© Екатерина Кучишкина, 2016
ISBN 978-5-4483-5398-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Большую часть нашей жизни мы проводим взаперти нас же самих. Мы скрываем свои мысли, чувства, зачастую боясь признаться в них, в первую очередь самим себе, боясь показать миру, какие мы есть на самом деле.
«Взаперти» – это история в стихах девушки, которая лучше бы спрятала своё тело, чем душу. Это история, состоящая из множества историй, из фрагментов жизни, без которых становление человека кажется невозможным. Это рассказ, прежде всего, о пути к себе, о том, как трудно себя принять и полюбить, и о том, как это важно.
***
Глаза щекочет яркий солнца луч,
Что пробивается сквозь шторы.
Давай, природа, не будет туч,
Что опечаливают взоры!
Давай не будет грома и дождя!
Ведь нам они сейчас некстати.
Давай же… Ну же! Прошу тебя!
Прошу о пламенном закате.
Прошу тебя о пеньи птиц,
Чтоб мысли нам не омрачали,
Чтоб больше было ярких лиц
Из тех, которых я встречаю.
***
Растворяюсь в кромешной тьме,
Как луна растворяется в небе.
Тысячный раз повторяю тебе:
Не от того случаются беды.
Не от того сгорел старый клён,
Не от того расплакались дети…
Просто мы играем с огнём,
Что правит всем на планете.
Нам стыдно молитвы читать,
Даже если умираем, сгорая.
Нам ведь легче просто упасть,
Даже если мы в шаге от Рая.
И пусть сгорел весь твой сад,
Пусть замучились бедные дети…
Тихо скажешь: не виноват…
И не правишь ты на планете…
Спущусь я по лестнице вверх
На какой-нибудь там н-ный этаж,
И вдруг услышу Ангела смех,
Но тут у меня начнется мандраж.
И помчусь я по лестнице той
Босыми ногами куда-то назад.
Боль от досок. Да ладно. Домой.
Домой. Не до всяких преград.
Потом завою от дикой тоски.
Да Бог с ней. Он же живой.
На пятке – след от доски,
В ушах – точно Дьявола вой,
А в памяти – Ангела смех,
Что остался там, наверху.
Пойду помолюсь я за всех
Богу… там, на талом снегу.
***
Вкусный чай.
На закуску – булка с лимоном.
А в наушниках почему-то именно Моцарт.
Я устала
Дорожить нами с тобою.
Я устала
Учить азбуку Морзе.
Когда у других – одни вечеринки,
Когда у других – мартини в бокале,
У меня —
Машина, лужи, живые картинки
Окон в домашнем стационаре.
А на ужин – картошка с котлетой,
Перед носом – ящик кричащий.
Я устала
Все время ждать лета.
Я устала
Быть ненастоящей.
А когда-нибудь ведь
Куплю на поезд
Билет обо всем говорящий,
Сяду в купе
И поеду.
Я устала…
От всего окружающего.
Чёрт! Да подари же мне крылья!
Ангел-Хранитель, что где-то на небе!
Я устала жить понедельником,
Но жалко погибнуть
Так не хотела бы…
***
Тут клавиши поют блюзом и грустью…
От жуткой тоски рвутся струны гитары…
И руки пляшут диким мангустом,
А ноги с силой жмут на педали…
Тут некогда были концерты, застолья…
И выключен свет, и муза звучала…
Теперь это все – февральская воля…
Как будто все затянулось, упало…
Я выбью такт в судорожном ритме,
Сделаю так, чтобы из тихого – громко!…
Выиграю у мангуста в джазовой битве
И засниму это все на кинопленку…
…И настигнет осенний вечер нас в одном пригороде Парижа… или Саратова —неважно как-то. Мы возьмем портвейна… или же виски… и сядем на крышу. И будем молчать, и играть в карты. На парижан, смотрящих снизу на нас кособоко, мы наплюём с той самой крыши. Ты улыбнешься, я – твои мысли услышу и позову тебя вслед за мечтою. Ты, послушав меня, нежданно рванешься, вцепившись в руку мою, послав все нафиг. И уже позади пригород Парижа и брошенные на крыше нами карты. И наше неуклюже взрослое детство смоет волной прелюдных эмоций. А мальчик, что был по соседству, смотри – снова станет с тенью своей играть в странные прятки.
И в погоне вслед за мечтою все несчастные маски волна смоет! Мне просто чуть – чуть… просто с тобою… просто маленькая парижская или – да неважно – крыша… и совсем не в прятки с судьбою.
***
Будь с ней, милый. Просто будь. Ярким горизонтом в темнейшей ночи… Сквозняком, что крепко обнимает ее дверь…. Временем новым, где ключи Обрели наконец свою пару… потерей потерь… ужином ее, где ни лампы, Ни свечи так не нужны… где все так легко… где все ее смешные детские ляпы Для тебя превращаются в кофе с молоком… утром, где она, прищурив глаза, Побежит в теплых тапочках готовить для тебя завтрак.
Будь для нее алмазом – Таким неправильным, помесью с топазом… и воздухом будь ей.
Будь с ней, милый. Просто будь с ней.
***
Такое написать может только влюбленная женщина,
Закрывающая лицо свое плотно от истерик туманами,
Что с тоскою в глазах полжизни судьбою обвенчана,
И с мозгом, что тысячу лет как пропитан дурманами.
Она не обворожительна и совсем почти не особенна.
Ошибаешься. И даже не пахнет дорогими сигарами.
Не плачет она. Потому что боль ее намертво скована
Неосуществленными с тобой радужными планами.
Ты всего лишь короткий мой сон. Я одна из тех, у кого сердца в унисон и кого провожают. Мой смех просится из горла вон, давится куском из зимы, и Садовым кольцом посылает к черту всех до весны.
Утопичен и вой, и лай. У меня под кожей зной. Если хочешь, совсем забирай… если хочешь – никогда не вернусь…
И вот уже никуда я не рвусь. Взяв собаку-поводыря, иду топить не ее, а грусть, кой пропитана вся земля. И не пленяет даже неба высь, и Волги могущественной стон, и звука бег. Если хочешь, знай, что я есть… если хочешь… знай, что это всё – сон…
Подобрав что надо мотив, я рванусь из города вон, из плача – в бег. Знаешь, Всевышний шпион плюнул бы на нас и тот час бы затих. А ты… кивнул головой и поплелся – непонятно – куда-то назад.
Ты всего лишь короткий, но любимый, мой сон. Я всего лишь… пожалуй, твой эмигрант.
Мой город укутала уютная дождливая осень —
Там фонари раньше на час зажглись на мосту…
Там нагота старых улиц и ночью, и в полдень…
Деревья морем шумят на прохладном ветру.
Там мы не ходим по улицам – очень промозгло,
По сточным трубам звучит дождевая вода…
Туда я вернусь, если вдруг слишком поздно
Станет мне ждать на вокзале от тебя поезда…
Мой город пропах никотином средств от мигрени,
Надел халат цветом как сизый осенний туман….
Мой город затух и встал пред людьми на колени,
Прося прощения за какой-то страшный обман…
***
Клин журавлей улетает куда-то на юго-запад,
А листья желтеют и падают в унылые лужи.
Во мне из июля остался божественный запах,
Что манит теплом и нежностью голову кружит.
Во мне песней остался звук шуршанья соломы,
А роса под ногами – волной, что от мощи всплеска
Разлетелась, разбилась о камни. Знаешь, волны
Возвращаются в море от солнца яркого блеска.
Во мне из июля осталась частичка чего-то живого,
Что во мне как шторм в открытом море буянит.
Знаешь, родной мой, в тебе одно только слово
