Глава 1. Вопрос длинною в жизнь
Вдоль пыльной стены из железобетона пробежало две серые крысы. Сквозь разрушенный потолок тусклые лучи света нехотя освещали окружающее пространство. Вокруг царила разруха и запустение. Крысы наткнулись на это место в поисках еды и с осторожностью осматривали каждый уголок. Оббежав опрокинутый стул, они остановились перед большим столом восьмиугольной формы. Из его покореженной металлической обшивки торчала связка проводов. Крысы переглянулись и стали искать возможность забраться наверх. Вскоре они поняли, что удобнее всего это сделать по проводам, и друг за другом вскарабкались наверх. Животные пробежали по кругу, не нашли ничего съедобного и стали спускаться. Одна из них зацепилась лапой за провода и после неудачной попытки освободится повисла мордочкой вниз. Она начала громко пищать и дергаться, пытаясь спастись из плена. Вторая крыса тем временем уже успела спуститься. Заметив, что первая попала в беду, поспешила ей на помощь. Она аккуратно подобралась ближе и запищала. Первая крыса при этом перестала дергаться, и крик ее стал значительно тише. После этого вторая крыса стала прогрызать провода. Как только ей удалось догрызть последний из них, освободившаяся крыса с грохотом и визгом рухнула на пол, подняв клубы пыли.
От шума упавшего на пол ноутбука Клаус пробудился и резко открыл глаза. В груди бешено билось сердце. В полумраке он пытался понять, что случилось. Когда осознание настигло его, он поднял ноутбук, положил его рядом и лег обратно на теплую подушку. Голова гудела и казалась тяжелее, чем обычно. Клаус попытался уснуть, но пульсирующая боль в висках не позволила сделать это. Прошло немного времени перед тем, как он собрался с силами и решился сходить за обезболивающим. Как только Клаус встал с кровати, активировалась система освещения и тусклый свет озарил комнату. Его яркости было недостаточно, чтобы сбить сон, но вполне хватало, чтобы Клаус не споткнулся об угол тумбочки по пути.
Через пару шагов Клаус почувствовал боль в области колена, которая только усиливалась от прикосновения. Локоть левой руки также болел и к тому же опух. На кухне он открыл шкаф и достал домашнюю аптечку. Выудив из нее спрей, височные болеутоляющие и мазь, он принялся за процедуру, к которой прибегал не часто в своей жизни. Для начала он впрыснул спрей в нос и горло, слегка поморщился от горьковатого вкуса. После приложил к каждому из висков по гибкому, холодному устройству и активировал их. Клаус почувствовал заметное облегчение, набрал стакан воды и тут же выпил его целиком. Затем он сел напротив окна и принялся втирать мазь в распухшее колено.
По стеклу барабанили крупные капли. Неоновые вывески и рекламные голограммы разрезали пестрыми огнями мрак ночного Латор-Сити. За шумом дождя иногда можно было различить сирены полицейских экипажей. Между густо построенными высотками то и дело шныряли дроны, их мигающие огни напоминали звезды, которых уже давно не было видно в ночи. Гул в голове слегка притих, и можно было расслышать собственные мысли. Клаус решил восстановить в памяти цепь событий, произошедших с ним накануне.
Вечером после работы в стенах Беллаторийской академии наук он шагал вдоль широкого проспекта. Автомобильное движение на нем было полностью перекрыто из-за проходившего парада-демонстрации. Стройные колонны людей двигались в сторону одной из центральных городских площадей. То тут, то там слышались радостные возгласы горожан. Восторженно скандировался девиза страны: «Наша сила в наших руках». Парад проводился в честь десятилетней годовщины захвата северного побережья. На сколько Клаус знал, побережье позднее еще не раз переходило из рук в руки, поэтому сейчас не было доподлинно известно, какая из стран контролирует его в итоге. Однако вот уже десять лет каждый год проходят торжества.
Торжественный вид улыбающихся людей пробудил в Клаусе воспоминания о том, как его самого в детстве водили на парады. Тогда всеобщая радость наполняла его маленькое сердце патриотическим духом и заставляла громко выкрикивать лозунги вместе со всеми. Война на Сентруме в те годы только набирала обороты, и каждая победа праздновалась с размахом. Юному беллаторийцу было невдомек, почему лица его родителей были хмурыми, хотя все вокруг широко улыбались. Когда он спрашивал об этом, папа с мамой старались перевести тему или отвечали уклончиво, мол устали на работе или задумались о чем-то в тот момент. Впервые он начал догадываться о том, из-за чего так происходит, после одного случая во время прогулки.
Одной из популярных уличных игр его детства была «битва за материк». У нее имелось много названий. И просто «материк», и «столкновение», и «веселая война». Суть всегда сводилась к одному. На земле чертилось три равноудаленных друг от друга круга. Центральный был самый большой из них. Он представлял собой Сентрум или Срединный материк, а два других круга поменьше обозначали Беллаторию и Теларму. На центральном круге в кучу складывались заранее собранные камни. Игроки надевали на головы шапки, делились на две равные команды и становились друг напротив друга на беллаторийском и телармском кругах. Если шапку срывали, то это означало смерть. Сама игра делилась на две фазы. Во время первой нужно было утащить как можно больше камней на свой круг. За камни потом можно было оживлять выбывших. Как только камней в центре не оставалось, начиналась вторая фаза, представлявшая собой битву на истребление. Побеждала та команда, которая смогла исчерпать запасы камней противника и уничтожить всех их солдат.
Как-то раз во время игры на центральный круг забежала бездомная собака. Ее грязная шерсть в нескольких местах имела проплешины. Часть левого уха была надорвана в драке с другими собаками. Розовый язык свисал из пасти, где отсутствовал верхний клык. Несмотря на неприглядный внешний вид, собака задорно бегала рядом с ребятами, всем своим видом показывая, что хочет веселиться и играть вместе с ними. Кто-то из мальчишек закричал, что это телармский мутант и кинул в собаку булыжник. Другие подхватили и тоже закричали: «Мутант! Мутант!». Острые камни полетели в сторону ничего не понимающего животного. Жалобно заскулив от сильного удара в бок и поджав хвост, она убежала. На площадки раздались радостные возгласы. Все это время Клаус стоял неподвижно. Он хотел остановить своих друзей и защитить собаку, но что-то внутри не позволило ему пошевелиться. Шок полностью парализовал его тело, и лишь через несколько минут он снова смог двигаться. Вечером после ужина он закрылся в комнате и плакал от злости на самого себя. Клаус не понимал, почему мальчишки поступили так жестоко. И почему они так радовались чужой боли. С тех пор каждый раз, когда он слышал радостные возгласы толпы, ему представлялась убегающая в ужасе собака. Из-за этого парады больше не доставляли юному беллаторийцу былого удовольствия.
