошим манерам? – срывающимся голосом произношу я. – Или в твоей семье принято вести себя по-хамски?
- Ди Анжело – потомки древнейшего итальянского рода, - замечает он, ничуть не обидевшись, но все же бросает на меня взгляд, в котором сквозит надменность и гордыня. - То, что мама из простой русской семьи не меняет этого факта моей родословной.
- Мне приседать в реверансе всякий раз, как ты оказываешься на моем пути? – запальчиво интересуюсь я.
На этот раз он не улыбается – он смеется, откидывая голову и обнажая ряд белых зубов с небольшими клыками по бокам, а потом протягивает руку и нежно касается моей щеки.
- Немного почтения бы не помешало, - заявляет он внезапно серьезным тоном, который никак не вяжется с улыбкой, все еще заметной на его лице.
- В твоих мечтах! – выкрикиваю я громче, чем должна была.
